Убийцы чудовищ - Монро Чарльз Керк. Страница 37

Вслед за удивительным созданием поспешали несколько шевелящихся круглых теней — пауки. Знающий человек сразу определил бы, что эти волосатые неприятные твари вовсе не относятся к привычным лесным паучкам, вьющим сети на травинках или сухих веточках. Знахари и шаманы из деревень полуночной Бритунии немедля сказали бы, что свиту длиннорукого существа составляют Бродячие пауки — покрытые жестким черным волосом неприятные твари, туловище которых достигает размера, гусиного яйца, а лапы могут накрыть большую деревянную тарелку. Чем пузатое существо смогло заинтересовать десяток пауков-бродяг пока было неясно.

А неуклюжий толстяк продолжал свою бессмысленную работу — тщательно обходил деревья, окружавшие поляну, изредка чмокал толстыми губами, однажды схватил ветку и отогнал особенно настырных пауков, подобравшимся совсем близко к широким беспалым ступням.

На первый взгляд брюхатое чудо не делало ничего предосудительного — мало ли кому взбредет в голову ходить ночью по лесу? Однако, присутствие залегшего в тщательно подготовленной засаде отряда Ночной Стражи ясно говорило: длиннорукий и неуклюжий любитель поздних прогулок относится к малоприятному сообществу чудовищ, подлежащих обязательному уничтожению.

Три раза ухнул филин — сигнал к атаке. Подтверждение пришло незамедлительно: в дальних кустах недовольно зафыркал барсук. Длиннорукий на миг насторожился, шумно принюхался, повертел головой, но успокоился и вновь принялся тереться животом о древесный ствол. Спустя мгновение он тонко взвизгнул — посеребренное оконечье короткого копья-дротика вошло точно в загривок, накрепко застряв в плоти.

— На поляну — ни ногой! — громыхнул в полуночном лесу хрипловатый человеческий голос. — Добивайте из арбалетов! Конан, ты чего зеваешь? Горшок с зингарским огнем! Поджигай!

— Ты бы поосторожнее, подлесок займется!

— Шли дожди, лес сырой. Смесь выгорит и все! Кидай!

Над полянкой взвился разметывающий оранжевые искры предмет, оказавшийся глиняным кувшинчиком с привязанным к нему пылающим обрезком ткани. Горшочек упал рядом с верещащим от боли толстобрюхим существом, раскололся, забрызгав его тягучили струями жидкого яростного пламени. Вопли переросли в дикий обреченный вой, наконец существо затихло и тяжко повалилось на бок, прямо в лужу трескучего огня. Вскоре от длиннорукого остался лишь черный дымящийся скелет.

— На поляну не выходить! — снова последовало грозное предупреждение. Судя по голосу, говорил молодой мужчина, привыкший четко распоряжаться в трудных ситуациях. — Эйнар, ты где? Дай сюда свой фонарик.

Эйнар, парнишка лет семнадцати обликом, с головой нырнул в валявшийся рядом дорожный мешок, покопался, извлек квадратный серебряный фонарик, проверил, хватает ли масла и верно ли установлены отражающие свет зеркальца, после чего запалил фитиль.

— Готово. Гвай, забирай!

Гвай, который, судя по всему, и командовал ночной охотой, взял лампадку, левой рукой пошарил в кошеле на поясе, нашел синий ограненный сапфир и вставил его в отверстие, через которое из фонаря истекал свет. Немедленно появился веер тонких голубоватых лучей — направь их на лицо человека, покажется, что перед тобой оживший мертвец, ненароком вылезший из склепа подышать свежим воздухом.

Окликнув сотоварищей, Гвай медленно прошел в сторону прогалины, оценил догорающий остов длиннорукого, сказал: «Смотрите» и направил свет фонарика на близлежащие деревья. В синих лучах фонаря явственно обозначились тонкие, с волосок, паутинки протянутые от ствола к стволу. Толстяк словно опутал поляну сетью, которую невооруженным взглядом заметить было невозможно.

Если бы существо довело работу до конца, поляна превратилась бы в отдаленное подобие огромного кокона.

Сейчас тончайшие нити лопались под действием жара, испускаемого жуткой горючей смесью, известной на материке Заката как «Зингарский огонь», скручивались и превращались в уносимый ночным ветерком пепел. Черные пауки-бродяги частью сгорели, частью разбежались.

— Старый приятель, давненько не встречал, — Гвай, выждав пока смесь прогорит, подошел к обгоревшему трупу существа и присел на корточки рядом. — Теперь, благодаря огню, это почти незаметно, но на брюхе у него было около сотни паутинных желез, как у пауков. Только обычная паутина липкая, а эта еще и ядовитая. Такой кокон сложно заметить даже днем, а ночью он виден только в свете фонаря с сапфиром. Поздравляю, други, три сотни ауреев мы честно заработали, даже пальцем не шевельнув. Конан, отрежь ему голову да кинь в кожаный мешок — герцог потребует доказательств. Асгерд, займись лошадьми!

— К Гнедому варвара я и на лучный перестрел не подойду, — решительно отозвалась высокая поджарая девица в мужском охотничьем костюме и сразу двумя клинками за спиной. — Руку по плечо отожрет, и не подавится!

— Странная тварь, — Конан, морщась от вони, наклонился над любителем устраивать в лесу паутинные коконы. — Кто это такой?

— Этеркап, — отозвался Гвай. — Для знающего человека особой опасности не представляет, но кметы из деревень страдают... Эта мерзость сохранилась, наверное, с довалузийских времен. Выбирает себе удобное местечко, строит дом, а в округе пятисот шагов разбрасывает паутинные сети. Когда жертва прилипает к ловушке, начинает действовать яд. Этеркап сразу прибегает, хватает обездвиженную добычу и тащит в логово, где поддерживает ее жизнь как можно дольше.

— Разве он не ест пойманных животных?

— Иногда и ест. Но человек или дикий зверь, попавшие в сети этеркапа, прежде всего обязаны выносить его потомство. Он заражает тело жертвы своими личинками, они кушают еще живое мясо, и вот наконец, на свет появляется выводок очаровательных маленьких этеркапчиков, готовых продолжить дело родителя. Случалось, такая тварь, пока ее не обнаружат и не уничтожат, похищала до полутора десятков людей в год. Наше счастье, что на полуночи Материка этеркапов совсем мало и живут они в самой глуши, опасаясь человека. Вразумите меня боги, что этому уроду понадобилось во владениях герцога Райдора? Случайно забрел? Может быть, может быть...

Гвай последний раз посмотрел на сожженное чудище, вздохнул и обвел взглядом верных спутников и соратников.

— Собрались? Тогда поехали домой. Дело сделано.

Гильдия Ночной Стражи действует во всех странах Закатного материка, от Аквилонии до Турана. Именуют этих людей по-разному: Охотниками, Призраками, Дербниками (название пошло от шустрого маленького ястребка), и даже отъявленными шарлатанами, выманивающими денежки у доверчивых обывателей. Чудовищ-то ведь не бывает!

Последнее утверждение сразу меняется на прямо противоположное, когда поносящий охотников скептик сталкивается нос к носу с невиданной тварью, о которых можно узнать только из самых древних и жутких сказок. В этом случае поднимаются крики сотрясающие небеса и твердь: подавайте сюда ваших охотников, пусть сам разбираются с иномировой чудой, нежданно — негаданно выползшей из Черной Бездны и поселившейся в моем сарае! Мы заплатим сколько запросят, только избавьте нас от рыкающего клыкастого монстра, покусившегося на благочинное течение нашей жизни!

И что же? Приходят охотники и без лишних слов делают свое дело, причем далеко не всегда легкое, чистое и безопасное. Потом они забирают твердо установленное вознаграждение и вновь, до времени, исчезают, давая кабацким говорунам повод почесать языками о никчемности гильдии, выбравшей своим ремеслом охоту на несуществующих демонов. Жулики, да и только!

Прошло больше полутора лунных месяцев с тех пор, как Конан Канах, родом происходящий из Киммерии, совершенно случайно затесался в ватагу охотников на монстров и за этот краткий срок успел претерпеть столько необычных приключений, что просто диву давался, как ему удалось сохранить привычное здравомыслие.

Может быть, повлияли годы прежних странствий, когда варвар успел навидаться множество всяко-разных неприятных вещей, а может, его заинтересовала необычность ремесла — Конан любил учиться новому и отлично знал, что обретенные знания и опыт всегда пригодятся. Никто не может предсказать, какая неприятность будет подстерегать тебя за очередным жизненным поворотом. И будет лучше, если ты встретишь ее во всеоружии. Тем более, что мир куда более сложен, чем может показаться на первый взгляд и никто в точности не знает, в какой миг беда внезапно обрушится на твою голову.