Убийцы чудовищ - Монро Чарльз Керк. Страница 41

—Вернемся к делу, — нахмурился светлейший. — Вы, месьоры, абсолютно правы, войны не предвидится, Бритуния никогда не была лакомым кусочком для великих держав Заката. Дело тут в другом...

Варт Райдор вынул из медного тубуса новый план и положил рядом. На пожелтевшем старом пергаменте более крупно изображалась самая полуночная область герцогства, а именно горная его часть — хребты тупым острием вонзались в пустоши Гипербореи.

—Этой карте пятьсот тридцать лет; посмотрите на дату и подпись составителя, — говоря это, герцог выложил на стол третий план, теперь уже папирусный. — А вот здесь, дата совсем ранняя — видите, время считают не от основания Аквилонии, а от откровения святого Эпимитриуса. Девятьсот лет назад! И для эффектного завершения нашего исследования в искусстве картографии, взгляните на это... На самом краю стола уместилась еще одна карта, испещренная буквами Кхарийского алфавита. Неимоверная древность!

—Купил в библиотеке Ианты Офирской, — пояснил герцог. — Выложил больше тысячи шеллинов... Итак, все четыре плана показывают земли, которыми теперь владеет моя семья. Разница в составлении — приблизительно в пятьсот-шестьсот лет, на последней еще заметна печать переписчиков из хранилищ свитков Ахерона. Вы, господа, люди наблюдательные, извольте сравнить изображения!

—Сравнить? — Гвай и остальные склонились над картами. — Вроде бы ничего особенного, только стилистика рисования разная, алфавиты... Вот Лазурный хребет, Четырехдолье, истоки рек на кхарийской карте показаны неправильно —сдвинуты к закату. На самых древних картах еще отмечены входы в королевство гномов Кезанкии, сейчас разрушенные или заваленные самими гномами — их царство пришло в полный упадок, под горами живут лишь несколько семей карликов, торгующих с заморийцами... Стоп! На современной карте и плане времен Эпимитриуса вот здесь отмечена горная гряда, на двух других — крупная долина. Видимо, ошибка.

— Никаких ошибок, — вздохнул герцог. — Оставим пока карты, поговорим о другом. Насколько я знаю, все вы не бритунийцы?

— Разве в этом есть что-нибудь плохое? — спросил Конан. — Я рожден в Киммерии, Асгерд —в Нордхейме, Гвай появился на свет в Гандерланде Аквилонском. Только Эйнар может претендовать на коренную бритунийскую кровь — живет здесь, сколько себя помнит.

Последцее утверждение было вполне правдоподобным, ибо Эйнар и на самом деле предпочитал никогда не покидать страну, лесов, озер и болот, в просторечии именуемую Бритунией. Одна беда: жил он в Бритунии уже несколько столетий, если не тысячелетий, так как являлся воплощенным в тело человека Духом Природы, броллайхэн. Только благодаря его непредставительному виду (кто будет принимать всерьез мальчишку семнадцати-восемнадцати лет?) на Эйнара редко обращали внимание, причем совершенно зря: влепит обидчику магическим огненным шаром — мало не покажется! Тайну происхождения Эйнара Ночные Стражи предпочитали держать при себе — пусть лучше все остальные полагают отрядного мага обычным человеком, принятым в ватагу охотников.

— Вы меня не поняли, — спокойно ответил герцог, на слегка раздраженные слова киммерийца. — Аля меня нет разницы, кто ты — шемит, зингарец или кхитаец. Я подразумевал, что вы мало осведомлены о легендах нашей страны, которые каждый бритунийский ребенок впитывает с первым глотком материнского молока. Вы охотитесь на настоящих чудовищ, отметая в сторону сказки, верно?

— Верно, светлейший, — кивнул Гвай. — Иногда сказки очень мешают работе. Полгода назад мы полторы седмицы проторчали в замке одного из твоих вассалов, который уверял, будто у него завелся вампир. Сей дворянин завалил нас жуткими легендами о своих фамильных проклятиях, которых, если верить, у эрла было больше, чем волос на голове. Но потом оказалось, что этот достойный муж просто был немного не в себе... Ему требовался лекарь, а не Ночные Стражи.

—Бритуния — очень древняя страна, — вдруг сказал Барт Райдор. — Наши города построены на фундаментах кхарийских крепостей, а кто жил здесь раньше, знают одни боги... Настолько же древни и легенды. Как, например, рассказ об Исчезающей Долине.

— Позволю себе перебить речи светлейшего, — сдвинул брови Гвай. — Значит, ты показал нам карты, чтобы подтвердить легенду? О долине, которая то есть, то нет? Прости, но у меня имеются основания не доверять сказкам. Ошибки составителей карт, недостоверные рассказы путешественников, откровенное вранье любителей потешить публику страшными историями! Законы нашего мира гласят, что гора не может исчезнуть просто так, заместиться долиной, наместе которой потом снова воздвигнется гора! Кроме того, в Кезанкийских горах нет вулканов, иногда способствующих подобным метаморфозам...

— Не горячись, — Барт сам принес золотой поднос с бокалами и кувшином вина, разлил перебродивший сок золотого винограда и проникновенно воззрился на охотников. — Лучше скажи, за последний год в землях герцогства Ночные Стражи не наблюдали ничего... необычного? Из ряда вон выходящего? Необычных чудовищ, которые прежде не встречались? Случаи редкого безумия у людей? Гвайнард, подумай хорошенько, это очень важно!

— Необычное, странное и удивительное? — начал рассуждать вслух Гвай. — Признаться, мы с этим сталкиваемся ежедневно. Впрочем, для нас болотный ящер или тот же этеркап не являются чем-то особенным, ремесло такое. Но если вдуматься... Я раньше не обращал на это никакого внимания, однако твой вопрос наводит на определенные мысли. Реликтовые, то есть очень древние и редкие чудовища стали чаще появляться возле человеческого жилья. Размножились некоторые виды опасных вампиров — лично я уже встречал ревалта, хотя этот кровосос прочно считался вымершим еще в прошлом столетии. Из деревень на Полуночи приходят недостоверные сообщения о горных троллях, которых люди не видели несколько веков...

— «Несколько» — это сколько? — напрягся герцог. — Двести лет, триста, семьсот, или больше?

— Около пятисот, — твердо ответил Гвай. — Добавим сюда лесных и скальных гоблинов, которых явно стало больше по сравнению с прошлыми годами. Весной неподалеку от поселка Аста был найден труп огра. В предгорьях участились землетрясения, и после каждого — всплеск жалоб от кметов на необычных, пусть и безопасных тварей, появляющихся в округе. К чему ты клонишь, светлейший?

Герцог Райдорский помолчал, отпил из бокала, встал, прошелся по гостиной вперед-назад. Вернулся к столу, опершись ладонями о столешницу.

— Приблизительно два раза в тысячу лет, в горах, отделяющих Райдор и соседние герцогства Бритунии от Гипербореи начинает происходить нечто странное. И, насколько я знаю из летописей, опасное. Появление забытых чудовищ — это лишь невзрачные мелочи. Полуночные горы внезапно становятся источником болезней, передающегося от человека к человеку безумия, хотя обычное сумасшествие незаразно... Там, на очень короткое время, появляется какая-то своя, особенная и напрочь чуждая нам жизнь.. Простите за высокопарность, но там зарождается некий сгусток зла. Зла с большой буквы.

— Прошу простить за вмешательство, — влез Эйнар, — но каждый понимает зло поразному. Я убил комара. Аля комара и его сородичей — это зло. А для меня — избавление от жужжащего над ухом кровососа, который, вдобавок, может заразить меня лихорадкой. Что ты подразумеваешь говоря о том, что в горах «зарождается зло»?

— Всплеск чужой черной магии, — выпалил герцог. — Да настолько сильной, что часть природного рельефа разительно меняется, приходят монстры, которых никто не видывал со времен Пифона! Даже кхарийцы, если верить уцелевшим летописям, не знали, что это такое.

— И зачем же ты, о светлейший, нас позвал? — непонимающе осведомился Гвайнард. — Ночная Стража борется со злом в самых обычных его проявлениях. Мы уничтожаем чудовищ, досаждающих людям, по мере сил избавляем твои земли от черной магии, но вступать в драку с... с неизвестно чем? Впрочем, это лишь эмоции. О чем конкретно ты нас просишь?

—Два дня назад мне сообщили, будто над скалой Клык Демона, главной вершиной Исчезающего кряжа, было замечено черное облако дыма. Изменения кряжа обычно начинаются именно с этого — по крайней мере, так указывает погодовая хронология моего предка в одиннадцатом колене, герцога Регина, наблюдавшего это явление чуть больше пятисот лет назад.