В плену королевских пристрастий - Колесова Марина. Страница 19

Следующую неделю Кэти провела в сомнениях: использовать приготовленную фигурку для вызова темных сил, которые бы избавили ее и от мачехи, и от ожидаемого ей ребенка или нет.

Кэти была не особенно набожной. Мать в детстве иногда водила ее церковь, и перед сном она всегда молилась со старшими дочерьми, а вот отец ее был от всего этого очень далек. Пока они жили в родовом отцовском замке Кэти, стараясь заменить сестрам мать, читала с ними на ночь "Отче наш". Но как только они переехали в этот замок и стали спать каждая в своей спальне, молиться даже перед сном Кэти перестала. А сейчас, понимая, что она готовится к греховному и богомерзкому делу, старалась о Боге даже не вспоминать.

Ее мучили только мысли о том, не смогут ли ее поймать за этим делом, и не догадается ли кто о том, что она сделала. Она помнила, что говорил король о том, как заканчивают свою жизнь те, кого поймали за подобными занятиями.

Наконец она решилась. Нашла острую щепочку, отколовшуюся от полена, достала из камина несколько больших угольков и принялась ждать, когда охранница вечером уйдет. Как только за ней закрылась дверь, Кэти в неверном свете горящих в камине дров, свернула лежащий под ногами ковер и принялась рисовать углем на полу магические символы. Потом встала в круг, положила себе под ноги открытую книгу, чтобы подсмотреть, что делать дальше, если вдруг чего забудет, взяла в руки фигурку и острую щепочку и принялась читать выученные заклинания. Потом, прервавшись, она воткнула острую щепочку в живот вылепленной фигурке, положила ее в специально нарисованный символ и продолжила читать заклинания.

Как только она закончила их читать, в камине что-то с треском вспыхнуло, и комнату окутал едкий, смрадный дым. Кэти закашлялась, с ужасом думая, что сейчас задохнется в этом дыму. Тут же дверь ее комнаты распахнулась, видимо запах учуяла и охранница, она рванулась к Кэти, но споткнувшись о скатанный ковер, упала. Она несколько секунд недоуменно смотрела на символы, книгу и фигурку, лежащие перед ней. Затем поспешно поднялась, схватила кашляющую и задыхающуюся Кэти за руку и потащила из комнаты, через свою каморку сначала на лестницу, а потом по длинным переходам куда-то вглубь замка. Шли они долго, Кэти даже успела отдышаться и перестала кашлять. Наконец охранница постучала в какую-то дверь. Им очень долго не открывали, но охранница не уходила, она стучала вновь и вновь. Кэти показалось, что в ожидании у двери прошло несколько часов…

Наконец дверь открыл очень испуганный дворецкий Рон. Охранница что-то знаком показала ему, Рон замотал головой, но охранница схватила его за плечо, сильно тряхнула и показала еще какой-то знак. Тогда Рон, кивнул и повел их по каким-то широким коридорам, устеленным коврами. Несколько раз им навстречу попадались бегущие слуги с очень озабоченным выражением лиц. Наконец, Рон остановился у резных дверей, сделал охраннице знак подождать, открыл их и вошел.

— Ваша Светлость, — услышала Кэти его голос, — там Марта, она привела какую-то девушку…

Кэти поняла, что Рон не узнал ее. Это было не мудрено. Узнать дочь герцога в босоногой девушке с растрепанными волосами, одетой в домотканое рубище было почти невозможно.

— Не сейчас, Рон! — послышался раздраженный голос герцога, — Уведи их, пусть ждут!

— Она настаивает, Ваша Светлость.

— Я вздерну тебя, Рон. Если ты сей же момент не уберешься отсюда вместе с ними! — загремел голос герцога.

Дворецкий выбежал и отчаянно замахал руками и замотал головой, пытаясь показать охраннице, что выполнить ее требование не может, но та тут же отшвырнула его и, распахнув дверь, вошла, втащив за собой перепуганную Кэти. Она подошла вплотную к изумленно уставившемуся на нее герцогу, указала рукой на Кэти и сделала непонятный знак рукой.

— Что? — герцог перехватил руку охранницы, а другой рукой схватил ту за лицо.

Но охранница выдержала этот взгляд, глаза в глаза, а потом качнула головой, указывая на дверь.

Герцог разжал руки, обернулся к перепуганной Кэти, тяжелым взглядом посмотрел на нее и, проговорив, — Тут жди! — вышел вместе с охранницей за дверь.

Из коридора Кэти услышала звук быстро-удаляющихся шагов.

Кэти огляделась. Она стояла посередине полукруглой комнаты, по краям которой стояли мягкие диванчики и невысокие столики, а на противоположной стене была еще одна дверь, которую прикрывали гардины, перехваченные витыми золотыми шнурами с тяжелыми кистями.

В это время дверь распахнулась, и из нее выскочил лысый человечек невысокого роста с очень озабоченным лицом. Он изумленно оглянулся и, поняв, что кроме Кэти никого нет, обратился к ней:

— Ты воду и полотенца принесла?

— Нет, — отрицательно покачала головой Кэти.

— Тогда какого черта ты здесь стоишь?! — заорал он, — Живо, бегом! И чтоб через пять минут у меня все было!

— Я не могу, — Кэти попятилась, — герцог приказал его ждать тут… я не могу…

— Остолопка!

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вбежал слуга, держа в руках таз и полотенца и в нерешительности замер перед ним.

— Ну чего встал? — вновь заорал лысый мужчина, обращаясь уже к нему, — Отдавай все ей! — он ткнул пальцем в Кэти и повернулся к ней, — А ты не стой, бери все и тащи туда. Не ему же их мне туда нести. Да расторопнее же! Вот ведь наказание какое… Привели какое-то чучело… даже двигаться она быстро не может.

Кэти взяла таз, стопку полотенец и послушно прошла в дверь.

— Ставь таз на пол, мочи одно полотенце, давай сюда! — скомандовал вошедший прямо за ней лысый человечек.

В полутьме комнаты Кэти не сразу поняла, где она очутилась. Только через мгновение, когда, послушно присев над тазом мочила в ледяной воде одно из полотенец, сообразила, что находится в одной из центральных спален замка. И еще с ужасом заметила, что все вокруг в огромных пятнах крови, а у кровати целая гора кровавых мокрых полотенец.

— Ну давай сюда, да не отжимай ты его, оно должно быть холодным и мокрым, — лысый человечек выхватил у нее из рук полотенце, вновь окунул его в таз, достал оттуда и подошел с ним к кровати.

— Ваша Светлость, — он наклонился над кроватью, — по-моему, дальше ждать бессмысленно… еще час такого кровотечения и Вы расстанетесь с жизнью. Разрешите, и я отдам приказ, чтоб все подготовили к операции, тогда у Вас будет хотя бы шанс…

— Лерон, — послышался очень тихий голос герцогини, — Если бы это было ради спасения ребенка, я бы не раздумывая, согласилась… но теперь, когда он родился мертвым… нет. Я не позволю Вам. Если я не буду иметь возможности родить ребенка, моя жизнь бессмысленна. Я лишь ради этого покинула монастырь. Все будет так, как угодно Господу… Оставьте меня.

— Ваша Светлость… король не простит мне этого.

— Королю скажите, это я так решила… А сейчас пойдите вон!

— Ваша Светлость… позвольте хотя бы эти примочки из ледяной воды… Это хоть как-то уменьшает кровотечение и боль. Я ведь знаю, какие у Вас боли…

— Лерон, Вы мне надоели! Вы можете, наконец, уйти? — герцогиня приподнялась на кровати и властно указала рукой на дверь, — И чтоб ко мне никто не входил!

— Но если Вам что-то понадобится? — растерянно произнес тот, пятясь к двери.

— Вон она поможет или позовет, если будет надо, — откидываясь вновь на подушки, герцогиня махнула рукой, указывая на Кэти, которая как, присев, склонилась над тазом так больше и не поднималась.

Тяжело вздохнув, лысый человечек вышел и закрыл за собой дверь.

Некоторое время прошло в молчании, потом герцогиня тихо попросила: — Воды подай, пожалуйста… стакан и графин на столике.

Кэти вздрогнула, поднялась и, не смея ослушаться, налила в стакан воды, подошла к кровати и, склонив голову, молча, протянула стакан герцогине. Та взяла стакан и вдруг, выпустив его из рук, так что он опрокинулся на кровать, схватила ее за руку: — Катарина? Ты? Почему ты в таком виде? Господи… что же это такое?