Меч и щит - Березин Григорий. Страница 74

— По силам-то по силам, — кивнул тот. — Но не забывай, что благодаря Зекуатхе ни боги, ни богини в наш мир больше не попадают. Правда, некоторые именовали себя богами, но это были либо самозванцы, либо демоны, происходящие от родителей-богов.

Для меня, в отличие от Мечислава, рассказ Фланнери не был откровением, поскольку многое я уже читал в трактате Кефала Никйлаида Роша. Но вот «растворение» Кефал в своем трактате подробно не рассматривал, и я спросил о нем у Фланнери, хотя и сам уже догадывался, в чем тут соль.

— Да с этим-то как раз все ясно, — отмахнулся Мечислав, — нарушается чистота породы, когда к божественной крови примешивают кровь смертных. Но я-то как раз знаком с генеалогией князей Жунты и хорошо помню, что первая девочка в роду Хальгира родилась через три поколения от него. Правда князь Гайгапас, видать, тоже наслышанный об этом законе… — Он заколебался.

— О законе линейности, — подсказал Фланнери. — Так его принято называть среди ученых-магов.

— …. Обвинил жену в неверности, а дочь назвал Скаврой, свиньей значит, и принес ее в жертву Юрате, сбросив в море со скалы. Но море не приняло жертвы и выбросило девочку на берег, после чего о неверности княгини Глинды никто больше не заговаривал, — Гайгалас шуток не любил. А потом и у других князей стали рождаться девочки, и…

— И точно так же обстояло и с Гераклидами, — вставил я. — Только там если у кого из царей и возникали сомнения в верности жены, он их обычно не высказывал. Как это сочетается с твоими утверждениями о растворении через девять поколений?

— Через девять поколений наследственная Сила растворяется и растрачивается полностью. Позже, если и рождается кто-то наделенный Силой, вроде твоего знакомого, Ашназга, то лишь по чистой случайности. А рождение девочек — это первый признак растворения. Обычно борются с ним (если вообще борются) очень просто: выдают этих девочек за своих, но это хотя и помогает несколько сохранить в роду Силу, однако приводит в свою очередь к рождению безумцев, которые довольно часто начинают резать всех подряд, и в первую очередь, конечно, тех, кто поближе, то есть своих же родичей. Думаю, вы знаете, что творилось в Романском Царстве в тысяча восьмисотые годы, такой кровавой резни, по-моему, не устраивали больше нигде в Межморье, кроме Джунгарии, но там подобные вещи происходят только при смене династии, когда всех представителей прежней вырезают под корень, включая грудных младенцев. А тогда сцепились друг с другом не только первая и вторая сотни, но и члены собственно царского рода. Итог: сто двенадцать убитых в резне и восемьдесят шесть казненных. Ромеям эта междоусобица, правда, принесла некоторую пользу, так как уцелевшие сплотились и отстояли свою независимость от сменивших жунтийцев вендов.

— Да мы просто сами не захотели их завоевывать, — заявил Мечислав, — они и тогда уже были сплошь разбойники, развратники и растлители. Мы оберегали свою молодежь от их тлетворного влияния!

— Как бы там ни было, — дипломатично не стал спорить Фланнери, хотя возразить можно было, хотя бы напомнив, что ромеи в конце концов стали гегемонами, — главное, что Сила недолго пребудет с нами, надо отвоевать себе место под солнцем, пока она еще есть, а нас, повторяю, мало. Однако Пророчество предвещает, что Силы этой нам вполне хватит…

— Опять ты про это клятое Пророчество… — покачал головой я. — О чем хоть оно?

— Да вы наверняка тоже его знаете, — снизошел до объяснения Фланнери. — «Балладу о Мореглотах» слыхали?

Нелепый вопрос. Кто ж ее не слыхал? По-моему, ее знал любой ребенок в любой стране от Туманного до Прозрачного моря, и поговаривали, что даже в Джунгарии ее перевели и читали детям тамошнего императора. Очень милая сказочка, пусть даже и несколько растянутая для детского стишка. В младые годы я с большим удовольствием слушал, как Мелен пел ее в большой зале замка Эстимюр, под взрывы смеха всех присутствующих, включая монархов. Вопрос Фланнери был просто нелеп, о чем я и уведомил его.

Тот с улыбкой извлек из сумки на поясе обрывок пергамента:

— А что вы скажете об этом?

Мы с Мечиславом по очереди изучили кусок старого свитка. Его расчерчивали двенадцать строк рунического письма, судя по всему, какие-то стихи, вероятно, заклинания, ибо что же еще пишут рунами?

— Верно, но не совсем, — поправил меня Фланнери. — Рунами записывают еще и пророчества. И то, что вы видите перед собой, — отрывок из Пророчества Масмаана, сделанного в Годы Бедствий, то есть около трех тысяч лет назад.

— Ничего себе! — присвистнул я. — Интересно, что же такого предсказал тот легендарный маг? И на каком языке он, кстати, изъяснялся? Ведь если я правильно понял Ашназга, изложи он свое пророчество в стихах на языке богов, то это было бы уже не пророчество, а заклятие. А Масмаан, насколько я помню, славился именно своими заклятиями.

Фланнери посмотрел на меня с новым интересом.

— Я вижу, ты знаком с древними легендами и кое-что понимаешь в Искусстве. Тогда, наверное, ты не очень удивишься, если я скажу, что начальные строки этого пергамента в точности повторяют первые три строфы баллады, или, правильнее сказать, в балладе повторяются первые двенадцать строк из пророчества Масмаана. Ну-ка, кто помнит, что в них говорится?

— Три королевских сына, — прочел наизусть я, — А с ними ведьмин сын, Решили для почина Все море проглотить.

— Решили и немедля вскочили на коней, — подхватил Мечислав. — Поехали поспешно туда, где потеплей.

— Те королевских три сынка. При чем тут ведьмин сын? Себе добыли три клинка, Но меч держал один, — заключил Фланнери. — Рад, что у вас хорошая память, поскольку говорится в этом пророчестве не о ком-нибудь, а о нас с вами, и мы, таким образом, получаем то, что редко кому дается задаром, — возможность узнать свое будущее.

При этих словах мы с Мечиславом дружно рассмеялись и долго не могли остановиться.

— Ой, не могу, — держался за живот Мечислав, — выходит, это мы совершим все те подвиги? И какое же море нам предстоит проглотить? Давай уж выберем какое-нибудь поменьше, а то еще, чего доброго, лопнем от натуги!

— Выбирать не приходится, — ответил с серьезным видом Фланнери. — Раз в пророчестве сказано «Поехали туда, где теплее», значит, нас ждет путь на юг.

— То есть к Прозрачному морю, — догадался я. — Как же, как же: «И по прозрачным водам Поплыли на восток, Пока им не попался Приличный островок». Что и говорить, очень точное указание. Хотя я слабо представляю, каким образом мы отыщем в огромном море «остров малый, а рядом с ним большой».

— Слушай, ну не веришь же ты и в самом деле во всю эту чушь?! — взорвался Мечислав. — Это ж надо такое придумать: «Баллада о мореглотах» — пророчество, да притом о нас. Из чего это видно? Ладно, допустим, сын ведьмы — это ты, Фланнери. Два королевских сына — это мы с Главком. А кто же третий королевский сын? Нескладно получается, дорогой братец! А ведь дальше там еще круче…

— Прежде всего не забывай: баллада — всего лишь перевод древнего пророчества, которое ошибочно воспринималось как детские стишки. А в нем сказано четко: «Тру ранин сунум», то есть три сына цариц, или, если угодно, королев. Уточнение, как мне кажется, весьма существенное! А что до того, где третий… Думаю, если вы взглянете на потолок, то увидите там именно его…