Кровь и память - Макинтош Фиона. Страница 15

Уил держал путь в Моргравию, в городок под названием Белуп. Что ж, это уже начало. Он знал, что мать Миррен уехала из города сразу после трагических событий в их семье. Лимберт нехотя поделился с ним подробностями, где и как они обнаружили Миррен, и Уил отправился в Белуп, чтобы забрать пса по кличке Нейв и исполнить данное девушке обещание. С ее матерью он увиделся на бегу, они даже не представились друг другу. Он попытался объяснить, что приехал из Перлиса, но она не обратила на него никакого внимания. Мать Миррен была едва ли не на грани помешательства и спешно собирала, готовясь к бегству, вещи.

А еще он сказал ей, что пообещал Миррен забрать ее любимца, на что мать, не говоря ни слова, отдала щенка. Куда она потом подалась — этого он не знал и не мог знать, но, с другой стороны, иных зацепок не было.

Учитывая благоразумие Фарил, Уил решил, ему лучше замаскировать свою внешность. Куда удобнее путешествовать в обличье мужчины. К тому же это несколько скрасит печальные впечатления от двух предыдущих ночей. До этого момента Уил с трудом сдерживался, чтобы не схватиться за нож и не вскрыть себе вены.

Накануне вечером он тщательно взвесил все за и против шага, для которого он, можно сказать, уже созрел. Пожалуй, это был единственный выход из положения, ведь пока он спал, какие только демоны не являлись ему в кромешной тьме ночи! Как он ненавидел свое новое женское тело, один только вид его вызывал отвращение — а ведь именно оно, тело шлюхи по имени Хилдит, еще совсем недавно возбудило в нем похоть. И вот теперь он заперт в нем как в темнице — одно это отбивает желание жить.

И все же, в последний момент Уил передумал. Отговорил себя, не поддался порыву схватить нож и пустить себе кровь в надежде, что через несколько минут все будет кончено. Ему вспомнились Валентина, Илена, Финч, даже Элспит — он должен жить, пусть даже ради них.

Вспомнив Элспит, Уил тотчас подумал о Лотрине. В свое время он пообещал девушке — а такие обещания не нарушают, — что вернется, чтобы узнать, какая участь постигла Лотрина. А еще в глубине сознания подспудно жила мысль о том, что он должен выкрасть тело Герина и привезти на его родину, в Аргорн.

Аргорн! При мысли об отце к глазам подступили слезы. Нет, он не имеет права отнимать у себя жизнь! Тирски — гордые люди, и он последний, кто остался от этого благородного семейства, даже если весь остальной мир не признает за ним это право. Он должен продолжать борьбу — до тех пор, пока не уничтожит корень всех зол по имени Селимус.

И вот теперь Уил шагал по унылой пустынной дороге, мужчина в теле женщины, в мужском платье и вооруженный, как и подобает мужчине. Уил нарочно выставил оружие напоказ, дабы те, кто встретится на пути, не увидели в нем одинокого беззащитного путника. При виде меча любой разбойник хорошенько подумает, прежде чем покуситься на его кошелек или жизнь. Под плащом, прижатые к груди, которую он туго перетянул, дабы скрыть женские округлости, были спрятаны кинжалы. Уил не решился взглянуть на себя в зеркало, которое нашел среди вещей Фарил. Не до этого, да и не стоит себя лишний раз расстраивать. Уж лучше потерпеть неудобство туго перетянутых грудей, чем их вес, когда они свободно колышутся при каждом шаге.

Правда, он едва не поддался искушению обрезать волосы, однако в последний момент передумал. Кто знает, вдруг ему еще пригодится женское обличье. Вместо этого он затолкал волосы под парик — явно изготовленный мастером своего дела — и поверх него натянул капюшон. Кроме того, у него была фальшивая борода, практически неотличимая от настоящей. Такую можно купить только за хорошие деньги — мастера обычно не задавали лишних вопросов, однако брали за свой труд лишь золотые монеты. Борода была его самым главным утешением, как и волоски, искусно наклеенные на тыльную сторону рук. В таком наряде Уил мог убедить даже себя, что он снова мужчина.

По его прикидкам до моргравийской границы оставался день пути, после чего понадобится еще пара дней, чтобы верхом добраться до Белупа. Тропа, которой он намеревался воспользоваться, вот уже как десяток лет лежала нехоженой. Тем не менее ничего не оставалось, кроме как попытать счастья, хотя он и сомневался, что ему удастся обнаружить след матери Миррен. При мысли о ней тотчас вспомнился Нейв. Скорее всего пес почуял его смерть, потому что всегда чуял недоброе. И если так, то он наверняка уже привел Финча в Кроувилл и отыскал для него браслет Корелди. Находка заставит Финча задуматься — а паренек он смышленый. Уил почти не сомневался, что его юный друг сообразит, что к чему, и отправится на поиски. Как было бы здорово, если бы эти двое — мальчик и пес — оказались рядом, когда он наконец обнаружит колдуна!

Уил гнал от себя мысли о Валентине. Единственный вопрос, который он позволил себе задать, — знает ли она о том, что произошло? Наверное, знает. А если да, то оплакивает ли его? Уил надеялся, что оплакивает, но с другой стороны, кто знает, может, королева сочла, что такой конец даже к лучшему, потому как позволяет ей поставить точку в их непростых отношениях. Он помнил печаль в ее глазах. В ее взгляде застыл немой укор — как ты только мог пойти на предательство? А потом она обвинила его публично. И все-таки он выдержал, вынес обвинения и предательство, ибо любил ее так, как не любил никого другого на свете, включая себя. Ради нее он с готовностью принял бы смерть. Прямо сейчас — оставить это проклятое существование, и пусть Селимус торжествует победу. Но нет, даже если ему не спасти ни себя, ни ее, он все равно должен стиснуть зубы и идти вперед, пока в сердце остался хотя бы лучик надежды.

Уил пустил коня в галоп. Непозволительно терять драгоценное время, предаваясь печальным мыслям.

Глава 6

Добравшись до городка под названием Гримбл, Уил понял, что терпеть неудобство, которое доставляла туго перевязанная грудь, он больше не в силах, и потому не устоял перед искушением провести ночь на постоялом дворе. Конюшню для кобылицы он нашел без особых хлопот. Конюх удостоил его лишь беглого взгляда, пообещав, что даст лошади вволю воды и сена. Уил внутренне одернул себя, мол, сколько можно переживать по поводу своей внешности.

— Какую гостиницу вы бы посоветовали мне, мастер Поль? — поинтересовался он у владельца конюшни, добавив еще одну монету сверх запрошенной суммы. Эту привычку когда-то вбил в него Герин.

«Не скупись, щедро плати тому, кто будет присматривать за твоей лошадью. Кто знает, вдруг его забота в один прекрасный день спасет тебе жизнь», — говаривал наставник.

Уил распространил этот принцип на все стороны жизни. Пара лишних монет в чьей-то ладони, особенно серебра, — и человек, сам того не подозревая, связан с тобой крепкими узами благодарности. Вспомнив Герина, Уил тотчас ощутил грусть, хотя и постарался не поддаться ей.

— Лучше «Четырех перышек» вам не найти. Эль там почти не разбавляют, а жена Кидгера приготовит вам отличный бифштекс.

— Спасибо, — поблагодарил он конюха. — Увидимся завтра утром.

— Как пожелаете, сударь, — ответил тот и сразу же кинулся принести ведро, чтобы помыть замылившееся животное. Уил улыбнулся. Герин был прав. К завтрашнему утру лошадь не только отдохнет от долгой езды, но будет досыта накормлена и чисто вымыта.

С этими мыслями он отправился в город. День клонился к вечеру, и город казался каким-то полусонным, как то часто бывает ближе к закату. В это время года, стоит солнцу опуститься ниже, как тотчас становится зябко, а в воздухе чувствуется мороз. Уил стоял на главной площади Гримбла, чувствуя, как холод начинает пробирать до костей. Городок был чистый и сонный, известный лишь своими садами, в которых выращивались знаменитый на всю Моргравию миндаль и сладкая вишня. В начале лета в город стекались поденщики, чтобы помочь снимать урожай. Уил также отметил его удачное расположение — неподалеку от главного тракта, ведущего в Перлис, — летом здесь постоянно шумели ярмарки, где торговали заезжие купцы.