Пять имен. Часть 1 - Фрай Макс. Страница 38

Я удивилась, конечно, и обиделась даже.

— Я, — отвечаю, — в себя верю. Я в вампиров верю, они по ночам в старом доме на окраине песни поют. И в привидения верю, от них вообще спасу нет, во все окна норовят сунуться. Я даже верю в то, что молчуны каждый день спасают наш город от Постижимого. А уж в себя-то куда проще поверить, чем в Постижимое.

Но Петр только головой покачал.

— Ничего говорит, не проще. Была бы ты вампиром, тогда да. А тут вон как, пропадаешь. И если не изменишь ничего, так и исчезнешь совсем.

А потом он пошел к себе в мастерскую и принес мне кресло, новое совсем.

— Вот, — говорит, — как ты любишь. Чтобы с ногами можно было залезть. И место для кота еще останется.

Я его поблагодарила, конечно, хоть и не поняла ничего. Зато на обратном пути креслом можно было от всяких любопытных знакомых загораживаться, чтобы не здоровались и не смотрели.

Так что я теперь сижу дома в кресле и думаю, что же дальше будет. И не пойти ли попроситься в вампиры. Иначе как же я в себя поверю тогда.

В вампиры меня, кстати говоря, не взяли. Сказали, мордой не вышла. Бледности и загадочности у меня в морде не достает. И вообще. Я собралась было расстроиться окончательно, но тут колдуны опять чудное удумали. Сказали, что мы скоро будем встречаться со своими двойниками. Вообще, встреча с двойниками сулит скорую смерть, но колдуны нас уверили, что все будет в порядке. А поскольку они всегда правы, мы решили не бояться. Выбили ковры, вымыли город и стали ждать. Колдуны еще что-то сказали про то, что вам, морокам, вообще ни черта не страшно, но сказали это очень тихо и куда-то в сторону. А, стало быть, к делу это отношения не имеет.

Но утром назначенного дня все равно все начали нервничать. Не каждый ведь день доводится самого себя встретить. И мало того, поговорить. Так что все жители города выбрались на улицу, расселись за столиками в кафе на площади и у старого Джона и начали обсуждать, как это все будет происходить. Молчуны, конечно, в общем ажиотаже не участвовали. Во-первых, потому что говорить им давно уже не о чем, а во-вторых, потому что молчунам двойников не положено. Очень цельные натуры, потому что. Некоторые говорят, что даже слишком цельные. Но это уже субъективные мнения.

И вот, когда мы с соседкой слегка трясущимися руками схватились за очередные чашки с кофе, которые нам принесли, в город стали приходить двойники. Они чувствовали себя так же, как и мы, нервничали, смущались и все время смотрели по сторонам, пытаясь разглядеть тех, с кем им предстоит встретиться. Ну, и встретились в итоге, конечно же. Хозяевам кафе пришлось принести из подвала все имеющиеся столики, но их все равно не хватило. Тогда те, кто живет на первых этажах, притащили всякую мебель, которая у них в домах стоит. все расселись и тут же шумно стало и даже весело.

Двойник моей соседки был похож на нее, как две капли воды. И одеждой и поведением, и даже дочка у нее такая же, светленькая и очень умная. Такое ощущение, что соседка в зеркало смотрелась все время. И разговаривала тоже с зеркалом.

К Матиасу, художнику нашему, пришел какой-то респектабельный дядька в костюме. То есть, не дядька конечно, он же Матиасу ровесником приходится, но ощущение такое, что дядька. Потому что невыносимо серьезный. Серьезным он, правда, только поначалу был, потом они с Матиасом взяли кувшин вина и давай обсуждать женщин, спорт и даже политику. Совершенно непонятно, откуда наш Матиас что-то про политику знает, но поди ж ты, разговаривают. И даже спорить умудряются. Потому что одному нравятся брюнетки, а второму блондинки. Сошлись на рыжих, в итоге, говорят, рыжие девушки — это вообще самое чудесное, что может в жизни случится. Но случается очень редко.

Двойник Петра, который у нас мебель делает, оказался писателем. Причем, каким-то очень известным. Я не расслышала что и про что он там пишет, потому что Петр с двойником в самый угол кабака забились и пили там ром. Темный. Так что я ром разглядела, конечно, а все остальное почти не слышала.

Кстати говоря, у меня еще одна соседка есть, их тех, с которым можно кофе утром попить. Софья. Правда, мудрости у нее все нет и нет. Зато любовь постоянно случается, и все несчастная. Откуда она в нашем маленьком городке столько несчастных любвей нашла — понятия не имею. И почему ни одной счастливой не было — тоже не знаю. Зато двойником у нее была совершенно счастливая дама, вся в шелках и украшениях. Женщина-вамп, сразу видно. От такой даже наши вампиры разбегутся. И она, конечно же, принялась нашу Соню всяким жизненным предмудростям учить, но уж это мне совсем неинтересно слушать было. Соне, по-моему тоже. Ее, кажется, такая вот жизнь, с хроническими несчастными любовями, вполне устраивает.

А двойник старого Джона очень обрадовался, что у старого Джона свой кабак. Сказал, что он всю жизнь мечтал открыть какое-нибудь питейное заведение, но вот как-то не получилось. Семья большая, трое детей, и никак не рискнешь всем накопленным, чтобы мечту осуществить. Старый Джон ему посочувствовал в перерыве между двумя заказами, а потом они вместе работать стали, потому что посетителей огого сколько набежало.

К нашим тетушкам, сидящим постоянно на площади пришли три кошки — серая, черная и рыжая. И, кажется, они с тетушками нашли общий язык. Хотя молчали все, и кошки, и тетушки. Что на них, на тетушек, в смысле, совершенно непохоже. Я даже залюбовалась.

А пока я это на это все смотрела, и мой двойник появился наконец. Опоздал, что, впрочем, не удивительно совсем. Я тоже особой пунктуальностью не отличаюсь. Мы с двойником посмотрели друг на друга, потом на толпу всю эту, купили у старого Джона бутылочку токайского и пошли на берег реки. Уселись там и давай друг друга друг про друга расспрашивать. Двойник мой, в общем, тоже неплохо живет. Старается, по крайней мере. Только в тех местах, где у нее дом, все немного сложнее, чем у нас. Жить так, как хочется, по крайней мере, очень сложно. Она мне про это долго рассказывала. Ну а я ей, в свою очередь, рассказала про то, что я исчезаю. То есть, кроме ноги и руки вроде больше ничего пока не пропало, но все равно неприятно. И платьев длинных у меня не так много.

Тут мой двойник, точнее, двойница, встрепенулась и говорит — А вот я бы из своей жизни с удовольствием исчезла. Ведь я, если там исчезну, где-нибудь обязательно появлюсь. И там, может быть, будет лучше. Может быть, — говорит, — нас удастся как-нибудь состояниями поменяться.

А я знать не знаю, удастся или нет. Про такое мне никто ничего не объяснял. У меня только один рецепт от всего, сходить за мост, туда, где Неожиданное обитает. Ну и попросить его, может быть, ведь как-то молчуны с ним общаются.

Так что я двойнику ничего не сказала, просто в охапку схватила и повела за мост. Там мы в кафе посидели, а я в это время пыталась объъяснить Неожиданному, что и как. Что я практически на все согласна, даже на третий глаз во лбу и полную перепланировку квартиры, только бы пока никуда из этого города не исчезнуть. Ну, и надо же двойнику своему подарок сделать. Она ведь хорошая, только грустная очень. Куда лучше всяких там вампов, вроде той, что у Сонечки.

Я не знаю, услышало меня Неожиданное или нет. Может быть, все просто само собой случилось, может быть, это все за тем и затеивалось, ведь что и зачем колдуны делают, никто никогда не знает. Но так или иначе, все получилось. У меня ноги-руки на место вернулись, а двойник мой стал каким-то полупрозрачным и ужасно счастливым. Она меня еще благодарила долго, пока не пришло время всем возвращаться в привычную среду обитания. А я ей на прощание посоветовала не очень в себя верить. Тогда исчезнуть быстрее получится. Она как-то очень удивленно на меня посмотрела, но кивнула. Может, у них в городе в себя как-то по-другому верят, не знаю.

В общем, двойники все разошлись к полуночи, старый Джон закрыл заведение, потому что утомился сильно за день, горожане наши, шумя, вернулись по домам. Я тоже вернулась, надела свой любимый сарафан, короткий и без рукавов вообще и пошла на площадь, посидеть, порадоваться. А может и потанцевать, если луна будет полной. Луна у нас ведет себя как хочет, так что может и полной оказаться.