Год короля Джавана - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 21

— Нам лучше поскорее войти, государь, — шепотом произнес он. — И без того у совета было добрых полчаса, чтобы остудить горячие головы.

Джаван криво усмехнулся.

— Тогда они должны быть мне благодарны. По крайней мере, это помогло им спастись от жары. — Он с удовольствием отметил, что большинство из тех, кто услышал шутку, заулыбались в ответ. — Но ты прав, не будем медлить. Пожелайте мне удачи, господа.

Рыцари расступились, ибо должны были оставаться снаружи, пока их не позовут; Карлан дал знак, и Томейс с Бертрандом распахнули двери Совета.

Внутри и впрямь было прохладнее, и дуновение воздуха освежило лицо Джавана, когда он сделал шаг вперед… Или то была лишь дрожь дурных предчувствий? Приглушенный ропот тотчас сменился шумом придвигаемых стульев. Дерево заскрежетало по камню, и раздался стук подошв. Зазвенели шпоры, и звякнули о дерево и камень ножны мечей.

Мысленно поклявшись, что никому не позволит запугать себя, Джаван переступил порог. Эта комната была ему знакома, — обитая золотистым дубом с высокими сводчатыми потолками. Потолок был выкрашен в синий цвет, а на нем позолотой красовались звезды. Налево окна в глубоких нишах выводили на залитый солнцем сад. Параллельно им был установлен длинный стол, и чтобы дойти до главы стола, он должен был пересечь весь зал целиком.

Не торопясь и стараясь не хромать, Джаван намеренно прошел между столом и окнами, так чтобы противникам пришлось смотреть на него против света. Вдоль длинной стены по другую сторону стола были установлены скамьи, и большинство из тех, кто его сопровождал, направились туда. Лишь Карлан и Джейсон последовали за ним, а Райс-Майкл уселся на противоположном конце стола. Граф Таммарон и архиепископ Хьюберт восседали по обе стороны кресла с высокой спинкой, украшенного гербом Халдейнов. Они поклонились при приближении Джавана. На столе рукоятью к креслу лежал вложенный в ножны Державный Меч, тот самый, что принадлежал его отцу, а затем брату… один из символов правления Халдейнов.

Джаван поднес кончики пальцев правой руки к губам, затем коснулся ими крестовины меча. Он сел, жестом велев остальным занять места, и оценивающим взглядом обвел людей, собравшихся вокруг стола.

Все было не так скверно, как он боялся. Не было ни Мердока, ни Рана, а этих двоих он опасался больше всего. Присутствовали, разумеется, архиепископ Оррис и лорд Удаут, сидевшие рядом с графом Таммароном по левую сторону стола. Райс-Майкл занял место на другом конце и справа от него сидел Манфред Мак-Иннис.

Но между Манфредом и Удаутом оказался человек, которого Джаван видел в последний раз три с лишним года назад, когда был учрежден орден Custodes Fidei. Прежде «брат Альберт» именовался Питером Синклером, графом Тарлетонским, но в тот день он отказался от графского титула, передав его старшему сыну и стал великим магистром Equites Custodum Fidei — Рыцарей Хранителей Веры, — жалкая замена лорду Джебедии Алькарскому, который некогда был великим магистром михайлинцев.

А напротив Альберта сидел человек, напрямую отвечавший за Custodes Fidei, их рыцарей и за все гонения на Дерини в последние пять лет, Полин Рамосский, сложивший с себя епископскую митру, чтобы стать верховным настоятелем нового ордена. Он также был урожденным Синклером, младшим братом Альберта. Оба приходились Таммарону пасынками по первому браку его супруги, хотя были почти одного с ним возраста. Джаван понятия не имел, насколько они близки с отчимом, но между собой братья, похоже, были в отличных отношениях. При одном взгляде на них обоих ему сделалось дурно. Он и представить не мог, что они входят в совет Алроя.

Он искоса взглянул на Карлана, который как раз пристраивался на табурет справа от Джавана. Джейсон же подсел к нему слева и передал письменный распорядок заседания. Джаван положил пергамент на стол перед собой.

— Благодарю вас, что так быстро ответили на мой призыв, господа, — объявил он, обводя взглядом стол. — Пусть лорд-гофмаршал объявит совет открытым.

Он ожидал, что сейчас поднимется Манфред, ибо гофмаршальский жезл слоновой кости лежал на столе перед ним, у его правой руки. Но, к изумлению Джавана, с места встал Альберт. Он взял жезл, перекинул его из левой руки в правую и поклонился королю, и лишь тогда Джаван заметил, что у Альберта меч висит справа, то есть он левша. Великий магистр Custodes в глазах Джавана напоминал огромную черную птицу-стервятника. Голос его звучал по-солдатски отрывисто и грубо:

— Милорды, я готов открыть этот первый совет Гвиннеда после кончины нашего возлюбленного короля Алроя Беренда Бриона Халдейна, и пусть справедливость, смягченная милосердием, возобладает в наших суждениях. Да будет так.

— Да будет так, — хором повторили остальные, и Альберт уселся обратно в кресло.

Однако он неверно произнес положенные слова. Альберт тщательно постарался избежать упоминания имени Джавана в качестве престолонаследника. Это был вызов, который необходимо принять и отразить немедленно, иначе все будет потеряно.

— Лорд Альберт, — произнес Джаван, почти не повышая голоса. — У меня было такое впечатление, что лорд Манфред Мак-Иннис по-прежнему является гофмаршалом нашего королевства. Кроме того, поскольку это заседание совета посвящено престолонаследию, по-моему, положено упомянуть имя не только покойного короля, но и нового. Если в первом случае я ошибаюсь, то прошу вас, исправьте хотя бы вторую ошибку.

Но поднялся не Альберт, а Полин. Он встал нарочито медленно, не сводя глаз с Таммарона, сидевшего по левую руку от Джавана.

— Милорд канцлер, покуда мы не решили вопрос о должном порядке престолонаследия, лорд Альберт не обязан повиноваться требованиям брата Джавана, ибо они оба приносили обет послушания мне.

Джаван стиснул челюсти. Так вот как они собирались разыграть партию!..

Спрятаться сейчас за спину Таммарона и вернуться вновь к старому вопросу об обетах, данных Джаваном… Стараясь сдержать гнев, он наклонился вперед и тоже уставился на Таммарона, готовый использовать заклятие истины, чтобы установить, правду ли тот скажет в ответ.

— Таммарон, не отвечайте ему, — велел он канцлеру. — Поскольку отец Полин присоединился к нам только сейчас, он не знает, что мы уже обсуждали вопрос о временной природе моих обетов. Я давал лишь те клятвы, которые не могут стать помехой восшествию на престол или браку. Такие обеты позволительно сложить с себя, как это было сделано для моего покойного отца. Что же касается клятв, принесенных мною в стенах Custodes Fidei, спросите у архиепископа Хьюберта, и он подтвердит, что никогда за все эти годы я не высказывал желания, чтобы мои обеты стали постоянными.

Слегка поклонившись, Полин с улыбкой подал жест какому-то человеку, прятавшемуся в тени у дверей.

— Мой мудрый и щедрый покровитель, архиепископ примас Гвиннедский может не утруждать себя ответом на эти слова, — слащавым голосом произнес он. — Я подозревал подобный поворот дела и заранее попросил отца Марка Конкеннона, канцлера нашего ордена, который отвечает за семинарию, принести сюда письменный текст всех клятв, которые дал брат Джаван с тех пор, как был принят в Ordo Custodum Fidei. Прошу вас, освежите память брата Джавана, отец Марк. Уверяю вас, милорды, что это очень ответственные клятвы. Они обязывают его к безбрачию и к отречению от всего мирского. Не может идти и речи ни о короне, ни о престоле.

У облаченного в черное священника, показавшегося из-за спины Полина вид был довольно безобидный. Он низко склонил голову с тонзурой и потупил взор, а затем, приблизившись, передал Джавану несколько свитков пергамента.

Однако едва лишь тот пробежал глазами текст, как с изумлением и негодованием обнаружил, что перед ним слова, которых он никогда не произносил в действительности. В текст обетов были внесены легкие поправки. Большинство других людей их даже бы и не заметило, но они в корне меняли суть клятв. Однако в тот же миг Джейсон щелкнул пальцами, подавая знак людям, что сидели на скамьях у стены.