Путь к Эвенору - Розенберг Джоэл. Страница 2

Тэннети кивнула.

— Ты и гном?

Я не удивился. За все эти годы Тэннети не заметила, что Ахира не любит охоты. Даже для пропитания — если уж совсем не припрет; о спорте и говорить нечего.

— Эти игры не по нему. Ахира еще спит.

Вчера мы засиделись далеко за полночь, а сейчас солнце только-только взошло. Если кто и упрекнет Ахиру — то только не я. Предрассветные часы — время, когда я люблю забираться в постель, а не вылезать из нее. Для меня совершенно необычно быть на ногах в это время, но я давным-давно усвоил, что если поступать так, как тебе несвойственно, сохранишь молодость — а порою и жизнь.

А возможно, я просто обманываю себя. С логикой у меня всегда было плохо. Возможно, я встал в такую рань из-за дурных снов. И из-за Киры.

Я налил себе еще чаю. Не знаю, чего У'Лен подмешивает в заварку, но у него очень приятный ореховый привкус. Не скажу, чтобы я рискнул пить такое в походе — запах будет чувствоваться в поту весь день, а может, и дольше. Если ты в разведке — ешь, что едят местные. Но дома пить этот чай — одно удовольствие.

Джейсон посмотрел на меня внимательно поверх кружки.

— У тебя все в порядке?

— Все отлично, — беспечно отозвался я.

Ложь всегда давалась мне легко. Последнее время меня беспокоит плохой сон, и не только он. После нескольких лет улучшения Кире опять стало хуже. Есть вещи, которые не излечить даже времени. Словно нарыв в душе — сидит глубоко, не добраться, и гноится. Будь оно все проклято. Моей вины тут нет.

Задолго до того, как я встретил — и освободил — ее, с Кирой обращались очень дурно. Один из ее хозяев был более чем жесток, и хотя это не оставило шрамов на ее теле — можете мне поверить: в прежние дни мы с ней изучили этот вопрос весьма подробно, — но глубоко впечаталось в душу; рубцы гноятся и по сей день.

Тут нужно чудо, а у меня под рукой — ни одного подходящего.

Считается, что мы — пришельцы с Той стороны — умеем творить чудеса, но это лишь кажется. Просто мы принесли с собой кое-какие умения и навыки — ну и конечно, обрели кое-что при переходе. Изначально в нашей семерке я оканчивал сельскохозяйственный факультет, Джеймс Майкл Финнеган должен был стать компьютерщиком, Лу Рикетти инженером-строителем, Карл был профессиональным дилетантом, Андреа специализировалась по английской литературе, Дория изучала микроэкономику, Джейсон Паркер (мир его праху; он погиб, не прожив на этой стороне и двадцати четырех часов) — историю.

По-настоящему вылечить Киру на Этой стороне нельзя; возможно ли это было бы на Той — спорный вопрос, если кто любит бесполезные споры. Психотерапия, возможно, и помогла бы, но и она не творит чудес.

Свое лекарство я мог бы, возможно, найти через две комнаты от наших с Кирой покоев — в постели у приемной сестры Джейсона, Эйи. В том случае, разумеется, если бы она согласилась начать снова то, что мы закончили.

Есть и другой вариант — снова на дорогу, в поход.

Ни то, ни другое меня не устраивало. Восстанавливать отношения с Эйей — опасно; к тому же самым разумным было на время осесть в баронстве у Джейсона, сохраняя форму, — до тех пор хотя бы, пока не придет весточка от Микина.

И еще мне не нравится жить под одной крышей с Бреном, бароном Адаханом — хотя на самом-то деле он остался здесь, чтобы помочь семье обжиться в замке — или чтобы не расставаться с Эйей.

А больше всего мне не нравится, что Вселенной плевать на то, что мне нравится, а что — нет.

Джейсон подцепил последний кусок окорока и плюхнул его на мою тарелку.

— Сюда еще еды! — крикнул он. Ответа не последовало: обслуживание тут далеко от идеала.

Тэннети покачала головой.

— Не то что в прежние дни. Слуги подскакивали, не успеешь отдать приказ.

Джейсон сделал ей знак уняться. Сработало, разумеется, — да и что удивительного? Пробыв кучу лет у Карла телохранительницей (это самое подходящее слово), теперь она исполняла ту же роль при его сыне.

Мы втроем сидели за круглым столиком в закутке повара при замковой кухне — крохотной комнатушке между кухней и трапезной залой. Ее забранные мутным стеклом окна изнутри и снаружи защищали решетки.

За столом — и в комнатке — могло поместиться человек восемь-десять, поэтому Джейсон и выбрал ее для семейных завтраков, когда три недели — пардон, две декады — назад мы прибыли в бывший замок Фурнаэль. Отныне и впредь — замок Куллинан.

Сквозь звон тарелок и чашек до меня доносился из кухни голос распекающей поваренка У'Лен — сперва звенящий от притворного гнева, потом перешедший в привычное громовое ворчание.

Есть разные теории. Если принять, что в слугах прежде ценится опыт работы с теперешними хозяевами замка, то следовало бы полностью поменяться штатом с Томеном Фуриаэлем... простите, с Императором Томеном. План А: так и сделать, и хрен с ним. План Б: оставить на службе всех, кого только можно, исходя из теории, что главное для работников — знакомство с местными условиями. Баронский замок требует двора вчетверо меньшего, чем императорский.

На самом-то деле оба варианта разумны, сгодился бы и тот, и другой — вот только мнения Уолтера Словотского никто не спросил. Мы с Ахирой учим парня тому, что называем «семейным бизнесом», но управление замком в него не входит, так что наши мнения мы держим при себе.

Так что неудивительно, что Джейсон выбрал компромисс, противоречащий обеим теориям: привез с собой кое-кого из своих и оставил на работе почти всех местных, чтобы они тут толкались и мешали друг другу.

Поэтому рулеты пригорали, мои комнаты стояли неметенными — хотя цветы в них менялись ежедневно, — а чтобы принять горячую ванну, требовались особые приготовления — и масса усилий.

Тэннети переглянулась с Джейсоном; тот кивнул, и она повернулась ко мне.

— Пойти с тобой?

— Что?

— Пойти с тобой? На охоту? — Она склонила голову набок. — Мы ведь об охоте говорим?

— О ней. Нет, спасибо, не нужно. — Не успев это сказать, я передумал: — Впрочем, если тебе больше нечем заняться, пошли.

Лишнее оружие никогда не помешает, если только не перегрузиться им, как Белый Рыцарь, а Тэннети и есть оружие. И оружие отличное.

Она улыбнулась.

— А то здесь нечего убивать, кроме времени.

Мне было бы куда спокойнее, не скажи она этого. Я хотел с утра пострелять из лука — отчасти просто смыться из замка от всех неприятностей, но в основном ради тренировки, а не добычи. Я не против добывать себе обед — в свое время, обучаясь на мясопромышленника, я забил и разделал немало коров, — но в восторг это меня не приводит. Зато Тэннети этим просто наслаждается — потому-то охота с ней мне и не по нраву.

Честно говоря, я готов был уже отказаться. Игра с оружием — неадекватная подмена по Фрейду, каким бы большим и мужественным ни был лук и как бы далеко ни посылал он стрелу.

Джейсон нахмурился. Порой я могу читать мысли: дать разрешение Тэннети было просто, куда труднее решить другое: запрещает ему долг пойти с нами, разрешает — или требует?

В конце концов мальчик решил развлечься, хотя я бы не стал гадать, из каких соображений.

— Давненько я не охотился, — сказал он, сбрасывая со своих плеч бремя мировых проблем.

И слегка эти самые плечи с облегчением расправил.

Был у меня соблазн устроить из этого урок насчет того, что приглашения он от меня не слышал, но я решил, что не стоит. Джейсон почти не отдыхал с того времени, как обменял Серебряную корону императора Холтубима на баронство, — пусть погуляет одно-то утро.

— Давай-давай, — сказал я. — Присоединяйся.

— Доброе утро!

В комнатку вошла Эйя Куллинан, следом за ней — чуть не наступая ей на пятки — моя дочь Джейни. Эта парочка вечно усложняла мне жизнь, одновременно ее украшая.

— Доброе утро, папуля! Всем доброе утро! — Джейни наклонилась и чмокнула меня в щеку. Короткие черные волосы, кудряшки вечно падают на глаза, тонкие, округляющиеся день ото дня руки и ноги, мужские кожаные штаны и шелковая, стянутая на узкой талии блузка (все, что надо, подчеркнуто): моя юная дочь. Шестнадцатилетка, но шестнадцать на Этой стороне — это вам не шестнадцать на Той. Здесь взрослеют не в пример быстрее, чем там.