Слезы на камнях - Суренова Юлиана. Страница 27

Так что, лучше возьми веревку и привяжи покрепче к повозке, как упрямого рогача, ладно?

– Ладно, – Мати беззаботно рассмеялась, – конечно, – она ткнулась носом в ее показавшуюся вдруг удивительно мягкую, нежную шкуру, – теперь я буду водить тебя на поводке!

"Ну уж нет!" – возмутилась Шуллат, но ее возмущение казалось наигранным. В этот миг ей было все равно. Лучше уж на поводке любимого человека, чем на свободе в окружении совершенно чужих сородичей. Всякий раз, когда она вспоминала о том, что случилось, боль в ее глазах вспыхивала с все новой и новой силой. Но Мати не видела этого. Для нее главным было не то, что прошло, а что осталось: Шуши была с ней. О чем еще она могла мечтать?

"Что произошло?" – глядя на них, спросил Шамаш Хана, который, на брюхе подпол к своему хозяину и замер рядом, не спуская с него виноватого взгляда несчастных рыжих глаз.

"Мы встретили стаю".

"И что же? – бровь бога солнца чуть приподнялась. – Разве вы не этого хотели, не к этому стремились?" "Да".

"Но мы хотели, чтобы дальше все сложилось совсем иначе! – услышав, о чем они говорят, вскинулась волчица, которая никак не могла справиться со сжимавшей ее сердце железной челюстью острых зубов обидой. – Они… они прогнали нас прочь!" – в ее глазах зажглись слезы боли.

– Ах ты моя несчастная! – Мати погладила Шуллат по голове, стала осторожно почесывать лоб, стараясь успокоить подругу. Та тотчас повернулась к девушке, обнюхав ей лицо, лизнула в щеку, всем своим видом показывая, как она любит свою маленькую подругу и говоря, что никогда, никогда больше не покинет ее ни на мгновение.

"Да, хозяин, – волчица тяжело вздохнула, глядя на бога солнца своими лучистыми рыжими глазами, – не все столь великодушны, как Ты. Другие… – мотнув головой, она отвернулась в сторону, не желая, чтобы бог солнца, заглянув ей в глаза, увидел те чувства, что властвовали сердцем волчицы, ожесточая его, заставляя в слепой ярости раздувать губы. – И это наши сородичи!" – вот только обида, нараставшая все это время, была уже столь сильна, что Шуллат была не в силах скрывать ее, как волчице, боявшейся, что бог солнца воспримет все на свой счет, не стремилась утаить ее.

"Они хотели как лучше, – качнул головой Шамаш, прекрасно понимая, что двигало стаей, – считали, что вы должны вернуться в караван, в котором выросли".

"Да, – это Шуши было ясно, с этим она и не думала спорить, когда дело было совсем в другом, – но это должно было быть наше решение, наше! Почему они приняли его за нас, почему даже не спросили…!" "Сестра!" – осуждающе глянул на нее Хан, пытаясь урезонить, но волчица уже не могла остановиться. Она продолжала словно на одном дыхании:

"Они даже не советовали, не убеждали, нет! Пока не знали, кто мы – принимали, а когда поняли… Просто приказали, угрожая… Они не оставили нам права выбора пути!" Шамаш молчал, не зная, чем возразить. Конечно, волчица была права. Да и просила она не так уж о многом, к тому же, о том, что никто не мог, не имел права решать за нее – возможности идти той дорогой, которой она сама хотела.

– Шуллат, – он подвинулся к ней поближе, вытянул вперед руку, погладив клиновидную рыжую голову. – Успокойся. Хочешь, я поговорю с ними или с другой стаей, чтобы они приняли вас в семью?

"Нет! – испуганно взвизгнула волчица. – Нет, хозяин, не надо! Я не хочу уходить, я хочу остаться! С Тобой, с Мати, – она чуть повернула голову, чтобы взглянуть на подругу, которая, услышав слова повелителя небес, покрепче прижалась к Шуши, боясь, что как только она отпустит волчицу, та исчезнет навсегда. – Просто…-в ее глазах была мольба понять и простить. – Просто мне…-она взглянула на брата, ища его поддержки. – Нам хотелось быть не просто слугами, которые могут лишь подчиняться всегда и во всем, но… – волчица подняла глаза на бога солнца. – Но и помощниками…друзьями", – робко добавила она, а потом сжалась, боясь, что эти дерзкие речи разозлят великого бога. Кто она, чтобы так говорить с небожителем, со своим повелителем?

Шуллат не сводила взгляда с хозяина, ожидая, что тот скажет. Ее дыхание было неровным, бока нервно подрагивали, лапы беспокойно царапали одеяло, покрывавшее днище повозки.

– Вы и есть друзья, – Шамаш улыбнулся ей, стремясь вложить в слова, голос как можно дольше тепла.

– Конечно друзья! – воскликнула Мати, которой даже стало немного обидно, что Шуллат усомнилась в искренности ее чувств. – Разве мы когда-нибудь относились к вам иначе?

"Нет, но…" – теперь Шуши не знала, чем возразить. Как она могла объяснить, что чувства зверя – иные, не такие, как у человека, что они сами собой расползаются, теряя очертания и распространяясь не только на тех, кто стал причиной обиды, но и остальных. Это происходило невольно, не зависело от желания, и…

Виновато поглядывая то на Шамаша, то на Мати, она осторожно лизнула руку бога солнца, затем щеку девушки, извиняясь перед ними.

– Все хорошо, Шуллат, – успокаивая волчицу, Шамаш вновь положил ладонь ей на голову, делясь своим теплом, снимая напряжение и нервозность. – Я хочу, чтобы ты знала… И ты тоже, Ханиш, – он опустил вторую руку на голову волка. – Никто никогда не отнимет у вас свободы – права идти туда, куда зовет вас дух и делать то, что хочет ваше сердце. Если таковым будет ваше желание, я помогу вам найти родную стаю, ту, чей вожак три года назад отдавая вас мне на попечение просил оставить за вами право выбора пути. Он примет вас…

– Шамаш… – Мати болезненно поморщилась.

– Так надо, девочка, – остановил он караванщицу. – Если тебе нужна подруга, не рабыня, ты должна освободить ее.

"Хозяин, но мы не хотим уходить!" – две пары рыжих глаз смотрели на него со страхом и мольбой позволить остаться.

– Разве я гоню вас? – Шамаш качнул головой. – Нет! Моя дорога будет вашей до тех пор, пока вы сами пожелаете идти по ней. Но решение должно приниматься свободно, а не от безнадежности. Ведь нельзя выбирать, когда выбирать не из чего, верно?

– Шамаш! – девушка обиженно вскинулась. Она не понимала, зачем он продолжал настаивать. Все так хорошо складывалось, а он все портил. Разве небожитель не знал, как она относится к Шуллат? Или он делает все специально, чтобы позлить ее?

Нет, Шамаш совсем не такой, он бы никогда не стал. Но почему тогда, зачем? Он хочет испытать ее!

Она заглянула в спокойные черные глаза, спеша убедиться, что не ошиблась в своих предположениях. На лицо девушки легла тень раздумий:

"Но Шамаш ведь знает, как сильно я привязана к Шуши. Что здесь испытывать?" А потом она вспомнила слова, которые, в первый момент прозвучав как-то отстранено, далеко, не тронули ее сердца, теперь же вспомнившись, вспыхнули перед глазами: "Если тебе нужна подруга, а не рабыня…" Мати тяжело вздохнула, потерянно опустила голову, понимая правоту небожителя, чувствуя, что не может с ним спорить и вообще… Но как же ей не хотелось делать этого! Рука стала неосознанно начесывать голову волчицы, глядя в сторону, в пустоту.

"Что ты, что? – горячий язык волчицы коснулся ее щек, стирая следы слез. – Ну вот, снова плачешь! Я же говорила, что не люблю воду, особенно соленую!" "Я не хочу расставаться с тобой!" "Я тоже не хочу".

"Но Шамаш говорит…"

"Шамаш говорил о другом".

"Что?" – она резко повернулась к богу солнца.

– Я… – девушка поморщилась, сощурила глаза, словно от яркого света, который бил прямо в лицо, не позволяя ничего разглядеть даже в двух шагах. – Разве ты не говорил, что они должны уйти?

– Нет, – качнул головой тот, однако его глаза продолжали глядеть на собеседницу с грустью, понимая, что этот разговор не принесет малышке радости.

Но Мати не замечала этого. Она облегченно вздохнула. Сперва девушка хотела спросить: "Зачем тогда все это?", но потом, подумав, лишь мотнула головой. Нет.

К чему объяснения? От них только новые вопросы – и больше ничего. Уж лучше так…

"Вот и славно, – волчица широко зевнула. Ее желтые глаза закрывались. Больше всего ей хотелось свернуться калачиком рядом со своей маленькой подружкой и заснуть. – Я нагулялась на всю жизнь и больше никуда идти не хочу!" Она вновь зевнула. Но на этот раз – еще и чтобы скрыть искру, блеснувшую в ее глазах. Волчица должна была признать, что слова хозяина несколько взволновали ее дух. Было бы здорово увидеть свою стаю, встретиться с теми, кто, исполняя волю своей госпожи, в то же время был достаточно смел, чтобы ставить условия повелителю небес. А ведь тот вожак мог быть ее дядей или даже отцом…