Слезы на камнях - Суренова Юлиана. Страница 88

– Что ж… – жрец развел руками, словно говоря: "Тогда с этим ничего не поделаешь".

– Шед, жребий – знамение судьбы. Так было всегда. Сам господин Намтар дал нам его камни. А Он – ближний помощник повелительницы смерти.

– А госпожа Кигаль – сестра бога солнца…

– Жребий – это один способ получить ответ, который ждешь от небожителей. На множество вопросов, и все сразу. Только подумай: когда решение будет принято, я пошлю помощников за камнями судьбы. Если боги не захотят, чтобы мы перебрасывали жребий, Они скроют камни от наших глаз. Их просто не найдут – и все. Мы получим первый ответ, при этом не вызывая гнева небожителей. Если камни найдутся – значит, повелители стихий не против того, чтобы мы испытали судьбу второй раз. И это не все. Как ты думаешь, что случится, если караванщики действительно спутники повелителя небес, а жребий падет на одного из странников?

– Дракон не прилетит?

– Да! – вскричал жрец.

– Ты так думаешь?

– Конечно!

– Но… Разве в легендарные времена у повелителя небес было много спутников, а не один великий Гамеш?

– Нет, но какое это имеет значение?

– Я думаю, сейчас все так же. Обстоятельства изменились, люди странствуют группами, зная, что в одиночку не дойдут и до ближайшего города. Но боги – выше обстоятельств. Они неизменны.

– Ты считаешь…

– Не все караванщики избранны, а лишь кто-то один среди них.

– Но этот человек, с которым мы говорили, считает…

– Потому что ему хочется в это верить. Легче делить судьбу избранного с другими, чем понимать, что можешь не быть тем единственным, кому она дана.

– И если жребий падет не на избранного…

– Мы так и останемся без ответа – стоять и гадать, в чем же дело. Нет, Гешт…

Конечно, мы поступим так, как ты хочешь. Хотя мне это и не особенно нравится.

Возлагать свою ношу на чужие плечи… – вздохнув, он осуждающе качнул головой. – Они решать, что мы их обманули – встретили с распростертыми объятьями, чтобы уложить на жертвенный камень…

– Но это не так!

– А кто, кроме нас с тобой, будет знать это?

– Да все! Ведь это жребий!

– Жребий, Гешт. Но жребий известен лишь горожанам. В снегах волю судьбы доносит до смертных метель. И вообще, как могут те, кто не признают силы камня…

– Не продолжай. Я понял… Что бы мы ни делали, вопросов не станет меньше. Они плодятся, словно крысы на городской свалке…

– Да. И при этом мы сейчас не замечаем даже малой их части.

– То есть?

– Когда начинаешь задумываться… Возникает такое чувство, что ты тянешь за нить, полагая, что она – коротенький хвостик, а на деле оказывается – нет ни конца, ни края… Ну, вот, допустим, что с этим караваном действительно странствует по земле повелитель небес… Допустим, что жребий падет на эту девочку… Это может быть просто потому, что такова судьба, а может, потому что она – дочь богини луны от смертного и повелитель небес ненавидит ее…

– И хочет покарать нашими руками?

– Да. Что-то вроде этого.

– Нет, Шед, нет! Если бы речь шла о другом боге – возможно. Но повелитель небес не способен на такое! Наказать – да, но не так!

– Почему не так?

– Это жестоко!

– Каков проступок – таково и наказание. Господин Шамаш – бог справедливости. А что является справедливой карой за предательство, измену?

– Нет! Подобного можно ждать от Губителя, но…

– Гешт, – Хранитель недовольно поморщился. – Я ведь предполагаю…

– Как можно предполагать то, что в принципе невозможно!

– Для богов нет ничего невозможного. Пусть это будет последняя вероятность из бесконечности, но она имеет право на существование, как и все другие, предшествующие ей.

– Ладно, старина, хватит. Так мы можем зайти в такие снега, из которых уж точно никогда не выберемся.

– Именно это я и хотел тебе сказать. Речь и предположение – ошибочный путь. Пора приступать к делу.

– Может быть, мы просто не с теми говорили и не о том… – пробормотал себе под нос жрец.

– Что? – переспросил не расслышавший его Шед.

– Да так, ничего, – Гешт махнул рукой. Вытащив из-за пояса золотой свисток, он подул в него. Негромкий, но пронзительный свист разнесся по залам храма. Прошло несколько мгновений. Звук, бившийся о стены, разбиваясь на осколки, множась на устах эха, а перед хозяевами города уже стояли трое таких же старых, как те сами, служителей.

– Ступайте в зал талисмана, – приказал им жрец, – принесите камни жребия.

Он не добавил ни слова к сухому приказу, зная, что помощники и не ждут от него объяснений и сколь бы странным им ни показалась воля жреца, они исполнят ее беспрекословно, с той точностью и быстротой, на которую только были способны.

Служители склонили на миг головы в поклоне, показывая, что все поняли, и ушли, чтобы через несколько мгновений тишины вернуться назад. В руках одного из них был мешочек, по черному бархату которого золотой нитью проходил рисунок – узор звездного неба,пересеченный словно дорогой богов линией судьбы.

Тот из служителей, который принес камни судьбы, протянул их жрецу.

– Оставь пока у себя, – отвел его руку Гешт. Он повернулся к Хранителю. – Итак, ты согласен, что мы должны поступить именно так?

– А у нас есть выбор? – горько усмехнулся тот.

– Да. Не делать ничего.

– Лучше надеяться на чудо, чем хоронить себя заживо.

– Значит, решение принято.

– Да…-Хранитель, закрыв на миг глаза, умолк, прислушиваясь к миру, окружавшему со всех сторон не его бренное тело, а храм, частью которого он был уже так давно.

– Солнце готово зайти за горизонт. Приближается ночь… Что мы выберем – полночь или полдень?

Бровь жреца удивленно приподнялась.

– Мы вот уже три года бросаем жребий в полдень, во время царствия бога солнца, миг его наивысшей власти, когда все до единой тени исчезают с лика земли. Почему мы должны менять выбор сейчас?

– Я просто подумал…

– Когда господин Шамаш рядом, Он ведет нашу руку.

– Да, я помню. Мы говорили об этом тогда… Но сейчас… Если все имеет совсем не такое значение, которое мы вкладываем в него..

– Хорошо, – жрец согласился с ним так быстро и легко, что Хранитель, привыкший к долгим спорам, в которых, как он верил, и рождалась истина, растерянно взглянул на друга. – Сегодняшний разговор, – объясняя свой поступок, который и ему самому казался странным, продолжал Гешт, – сам собой подвел нас к предчувствию…

– Да, – прервав его, понимающе закивал маг, – к предчувствию, – подхватил он его мысль, стремясь довести до конца с единственной целью, чтобы она, вырвавшись из краев сознания в мир реальности, обрела в нем жизнь, – что нашими размышлениями управляют сомнения – искусители, которые закрывают нам глаза на истину, заставляя плутать в созданном ими мраке, которого на самом деле и нет. Первая мысль, первое слово, первое побуждение – вот то, что действительно верно.

– Я согласен с тобой. Ты считаешь, что будет лучше бросать жребий в полночь – да будет так.

Хранитель хлопнул в ладоши. И тотчас на его зов в залу порывом ветра ворвался начальник стражи.

Это был крепкий, широкоплечий мужчина, в два раза, а может и того более младше мага. Хотя в его волосах уже проблескивали первые седые волосы, но они являли себя скорее знаком зрелости, чем символ приближавшейся старости.

Опустившись на колено перед своим хозяином, глядя на него верным взглядом все послушного пса, он замер, ожидая приказаний.

– Собери в храме всех воинов ближней стражи, слуг и… – на мгновение он замолчал, переведя взгляд на жреца.

– Я сам соберу служителей, – понимая, что от него требуется, кивнул Гешт.

Услышав то, что хотел, Хранитель вернулся к разговору с воином.

– Пошли гонцов. Пусть объявят всем: к полночи горожане должны прийти к храму, – заметив испуг во взгляде стража, который смотрел на Хранителя с недоумением, боясь, что тот почувствовал приближение своей смерти, Шед качнул головой: – Дело не во мне. Жребий. В свете последнего события – прихода к нам каравана – мы решили, что вправе перебросить его.