Уснуть и только - Лампитт Дина. Страница 15

Перехватив ее улыбку, Поль шепнул своему спутнику.

– Похоже, ты покорил ее сердце, – но Маркус лишь недовольно дернул плечом и ничего не ответил.

– Как долго все это может продлиться? – спросил он. – Мы пробыли в Лондоне уже месяц и только один раз издали видели короля. По-моему, его не слишком-то заинтересовало наше прошение.

Поль вздохнул.

– Он поглощен своими собственными делами. У него и без нас хлопот полон рот.

– Вы имеете в виду Шотландию?

– Шотландию, Францию, все вместе. Ходатайство какого-то малоизвестного гасконского рыцаря средней руки наверняка занимает одно из последних мест в списке его интересов.

– Что же нам, в таком случае, делать?

Не отвечая, Поль допил эль и со стуком поставил кружку на стол, чтобы привлечь внимание прислуги. Тотчас же девушка подбежала к нему и, наклонившись очень низко, так, что ее грудь коснулась рукава рыцаря, налила ему еще эля. Настала очередь Маркуса улыбаться, и его обычно мрачное лицо сразу же изменилось и посветлело. Однако их внимание в этот момент привлекли двое разряженных щеголей, непонятно зачем ввалившихся в убогую таверну.

«Точнее, – подумал Поль, приглядевшись к вошедшим, – один щеголь, а второй – так себе».

Один из новоприбывших был хорош собой, с вьющимися волосами и блестящими, как черные жемчужины, глазами, в то время как лицо другого портили уродливые пятна и прыщи. Однако и он, и его товарищ были разодеты по последней моде в камзолы с длинными рукавами и туфли с загнутыми остроконечными носами, что в простой и грубой обстановке таверны выглядело весьма неуместно.

– Эля! – громко распорядился красавчик. – Самого лучшего, какой у вас есть!

Головы всех присутствующих дружно повернулись к нему, и по залу прокатился смешок.

– Самого лучшего! – писклявым голосом передразнил кто-то из дальнего угла.

Не обращая внимания на враждебность, разряженные приятели расположились за столом, где уже сидели несколько человек, в том числе д'Эстре и Флавье.

– Как здесь гнусно! – заметил красавчик. – Кошмар! Если бы я не умирал от жажды, ноги моей здесь бы не было!

У него была жеманная, вычурная манера разговаривать, которая Полю показалась кривляньем, но, видимо, произвела глубокое впечатление на дочь хозяина, потому что она закружилась вокруг новых гостей, призывно поводя бедрами. Когда она наклонилась к ним, всем своим видом излучая готовность, Поль заметил, как в черных глазах молодого человека вспыхнула искорка интереса. «Стало быть, ему все равно, с какой стороны постели ложиться!» – подумал Поль.

Быстрым мимолетным движением черноглазый ущипнул девушку за округлую ягодицу. Она вспыхнула и отпрыгнула в сторону, успев, правда, метнуть своему кавалеру очередной завлекающий взгляд. Он ответил ей ленивой слащавой улыбкой, в то время как его снедаемый ревностью приятель жалобно вздохнул. Как будто нарочно дразня его, красавчик подмигнул девушке и поманил ее поближе.

– Какая редкость – встретить цветущую розу среди подобной грязи, – напыщенно начал он. – Позвольте представиться: Пьер Шарден, а это мой друг – Джеймс Молешаль.

Девушка не ответила, а лишь залилась краской. Чем ярче разгорались ее щеки, тем бледнее становился Джеймс. Он выглядел так, будто лишился всех жизненных сил. Полю казалось, что он читает мысли молодого человека, когда тот повернулся к Маркусу и спросил:

– Вы, кажется, недавно в Лондоне, сэр?

– Да, я приехал из Гаскони, – последовал короткий ответ.

– И долго вы намерены здесь пробыть?

– В данный момент трудно сказать.

Поднявшись, Джеймс отвесил изысканный поклон, такой низкий, что его рукава коснулись грязного пола.

– В таком случае, позвольте мне показать вам город. Я тоже провел в Лондоне всего месяц, но, мне кажется, уже кое-что повидал.

Пьер, вынужденный делить внимание между девушкой и пытавшимся казаться безразличным Джеймсом, раздраженно хмыкнул.

– Нет, боюсь, что это невозможно, – ответил Маркус. – Я оруженосец сэра Поля д'Эстре и нахожусь здесь только для того, чтобы служить ему.

Поль не мог припомнить, чтобы Маркус когда-либо еще был столь холоден.

– Джеймс, – окликнул Пьер, – замолчи.

– Нет, не замолчу, – воспротивился несчастный юноша. – Я имею право говорить, с кем пожелаю.

Почувствовав неладное, дочь хозяина предпочла отойти в сторону, поближе к отцу, молча наблюдавшему за происходящим.

– Когда ты со мной, изволь вести себя как подобает! – грубо одернул Пьер.

– Не смей так со мной разговаривать! – вспыхнул Джеймс. – Не забывай, что живешь на мои деньги!

Его визгливый голос прозвучал неожиданно громко. Все разговоры в таверне мгновенно прекратились, послышался шум отодвигаемых стульев – это те, кто сидел подальше, спешили занять места в первом ряду, чтобы не упустить ни одной детали разгорающейся ссоры.

– Я не стану обращать внимания на твои слова, – заявил Пьер, пытаясь сохранять спокойствие.

Но прежде чем Джеймс успел раскрыть рот, Маркус вдруг вскочил и его гигантская фигура нависла над ссорящимися.

– Будет лучше, если вы продолжите выяснять отношения за дверью, – сказал он. – Вы беспокоите сэра Поля.

– Плевал я на сэра Поля! – воскликнул Пьер, добавив грязное ругательство.

Он не успел заметить взметнувшийся кулак Маркуса и осознал, что произошло, только лежа на спине на заплеванном вонючем полу. Его изысканный на ряд был безнадежно испорчен. В преддверии неминуемой стычки в таверне возникло всеобщее смятение: поеетители покинули свои места и подошли поближе, а жена хозяина поспешила увести дочерей.

Обуреваемый дурными предчувствиями, Поль воскликнул:

– Оставь их, Маркус!

Но было уже поздно. Успевший подняться Пьер с угрожающим видом надвигался на Маркуса, в его руке поблескивал кинжал. В этот момент Джеймс, забравшись на стол, повис на Маркусе сзади. Какое-то время не было видно ничего, кроме клубка из трех сплетенных тел, и лишь слышались глухие звуки ударов.

Стремясь защитить своего оруженосца, Поль д'Эстре попытался оттащить от Маркуса намертво вцепившегося в него Джеймса, но тут Пьер, каким-то образом ухитрившийся выпутаться из свалки, размахивая оружием, с диким криком бросился на молодого гасконца. Послышался леденящий душу звук вонзающегося в плоть клинка, затем наступила абсолютная тишина и вес увидели, как Джеймс, с изумлением глядя на хлынувшую из его сердца кровь, вначале рухнул на колени, а затем растянулся, бездыханный, на грязном полу.

– Ты убил его! – взвизгнул Пьер. – Ты убил его с такой же точностью, будто это твоя рука держала нож!

– Ну уж нет! – гневно возразил Маркус. – Это ты виновен в его смерти. Ты промахнулся, а не я!

– Уберите их отсюда, – распорядился хозяин. – Выкиньте их всех прочь, пока не начались неприятности.

Тут же из дверей вышвырнули, как будто это был мешок тряпья, истекающий кровью труп. За ним последовали оба гасконца и Пьер Шарден. В дверях с угрожающим видом толпились завсегдатаи пивной, успевшие вооружиться мисками, сковородами и табуретками. Гасконский рыцарь вынужден был самым постыдным образом, забыв о дворянском достоинстве, обратиться в бегство. Верный оруженосец, подхватив сэра Поля под руку, потащил его куда-то в сторону. У Пьера тоже не оставалось другого выхода, как, сбросив свои щегольские длинноносые туфли, ринуться в противоположном направлении. Однако напоследок он успел выкрикнуть:

– Я еще расквитаюсь с тобой, гасконец! Смерть Джеймса Молешаля не останется неотомщенной!

Маркус обернулся, но его свежеиспеченного врага уже и след простыл, только эхо его голоса еще отдавалось в лабиринте узких грязных улочек.

– …Что вы об этом скажете, госпожа Ориэль? – Откинувшись на спинку кресла, облаченный в пурпурное одеяние Джон де Стратфорд, держа в руках усыпанную камнями золотую чашу с вином, с интересом разглядывал пятнадцатилетнюю дочь Роберта де Шардена.

Если бы не было известно, что архиепископ связан обетом безбрачия, то можно было бы подумать, будто он за ней ухаживает. Ориэль сидела, чинно сложив руки и застенчиво опустив глаза.