Уснуть и только - Лампитт Дина. Страница 76

– Простите, сэр, здесь только одна гостиная. Могу ли я к вам присоединиться?

Сэр Томас предпочел бы ответить отказом, но, вежливо поклонившись, пришелец уже успел завладеть стулом, придвинул его поближе к огню и крикнул, чтобы принесли самого лучшего вина. Затем постояльцы воззрились друг на друга, пока, наконец, не выдержав замороженного взгляда судьи, незнакомец не отвел глаза.

После длительной паузы, в течение которой не званый гость осушил несколько стаканов гасконского вина, он набрался храбрости и рискнул поинтересоваться.

– Что привело вас в Кент, сэр? Судя по изысканному покрою вашей одежды, вы прибыли из Лондона.

– Дела, – коротко ответил сэр Томас, но его собеседник настаивал. – Я тоже путешествую по делам, сэр. Вообще-то я живу в Суссексе, точнее, в Мэгфилде. Вы знаете Мэгфилд, сэр? Это недалеко от Льюиса.

Поскольку сэр Томас знал все города и веси в своем округе, он слегка кивнул. Приняв это за поощрение, незнакомец продолжал.

– Позвольте представиться, сэр. Том Мэй, студент Кембриджа, сын сэра Томаса Мэя.

Сэр Томас Волмси заметно оттаял.

– Томас Мэй? Как же, я прекрасно его знаю. Достойный, уважаемый человек и превосходный мировой судья. Пожалуйста, передайте ему поклон от меня.

– С удовольствием, сэр. Но могу я узнать ваше имя?

– Томас Волмси.

– Как, неужели сам сэр Томас Волмси, знаменитый судья?

Сэр Томас горделиво кивнул, молодой человек поспешно вскочил и низко поклонился.

– Знакомство с вами, сэр, большая честь для меня. Ваша репутация опережает вас. Я очень хорошо помню отчеты о прошлогодней сессии в Эссексе, когда вы приговорили к смерти четырех ведьм.

Лицо сэра Томаса не дрогнуло, и глаза не изменили своего выражения, когда он ответил:

– Одна едва не избежала казни под предлогом беременности, но ее вздернули тотчас же, как только она произвела на свет ребенка Странный это был случай, поскольку ни один мужчина так и не признался, что имел с ней дело Я подозреваю, уж не сам ли Сатана был отцом этого ребенка.

– Какая ужасная мысль, – вздрогнул Том.

Его черные глаза вдруг стали напряженными. Он отпил немного вина и спросил.

– Но, наверное, вам встречались подсудимые, которые оказывались невиновными? Против которых существовал своего рода заговор?

Сэр Томас тонко улыбнулся, его немигающие глаза холодно и внимательно изучали Тома.

– Разумеется, такие случаи известны. Но это большая редкость. Не забывайте, что женщины, пред стающие перед судом на выездной сессии, уже были допрошены мировыми судьями, такими, как ваш отец, и признаны ими виновными. Маловероятно, чтобы все мы часто ошибались.

– Но все-таки это возможно, – настаивал Том. – В том случае, например, если жертву сознательно оговорили.

Сэр Томас отпил вина.

– Я думаю, сплетникам не так-то легко добиться обвинительного акта. – Он сделал паузу. – А я вижу, вы всерьез интересуетесь данным предметом.

– Да.

– По каким-то конкретным причинам?

Том уже был готов заговорить о Дженне Мист и умолять о смягчении ее участи, но онемел под ледяным взором немигающих серых глаз. Он вдруг понял, что судья Волмси мнит себя непогрешимым карающим ангелом, силой, противостоящей дьяволу. Вокруг этого человека реял ореол фанатизма.

Пытаясь на ходу изменить свой план, Том безразлично произнес:

– Девушку из нашей деревни обвиняют в том, что она вызвала гибель людей посредством колдовства. Но я уверен, что она невиновна.

– Если она должна предстать передо мной, я не имею права обсуждать с вами ее дело.

– О, нет, не думаю, – пробормотал Том. – Мне кажется, ее дело будут рассматривать в зимнюю сессию.

– Если так, мне будет интересно узнать, почему вы считаете ее невиновной.

– Потому что я убежден, что она стала жертвой обстоятельств. Во-первых, в свое время ее тетке было предъявлено обвинение в колдовстве, и та умерла в тюрьме. Далее, по ее собственному признанию, Дженна использовала любовный напиток, чтобы ее избранник женился на ней, а не на другой. Но теперь ее обвиняют в том, что она с помощью дьявола вызвала пожар, в котором погибли люди.

– Люди, к которым она плохо относилась?

– Может быть, к одной из них.

– Понимаю, – кивнул сэр Томас, откидываясь на спинку кресла и сплетая тонкие пальцы. – Дело кажется мне совершенно очевидным, господин Мэй.

– На первый взгляд да. Но дело в том, что муж погибшей женщины с давних пор не скрывал неприязни к обвиняемой.

– Меня это не очень-то удивляет, учитывая смерть его жены.

– Но… – начал Том и тут же вынужден был остановиться.

Как это всегда и бывало, его недуг проявил себя в самый неподходящий момент. Он начал так сильно заикаться, что больше уже не мог говорить. Судья вежливо смотрел на него, ожидая услышать что-нибудь еще, кроме нечленораздельных отрывистых звуков. Под взглядом этого безжалостного существа Том окончательно пал духом.

По воле злого рока Дженне еще раз не повезло: ее должен был судить человек, возомнивший себя карающим мечом правосудия, заслуженно прозванный «судья-вешатель», человек, отправивший на смерть четырех эссекских женщин, обвиненных в ворожбе и колдовстве.

План Тома разваливался на глазах. Прекрасно зная, что коррупции подвержены все слои общества, Том вначале собирался предложить судье взятку. Но, столкнувшись лицом к лицу с этим замороженным человеком, чьи глаза, казалось, видели собеседника насквозь, Том понял, что сделать это – значит заранее подписать Дженне Мист смертный приговор. Ибо сэр Томас неминуемо обратил бы против нее всю ярость своего оскорбленного достоинства.

Молча сидя рядом с судьей, Том вдруг увидел себя в большом зале, на свадебном пиру. На возвышении сидели жених и невеста, а рядом с ними – судья Волмси, почему-то облаченный в пурпурную мантию и архиепископскую митру, из-под которой торчали коротко подстриженные седеющие волосы. Он смотрел на Тома точно так же, как сейчас, и во взгляде его можно было прочесть, что он считает Тома женоподобным, достойным презрения, и с трудом выносит его присутствие.

Видение исчезло, и молодой поэт затряс головой, осознав, что сэр Томас продолжает говорить.

– …можете не сомневаться в торжестве справедливости. Вы слушаете меня, господин Мэй?

– Извините, – пискнул Том.

– Я говорю, что когда девушка из вашей деревни предстанет перед судом, с ней обойдутся по справедливости, со всем предусмотренным законом снисхождением.

Не в силах ответить, Том только кивнул и отвел в сторону свои красивые глаза, осознав, что его план помочь Дженне потерпел полное и окончательное крушение.

Дженна вместе с другими несчастными сидела в крошечной каморке, откуда их по одному уводили в зал суда. Наконец пришел и ее черед. Очутившись в зале, она увидела на возвышении мужчину в мантии и парике, с пронзительными, буравящими ее немигающими светлыми глазами. На местах для публики, среди океана незнакомых лиц, Дженна смутно различила Бенджамина и Агнес, Даниэля и Роберта Морли. Ее посадили перед хмурыми, угрюмо взиравшими на нее присяжными, и секретарь суда встал, чтобы зачитать обвинительный акт.

– Рассматривается дело Дженны Мист, проживающей в Мэгфилде, графство Суссекс, супруги Бенджамина Миста, обвиняемой в том, что она, забыв о Боге и соблазнившись дьяволом, будучи колдуньей и ведьмой, пятнадцатого марта, в восьмой год правления короля Джеймса, с помощью злых чар и колдовства вызвала пожар, в котором сгорели дома Томаса Стивена, вдовы Бини, примыкающий к ним амбар, оцененные в тридцать фунтов стерлингов. В огне пожара, произошедшего по причине вышеуказанного колдовства, погибла некая Дебора Мейнард, жена Ричарда Мейнарда, а также…

Секретарь продолжал читать, но Дженна уже не слушала его. Она знала, что ее дело безнадежно, что, признавшись сэру Томасу в том, что она приворожила Бенджамина, она подписала себе смертный приговор. Дженна постаралась отвлечься, подняв глаза к потолку и предоставив свободу своим мыслям.