Тропа каравана - Суренова Юлиана. Страница 54

— А для меня? Я тоже маленькая и очень люблю молоко!

— Конечно, — казалось, колдун не заметил, что девочка шутит. Или он просто подыгрывал ей? — Если хочешь, я превращу вон ту старую олениху в корову.

— Не-е-т! — хихикнув, закачала головой Мати. — Папа не согласиться еще и на корову! Она даже не поместится в повозке. И, потом, корова ведь голая, ей будет холодно в снегах. Не станем же мы надевать на нее шубу! — девочка на миг представила себе эту картину — и совсем развеселилась.

— Значит, обойдемся без коровы, — в глазах Шамаша сверкали озорные огоньки. — Не волнуйся, малыш. Не думаю, что нам будет так уж трудно прокормить двух волчат.

— Так мы пойдем кормить Шуши? — если бы ее руки не были заняты, она бы уже давно схватила колдуна за руку и потащила за собой: ей так хотелось посмотреть, как малышка будет есть. Это должно быть так забавно…! В голосе зазвучали нотки нетерпения. Она никак не могла взять в толк, почему Шамаш медлит.

— Не сейчас. Позже, — не двигаясь с места, ответил тот.

— Но она хочет есть! Я чувствую это! — действительно, Мати была уверена, что это ощущение исходит именно от волчонка, а не ее собственного голодного желудка.

— Тебе придется кормить ее в определенное время, шесть раз в день. Не меньше, но и не больше.

— Почему? Ведь она…

— Пока волчонок растет, он всегда хочет есть. И это вовсе не означает, что ты должна потакать ему во всем. Как ты будешь вести себя с Шуллат сейчас, такой она и вырастит. А ты ведь не хочешь, чтобы она превратилась в свинку?

Девочка испуганно взглянула на малышку, боясь, что превращение может произойти прямо сейчас, от одного слова…

— Ладно, — все еще с опаской поглядывая на Шуши, вздохнув, проговорила Мати.

— Иди, веселись. А ее оставь у меня, — он протянул руку, собираясь забрать щенка, но девочка отступила. Ее лоб недовольно нахмурился: она не собиралась расставаться со своей подружкой ни на минуту. Но тут она заметила стайку весело резвившейся детворы. И ей так захотелось присоединиться к ним, что…

— Хорошо, — она осторожно передала маленький живой комочек Шамашу. Шуллат, почувствовав, что руки хозяйки больше не гладят ее, проснулась, тихонько заскулила, потянулась назад, протестуя, и лишь почувствовал тепло и покой, исходившие от мага, успокоилась, вновь засыпая… Бросив на нее еще один взгляд, продлевая миг расставания и стремясь убедиться, что малышка не очень обиделась на девочку за то, что та оставляла ее с Шамашем, Мати побежала к караванщикам — принимать поздравления и рассматривать подарки.

— Она выглядит такой счастливой, — к Атену, не отрываясь глядевшему на дочь, тихо шурша травой подошел Евсей.

— Да, — кивнул тот. Хозяину каравана не хотелось говорить. Забыть бы обо всем, забыться, стоять вот так, любуясь Мати и сравнивая ее с той красавицей-невестой, которую он видел за пологом огня… Но тут девочку окружили караванщики, поздравляя, купая ее душу в море теплых улыбок…

Подошли, обнявшись, Лис с Линой.

— Этот день запомнится навсегда, — мечтательно глядя вокруг, проговорила женщина. — Сказочный подарок нам всем.

— В этом нет моей заслуги, — грустно улыбнувшись, качнул головой хозяин каравана. — Разве б смог я совершить такое?

— Но ты ведь уговорил Шамаша…

— Нет, — качнул головой караванщик, а затем продолжал: — Он хотел сделать для Мати что-то особенное. Я сказал, что она мечтает о чуде, что ей хочется хотя бы на мгновение попасть в сказку.

— Сказка, легенда… — Евсей, вздохнув, качнул головой. — Нет. Достаточно оглядеться вокруг, чтобы понять, что вокруг нас сейчас реальный мир… Это небо, земля, цветы — все они живые, созданные богами, не людьми…

— Может быть, он перенес нас в свою землю… — Лина пожала плечами. Она не находила объяснения происходившему, впрочем, и не особенно пыталась. Женщина была готова просто наслаждаться каждым мигом, который можно будет потом вспоминать долгими холодными ночами, возвращаясь в фантазиях в мечты.

— Нет, — в отличие от жены, Лису были нужны ответы. Он должен был быть уверен, что здесь им ничего не угрожает. Мир сказки — это, конечно, замечательно, но в нем должно быть не меньше опасностей, чем в снежной пустыни, а ему совсем не хотелось встретиться с какой-нибудь магической злобной тварью, подобной грифону или крылатому быку Губителя. — Шамаш говорил, что не может вернуться назад. Возможно, с помощью своего дара, он воссоздал среди пустыни островок иной земли… — это казалось таким же невероятным, как и все остальные предположения и караванщик повернулся к Атену, словно спрашивая у него, что произошло.

— Я ведь говорил вам, — вздохнув, качнул головой хозяин каравана. В его голосе, глазах был укор — ему не нравилось, когда кто-то вынуждал его повторять уже раз данные объяснения. — Как же вы меня слушали на заре, на сходе?

— Мы были слишком поражены, чтобы поверить в возможность… — начала было Лина, но Атен остановил ее:

— Теперь нам ничего не остается, как привыкать жить на грани чуда, в мире новых легенд. Такова наша судьба.

— Не думаешь же ты, что кто-то захотел бы ее изменить, даже если бы подобное было возможно? — усмехнулся Евсей. — Чудо ждут, а не гонят прочь.

— И, все же, — лишь Лис продолжал настаивать на своем. — Была же какая-то причина, заставившая тебя созывать ради этой новости сход.

— Таково было желание Шамаша. Он не хотел никого испугать столь внезапным превращением знакомого с рождения мира в нечто совершенно… невозможное, — Атен вздохнул, понимая, что ему ничего не остается, как повторить все заново. — Он сказал, что воссоздаст для Мати мир сказок, то, что в них называется краем благих душ.

— Но ведь это сад в подземных владениях Госпожи Кигаль…

— В легендах — да, но не в сказках… Не знаю, не важно… В общем, это маленький островок, закрытый от снежной пустыни куполом нашего шатра. Он кажется бескрайним, но на самом деле не так уж и велик. Так что, отправляясь путешествовать, не упритесь в горизонт.

— В сказке много опасностей, — Лис недоверчиво взглянул на по-прежнему сидевшего на камне Хранителя.

— Думаю, он знает об этом, — перехватив взгляд мужа, проговорила Лина, — и сделал все так, чтобы уберечь нас от беды…

— Возможно, ты права… — Лис готов был сдаться.

— Конечно, права, — Лина сжала руку мужа. — Пойдем веселиться со всеми. Посмотри: больше никто, кроме тебя, не испытывает страха перед миром чудес…

— Как здесь красиво! — восхищенно выдохнул Евсей. — У меня просто нет слов…

— Однако придется их найти, — хмыкнул Атен. — Для летописи… Кстати, ты уже успел написать о произошедшем вчера?

— Да. Всю ночь писал, не отрываясь. Даже рука онемела, — он зевнул, прикрывая рот ладонью.

— Ты смотри, не засни, — усмехнулся хозяин каравана, глядя на брата искрившимися веселым задором глазами. — Потомки тебя не простят!

— Вот что, — не выдержал караванщик. — Раз тебе больше нечем заняться, как только подшучивать надо мной, бери-ка перо, чернила, и будешь мне помогать.

— Ну уж нет, у моей дочурки сегодня день рождения… — запротестовал тот.

— Вот и прекрасно! Лишится на день твоей опеки — возможно, почувствует себя действительно повзрослевшей на год. А то ты ей не даешь шага самостоятельно ступить, словно она — едва появившаяся на свет кроха.

— Так оно и есть. Во всяком случае, сегодня… К тому же, у тебя ведь уже есть один помощник, или ты забыл?

— Неужели ты думаешь, что я бессердечный сухарь, способный лишить парня такого дня?

— Ладно, вы тут спорьте, а мы пошли, — Лина потянула Лиса к накрытому под открытым небом столу. — Как бы наши мальчики не съели все сладости…

— Пусть. В честь праздника… — махнул рукой хозяин каравана. — Сегодня можно не экономить.

— Да при чем здесь экономия? — возмутилась женщина. — Мне просто не хочется, чтобы к вечеру у них так разболелись животы, что пришлось бы звать лекаря.

— Если кому и стоит об этом беспокоиться, так это мне. Никогда не знал большей сладкоежки, чем Мати.