Возвращение чудес - Крышталев Владимир Анатольевич. Страница 73

Новая надежда на выздоровление принцессы взбудоражила весь двор. Королевская резиденция загудела. Новость обсуждали все - от графов и князей до простых слуг. Я поневоле сделался героем дня. Повсюду судачили о "знахаре Азаре", мне смотрели вслед, кто-то строил предположения по поводу моих предков и учителей. Непонятно как всплыла версия, рассказанная мной Этвику: будто я - наследственный дворянин, отказавшийся от меча ради того, чтобы приносить людям здоровье. Краем уха я постоянно улавливал обрывки фраз, произнесенных на мой счет. Что-то вроде: "Вот он!" - шепотом среди слуг.

Собственно, ничего особенного не произошло. Вот если бы Луиза начала ходить, или хотя бы вновь почувствовала свои ноги - тогда другое дело. А так она всего лишь освободилась на некоторое время от угнетавших ее эмоций, выговорилась и, естественно, ощутила душевный подъем. Этот подъем позволил девочке совершить давно забытое - просто самостоятельно сесть в кровати, - но не более.

Однако в глазах окружающих и это выглядело чудом. Выходя из комнаты, королева плакала от счастья.

Прошло несколько дней. Я понемногу привыкал к столице и тому, что моя скромная персона оказалась в центре внимания. К дворцу потекли толпы горожан, желающих лечиться у "известного знахаря", но стража поворачивала их назад. Сперва даже без моего ведома. Затем я узнал, в чем дело, и дал свое благословение: ни один человек в мире физически не способен уделить внимание каждому из просителей. Их были буквально тысячи.

Да и не для того я приехал в столицу…

Впрочем, зрелище всяких незаживающих язв и других прелестей все-таки произвело на меня впечатление. Я стал выходить к народу. Хотя бы для того, чтобы обучить этих людей элементарной гигиене.

В первые же дни моих "выходов" начала складываться определенная система. Я собирал всех желающих в большой круг на одной из полян вблизи столицы. И рассказывал. Не имея возможности лечить каждого в отдельности, я общался сразу со всеми.

Меня слушали. Они хотели, чтобы я дал им избавление от недугов, - а я говорил, что причина множества заболеваний заключается в состоянии тела и души, и никто не может позаботиться о теле и душе больного лучше, чем сам больной. Они мечтали о чудесах - а я утверждал, что чудеса становятся возможными лишь после упорной работы над собой. Они желали таинств - а я им рассказывал о тривиальностях: свежем воздухе, чистой воде и физических упражнениях. И меня слушали.

Постепенно эти выступления приобрели характер проповедей. Да и не могло быть иначе. Я не занимался лечением - я преподавал философию здоровья. И надеялся, что хотя бы некоторым из слушателей мои слова пригодятся.

Самое удивительное состояло в том, что посетителей не убывало. Даже напротив. Приезжие купцы специально задерживались в городе, чтобы послушать мою очередную речь. Ко мне приходили даже высшие дворяне, не говоря уже о всяких ремесленниках и крестьянах. Вот не думал, что у меня проповеднический талант!

Королю эти мои "хождения в народ" совсем не нравились. Еще бы: неподалеку от его дворца собирались толпы, а мало ли, что может взбрести людям в голову, когда они вместе. Решат сжечь дворец - и попробуй их останови!

Однако я обещал вылечить принцессу. Я был нужен Виктору. Он попробовал запретить мне собрания, но знахарь Азар оказался не по зубам даже его харизматическому величеству. Я просто и ясно дал ему понять, что королевские приказы на меня не распространяются. Знахари - люди свободные. Виктор скрипнул зубами и больше не возвращался к этой теме. Только держал свою стражу наготове.

В числе моих слушателей я постоянно обнаруживал графа де Льена и барона де Лири. Эти двое пока помалкивали, но чего они хотели, для меня по-прежнему оставалось загадкой. Участники лесной разборки продолжали следить за мной.

Зато кое-что выяснилось насчет Этвика. Однажды барон вызвал меня на прогулку, и когда мы достаточно удалились от возможных ушей, начал следующий разговор.

- Дружище Азар. Позволь мне узнать твое мнение о нынешнем короле. Тебе знакомо моё, но насчет своих впечатлений ты помалкиваешь. А между тем мужская дружба невозможна без откровенности.

Угу, хмыкнул я про себя. Кто бы говорил!

- Мне кажется, - произнес я после некоторых размышлений, - что Виктор представляет собой не самого худшего из правителей. Посмотри, как отстроилась столица за время его правления. А каков дворец!

Этвик поморщился: ему хотелось услышать чего-то другого.

- Не самого худшего, - повторил барон. - Но и не самого лучшего, верно?

- Самых лучших правителей не бывает, - заметил я.

Барон тут же парировал:

- Как и самых худших, знахарь Азар. Как и самых худших.

Мы рассмеялись.

- Однако же, - продолжил Этвик, вернувшись к серьезному тону, - следует помнить, что Виктор - узурпатор. Он захватил трон, не имея на то особых прав.

Забавно. Когда Этвик мне рассказывал о Викторе в прошлый раз, правилу наследства никакого внимания не уделялось. А теперь вдруг королевская кровь сделалась важной. К чему бы?

Об этом я и спросил:

- Но ведь законных претендентов на корону всё равно нет.

- Не было, - поправил меня Этвик.

- Откуда же им взяться теперь, спустя годы? - удивился я. - Они что, повоскресали?

Барон поднял голову, глядя на вечернее небо. Солнце уже опустилось в пелену облаков над горизонтом, но сумерки пока не наступили. Мы шли по обширной зеленой лужайке с вкраплениями цветов, и вокруг на много шагов не было ни души.

"Он начинает свою игру", - подумал я насчет Этвика. Видит Бог, в столицу наш барон ехал совсем не для того, чтобы обеспечить мне защиту от ненавидящего колдунов Виктора.

- Всё не так сложно, - произнес Этвик. - Мой сосед, граф Оро, имел права на трон. Но старик просто отказался. Теперь же подрос его сын. Понимаешь?

- Кажется, да. И что нам до того?

Барон от моих слов даже остановился. В его глазах был укор:

- Азар! Неужто ты не видишь, кто сейчас носит корону? Он же тиран! Виктор одним махом отменил те вольности, что были дарованы дворянству прежними правителями. Он топчет нас в рабство. А мы, по-твоему, должны покорно терпеть? Не выйдет!