Чудес не бывает - Жаков Лев Захарович. Страница 48
Я, стараясь не напрягаться, чтобы не сузились проходы в мозгах, следил за извивами мысленного тела. Для персонажей сказок чудеса такого рода - обыденность. Для обычного человека, современного, и такое - уже чудеса. Нет, не то. Вся эта тяга магистра Фрея к Неизвестности, Чудесному, есть банальное неумение увидеть Чудесное в Обыденном. Если и удастся ему попасть в Неизвестное, где он узрит Чудесное, скорее всего, для обитателей Неизвестного оно будет обычной Обыденностью…
Стучали.
–Черт, - сказал я, хватая книгу и лихорадочно, чуть не обрывая страницы, отыскал нужный текст. "Чудеса и другая логика - разные вещи", - бросилась в глаза фраза, наспех кинутая на поля когда-то.
Вот оно! Конечно! Другая логика может быть только здесь, там она будет обычной! А чудеса? Сейчас, сейчас… "Так называемые чудеса - всего лишь неожиданная трансформация". Чем ему не чудо? Нет, не то. Другая логика… Алиса - счастливое исключение… Нет, не исключение, там тоже только превращения туда-сюда, и превращений-то нет, одни изменения размеров…
Перо на миг зависло над бумагой, и я опять услышал стук - более чем настойчивый.
–Убил бы, - сказал я. - Ну, что надо?
За дверью топтался весь первый курс. По лицам гуляли возбуждение и страх.
–Ребята, ночь ведь, - сказал я, впуская их.
Новость оказалась стоящей. Украли летопись!
Сказать, что я был удивлен, значило ничего не сказать.
–Что за чушь, - сказал я. - Она никому не нужна.
Записи об истории братства вел Роман.
–Я уверен, что это Винес, - твердо сказал он. - Больше некому. Он может нас выдать! - в его спокойном голосе полыхнула паника.
–Тихо! - прикрикнул я.
Мне стало смешно. Как будто я велел вести летопись специально, чтобы ее украли.
Глупая идея помогла собраться с мыслями.
–Обоснуй, - обратился я к секретарю.
Роман живописал, как Винес приходил сегодня утром к нему в комнату, как он там все смотрел, как расспрашивал все о том же. Как он, хозяин то есть, все боялся, как бы Винес не увидел листы с записями. Которые лежали еще на столе, потому что он как раз перед этим описывал историю с вампиром, вернее, о приходе делегации в Школу и назидательное поучение (я таки сдержал улыбку) о том, что "тайна оставляет наши деяния без награды, но история запомнит".
(Идея летописи пришлась кстати: должно быть у ребят какое-то утешение).
…В общем, вот так. И как потом он, Винес, вышел, а он, Роман, спрятал летопись под матрас. И пошел на завтрак, а после завтрака на занятия, и как потом пришел, и вечером решил дописать, и заглянул под матрас…
–Хорошо, - сказал я. - Просто прекрасно.
Теперь он будет нас шантажировать. Вполне в его духе! Нет, не шантажировать, а гаденько так посматривать, мол, а я кое-что про вас знаю.
Я покривился. Мое имя в записях не присутствует, но на каждой странице встречается магистр. Был ли Винес на том приеме? Кажется, да. Тогда и думать не надо, кто магистр.
Винес знает, что пропажу рано или поздно обнаружат. Рассчитывает на испуг?
–Идите-ка вы спать, рыцари, - сказал я. - Я подумаю.
Они верили мне.
Я впал в глубочайшую задумчивость. Пусть он знает, что есть братство, пусть он знает, что я магистр, это не суть важно. Но документы -доказательство. И, действительно, предмет шантажа. Значит, я не могу оставить их у него. Мало ли что. Дед про орден не знает.
Подлиза начинал действовать мне на нервы.
Но что делать?
Я выглянул в щель между ставнями и ничего не увидел. Ночь.
Я встал и вышел в коридор. Подумал, зашел обратно и лег на кровать. Расслабился. Вспомнить бы, где его комната.
Я жил вместе с первым курсом - в кельях, в корпусе, а все студенты старше первого курса селились в башне, куда я заходил редко. Значит, придется самому определять.
Закрыл глаза, долго и глубоко дышал, пока дрожь в груди не утихла, пока не потяжелели руки и ноги, а кисти и стопы не стали теплыми-теплыми, как будто я лежал на солнце, а оно грело меня, и опахивало сухими осенними запахами: сена, травы…
Я стал осторожно снимать слои защиты. Один, другой, третий… Упакован я качественно. Последние, нижние слои почти прикипели ко мне, их приходилось не снимать, а просто сдвигать к спине, освобождаясь частично.
Ощущений был целый мир. Я слышал сопение и храп своих рыцарей за стеной, я видел их сны, я чувствовал движение их ресниц, я знал, кто где лежит.
Это знание я осторожно, камень за камнем, продвигал вдоль коридора и выше. Вот лестница, она пахнет мокрой грязной тряпкой, потому что только что по ней прошелся с тряпкой дежурный, он ругался себе под нос, что опять наследили, еще бродили по ступенькам отголоски его раздражения, а у стен осталась пыль…
Я поднимался по ступенькам, не касаясь их мыслью, я просто проходил насквозь, я преодолевал их. Вот и комнаты жилые, вот этого я видел вчера, он столкнулся со мной в коридоре перед кабинетом тетки Алессандры, у него упала книга, и когда он наклонялся, я видел рыжеватые пряди у него на макушке…
Выше, выше…
Вот Линдина комнатка, увешана веточками мирандольских тополей, от них по всей комнате сухой дух…
Рядом, за стеной, тихо дышит моя рыжесть, и я почти торопливо миную ее, чтобы даже случайно не нарушить ее сон и случайно не заглянуть в него…
Выше, еще выше…
Кажется, это оно. Длинное узкое помещение, суровые камни забраны по одной стене ковром, не роскошным пушистым, а тонким шерстяным, но однозначно дорогим, от него так и веяло духами ткавших его красавиц…
Спит? Похоже на то. Не обращая ни на него - ни на себя - пристального внимания, я стал осматривать комнату, вещь за вещью.
Он не думал, что к нему придут за украденным: вот оно лежит, около кровати, на тумбочке. Читал на сон грядущий?
Что я пережил дальше, сложно передать. Вроде бы ничего необычного, пришел к спящему человеку, взял у него свою вещь. Подумаешь, ночью без разрешения. Но я воспринимал все так ярко, что было плохо.
Я поднялся, открыл дверь в его комнату, подошел к нему. Да, он спал. Мне казалось, что он сейчас откроет глаза, резко так, посмотрит на меня. Сердце билось и рвалось, я ничего не мог с ним поделать. Я бы уже проснулся на месте Подлизы. Видимо, он действительно обладал лишь малой долей отцовских способностей, а не то почувствовал бы меня: так сильно я переживал.