Ползи, тень! - Меррит Абрахам Грэйс. Страница 35

Я ожидал результата, но не такого быстрого и полного. Так я получил новое и пугающее представление о силе Дахут, была ли эта сила внушением на расстоянии или колдовством. Такое внушение на расстоянии уже само по себе было бы колдовством. Но все-таки что-то несомненно произошло как результат моего послания, и по облегчению, которое испытал Билл, я понял, как трудно ему приходилось.

Он подозрительно посмотрел на меня. Спросил:

– Что ты делал со мной, пока я спал?

– Ничего.

– А зачем тебе нужен адрес де Кераделей?

– О, просто любопытство.

Он сказал:

– Ты лжец, Алан. Если бы я был в нормальном состоянии, я бы спросил до того, как сообщить тебе. Ты что-то предпринял. Что?

– Билл, – сказал я, – это глупо. Мы оба глупо себя вели в этой истории с тенями. Ты даже не можешь точно сказать, была ли у тебя тень.

Он угрюмо спросил:

– Неужели? – И я увидел, как он сжал кулаки.

Я бойко продолжал:

– Не можешь. Ты слишком много думал о Дике, и о бреде де Кераделя, и том, что я рассказывал тебе о гипнотическом эксперименте мадемуазель. Твое воображение слишком ожило. Я же возвращаюсь к здравому скептическому чисто научному подходу. Никакой тени не было. Мадемуазель очень сильный гипнотизер, и мы позволили ей играть нами, вот и все.

Он некоторое время смотрел на меня.

– Тебе никогда не удавалось солгать, Алан.

Я рассмеялся. И ответил:

– Билл, скажу тебе правду. Пока ты спал, я испробовал контрвнушение. Посылал тебя все глубже и глубже, пока не добрался до тени – и не уничтожил ее. Убедил твое подсознание, что больше никогда ты не увидишь тень. И ты не увидишь.

Он медленно сказал:

– Ты забыл, я испробовал это на Дике. Не подействовало.

– А на тебя подействовало.

Надеюсь, он мне поверил. Это помогло бы увеличить его сопротивляемость, если бы мадемуазель снова попробовала на нем свои трюки. Но на это я не слишком надеялся. Билл сам психиатр, он лучше меня знает странности и отклонения в работе человеческого мозга. И если он не сумел убедить себя в том, что его тень – галлюцинация, то сумею ли это сделать я?

Минуту или две Билл сидел молча, потом вздохнул и покачал головой.

– И это все, что ты мне скажешь, Алан?

– Все, что могу тебе сказать, Билл. Больше говорить нечего.

Он снова вздохнул и посмотрел на часы.

– Боже, уже семь часов!

Я спросил:

– Не останешься ли обедать? Или ты вечером занят?

Лицо Билла прояснилось.

– Я не занят. Но нужно позвонить Лоуэллу. – И он взял трубку.

Я сказал:

– Минутку. Ты рассказал Лоуэллу о моем свидании с мадемуазель?

– Да? Ты ведь не против? Я думал, это поможет.

– Я рад, что ты это сделал. А Элен сказал?

Он колебался.

– Ну, не все.

Я весело заметил:

– Отлично. Она знает то, что ты рассказал. Это сбережет мне время. Звони.

Я спустился, чтобы заказать обед. Решил, что нам обоим не помешает что-нибудь особое. Когда я вернулся, Билл был очень возбужден. Он сказал:

– Вечером придет с докладом Мак Канн. Он что-то узнал. Будет у Лоуэлла в девять.

– Пообедаем и пойдем, – сказал я. – Мне хочется увидеть Мак Канна.

Мы пообедали. И в девять были у Лоуэлла. Элен не было. Она не знала, что я приду. И Лоуэлл ей не сказал о Мак Канне. Она пошла в театр. Я был рад этому и в то же время расстроен. Через несколько минут пришел Мак Канн.

Он мне сразу понравился. Долговязый техасец, с настоящим техасским акцентом. Доверенный телохранитель и порученец предводителя подпольного мира Рикори. Прежде был ковбоем. Преданный, изобретательный и абсолютно бесстрашный. Я много слышал о нем, когда Билл пересказывал историю невероятных приключений Лоуэлла и Рикори с кукольницей мадам Мэндилип, чьим любовником некогда был де Керадель. У меня сложилось впечатление, что то же самое чувство Мак Канн испытывает по отношению ко мне. Бриггс принес кувшин и стаканы. Лоуэлл закрыл дверь. Мы вчетвером сели за стол. Мак Канн сказал Лоуэллу:

– Ну, док, кажется, нам предстоит еще раз загонять скот, как в прошлый раз. Может, даже похуже. Хотел бы я, чтобы босс был здесь.

Лоуэлл объяснил мне:

– Мак Канн имеет в виду Рикори, он в Италии. Мне кажется, я вам говорил.

Я спросил Мак Канна:

– Много ли вы знаете?

Ответил Лоуэлл.

– Он знает столько же, сколько я. Я ему полностью доверяю, доктор Карнак.

– Прекрасно, – сказал я. Мак Канн улыбнулся мне и сказал:

– Но босса здесь нет, поэтому, может, телеграфируете ему, что вам нужна помощь, док? Попросите его связаться с этими парнями, – он протянул Лоуэллу список, в котором было больше десяти имен, – и приказать им явиться ко мне и делать, что я скажу. И попросите побыстрее вернуться.

Лоуэлл неуверенно спросил:

– Вы думаете, это оправданно, Мак Канн?

– Да. Я бы даже добавил в телеграмме, что вопрос жизни и смерти и что ведьма, делавшая кукол, ребенок по сравнению с теми, с кем мы сейчас имеем дело. И послал бы телеграмму немедленно, док. Я ее тоже подпишу.

Лоуэлл снова спросил:

– Вы уверены, Мак Канн?

– Босс нам понадобится. Говорю вам, док.

Билл писал. Он спросил:

– Как вам это? – и протянул написанное Мак Канну. – Вставьте имена людей, которые вам нужны.

Мак Канн прочел:

– Рикори. Угроза кукольницы ожила в более опасной форме. Срочно необходима ваша помощь. Прошу вас немедленно вернуться. Тем временем телеграфируйте… таким-то… немедленно связаться с Мак Канном и безусловно выполнять его приказы. Телеграфируйте, когда вас можно ожидать.

– Хорошо, – сказал Мак Канн. – Полагаю, босс прочтет между строк и без упоминания жизни и смерти.

Он вписал отсутствующие имена и протянул листок Лоуэллу.

– Я отправил бы немедленно, док.

Лоуэлл кивнул и написал адрес, Билл напечатал телеграмму на машинке. Лоуэлл открыл дверь и позвал Бриггса. Бриггс пришел, и послание Рикори отправилось в путь.

– Надеюсь, он быстро его получит и приедет, – сказал Мак Канн и налил себе большую порцию виски. – А теперь, – сказал он, – начну с самого начала. Прошу дать мне возможность рассказать все по-своему, а если у вас будут вопросы, задавайте, когда я кончу.