Доктор Джонс против Третьего рейха - Щеголев Александр Геннадьевич. Страница 7

– Еще раз обращаю ваше внимание, Инди, что мое предложение исключительно серьезно. Проект уже давно запущен. Средства на возможную экспедицию найдены. Существуют научные, подчеркиваю специально для вас – действительно научные данные. Не хватает только руководителя.

– Да что за предложение-то? – воскликнул Джонс. – Честное слово, ситуация напоминает мне какую-то комедию, причем, плохо сыгранную!

– Я разве до сих пор не сказал? – развел руками менеджер. – Я прошу вас возглавить проект, связанный с поисками чаши Грааля. Для начала – исследовательскую часть, но если пожелаете, то и экспедиционную.

– Поиски чаши Грааля? – ошарашенно переспросил Джонс. – И вы утверждаете, что это серьезно?

– Найдены сенсационные документы… – начал было Бьюкенен.

Коллега Ренар остановил его:

– Месье Джонс, вы обязательно получите всю необходимую информацию, как только дадите ваше согласие.

– Да, разумеется, – согласился менеджер. – Дело в том, Инди, что с некоторого времени мы вынуждены соблюдать осторожность. У нас был руководитель, тоже непревзойденный специалист, но он неожиданно пропал.

– Пропал?

– Да. И никаких разумных объяснений этому у нас нет. Он пропал где-то в Венеции, остался только его ассистент – доктор Шнайдер.

– Теперь понимаю… – задумчиво произнес Джонс. – Даже не знаю, что вам ответить, Джей. Сейчас я просто не могу никуда уезжать, иначе я запросто потеряю профессуру. Знаете, призрак Великой депрессии витает надо мной каждый семестр. Это я вам как другу говорю, строго между нами.

– Проект хорошо финансируется, – негромко напомнил Бьюкенен. – И проблемы со всеми вашими долгами могут решиться сами собой.

– Почему бы вам не найти специалиста именно по древнему христианству? – с надеждой предложил Джонс. – Я ведь специализируюсь в другой области. Пригласите, к примеру, моего отца, Генри Джонса. Во-первых, если верить многочисленным отзывам, он знаток христианских реликвий, а во-вторых, обожает безумные идеи и разнообразные сказочные истории.

– Индиана Джонс не верит, – сообщил сбоку француз. Акцент его опять заметно усилился.

– Ничего, поверит, – буркнул Бьюкенен краешком губ. Некоторое время он размышлял, затем решительно заявил: – Пожалуй, будет лучше сказать вам правду. Дело в том, что ваш отец и был руководителем проекта. Именно он пропал в Венеции.

Джонс-младший долго молчал, растерянно глядя на собеседника.

– Вы что, сотрудничали с моим отцом? – наивно спросил он.

– Да.

– Но ведь он не занимается практической археологией, он же давно все бросил!

– Возможно, вы недостаточно его знаете, Инди? Откровенно говоря, я всегда догадывался, что у вас сложные отношения. Простите.

– Вы утверждаете, что он пропал?

– Совершенно верно. Двадцатого августа.

– Это нелепость, – объявил археолог. – Я знаю своего отца достаточно, чтобы посоветовать вам просто подождать. Скорее всего он сидит в какой-нибудь заброшенной библиотеке, у него остановились часы, он не знает, сколько прошло времени. Или, скажем, вполне мог заснуть в постели какой-нибудь юной ассистентки, а проснувшись, забыл вернуться на работу – такое с ним уже бывало. Заблудился, потерял очки, передумал искать чашу Грааля – да что угодно! Я к тому, что вы напрасно опасаетесь чего-то серьезного, Джей.

Менеджер терпеливо выслушал.

– Я вас не тороплю с решением, Инди. Думайте. Доктор Ренар через два дня улетает обратно в Европу, и, надеюсь, мы успеем до этого времени вернуться к нашей теме.

– Вы, американцы, поразительно не похожи на англичан, – откликнулся Ренар с неожиданной горечью. – Вас совершенно невозможно понять.

– Знали бы вы мою маму, – сказал доктор Джонс, вставая. – Она была русской. Вот уж кого действительно нельзя было понять.

4. Разведка желает приятного аппетита

Бывают дни, когда события мчатся, как хорошо отлаженный «Форд-Т» по магистрали Чикаго – Спрингфилд. И нестерпимо хочется пригнуться, спрятаться от бьющего в лицо ветра, и тоскливая пустота распирает грудь, потому что вдруг понимаешь: благоустроенное шоссе неизбежно кончится. Чем? Кто знает? Обрывом, водопадом, рекой Стикс?..

Трудно представить, но иных дней в жизни сорокалетнего Индианы Джонса не было.

Сначала он позвонил Маркусу Броуди, другу отца, – человеку, который по праву именовался «давним другом профессора Джонса» еще до того, как Индиана стал сыном профессора Джонса.

Он позвонил, разумеется, только утром, по прибытии на работу – из преподавательской, чтобы не тратить собственные деньги. В самом деле, якобы пропавший Джонс-старший – профессор нескольких университетов Европы и Америки, известный ученый, оставивший серьезную науку лет десять назад из-за необъяснимой старческой блажи, – в свое время входил и в попечительский совет Чикагского университета. Почему бы университету не оплатить никчемный звонок? Это будет справедливо. И сыновья совесть таким образом очистится.

Звонок был междугородним, в Старфорд.

– Здравствуйте, Маркус, – сказал Индиана с нежностью. – Узнали? Нет, у меня как раз все в порядке, но вот мой старик, похоже, в очередной раз загулял. Исчез, как ни странно это звучит. Не затруднило бы вас проведать его, вдруг он попросту сидит дома и вспоминает ушедшее детство?

– Здравствуй, Инди, – издалека сказал ему Маркус Броуди. – Генри сейчас в Европе. Я недавно получил от него письмо. Из Венеции. Но если ты просишь, я обязательно съезжу к нему домой.

– Спасибо, Маркус, – попрощался Джонс, и на том разговор исчерпался.

Следующим пунктом в распорядке дня стояли занятия. Студенты были по обыкновению прилежно любопытны и утомительно невежественны. Лекция закончилась замечательно: профессор сказал «Все свободны», и студентов не стало. Профессор вышел на воздух, прогулялся по территории городка, размышляя над вопросом о смысле жизни и о своем месте в ряду желающих найти ответ. А может, ему грезился грозного вида Дворец человеческих судеб – небоскреб с многоэтажными подвалами и роскошным пентхаусом, – и его одолевали мучительные сомнения: ту ли комнату он снял в этом отеле? Впрочем, вероятнее всего, доктор Джонс просто-напросто обдумывал информацию, которую получил от менеджера Художественного института. Чаша Грааля – это призрак, который так просто не оставит душу археолога. Если же в груди археолога бьется сердце романтика-первопоселенца (как-никак его предки по отцу осваивали Дикий Запад, а предки по маме еще более Дикий Восток), – то подобный призрак непременно материализуется в виде сумасшедших поступков. Если упомянутый археолог к тому же холост, то есть свободен абсолютно, стопроцентно, тогда сумасшедшие поступки совершаются быстро и просто, как бы сами собой. Однако что-то мешало профессору Джонсу спокойно принять неизбежное решение. Какая-то заноза, прочно вошедшая в мозг… Он покинул границы университета, прогулялся до домика Роби [11], полюбовался на диковинное сооружение – плоское, будто гигантским сапогом придавленное, больше похожее на декорацию к фантастическому фильму. Затем вернулся к корпусам.

Он знал, что именно ему мешало.

Чашей Грааля занимался его отец Генри Джонс-старший. Вот в чем дело. Шагать по протоптанной отцом дорожке было как-то… в общем, как-то унизительно.

Лучшее средство освободить голову от мыслей – дать работу желудку, тем более, когда питание оплачено на год вперед. Индиана прошел в столовую, взял бобовый суп и бифштекс, занял любимый столик – лицом к окну, спиной к залу. Суп был не постный, как у большинства, а на мясном бульоне, именно так, как любил профессор археологии; бифштекс был с китайским соусом, рецепт которого Индиана привез год назад; иначе говоря, местный повар прекрасно знал вкусы постоянных клиентов. Желудочный сок ударил в мозг, мгновенно растворив посторонние образы, и настроение стало простым, конкретным, будничным, и вот тут-то…

Вот тут, собственно, события и начались.