Замок горного короля - Тарр Джудит. Страница 12

Холодный свет зари успокоил Мирейна, но воля его по-прежнему оставалась непреклонной. Вадин взглянул на него и сам не понял, что испытывает: отчаяние или бешенство. - Клянусь Аварьяном, - пробормотал он еле слышно, - если король разобьет свое сердце из-за этого безумца, то я... я... Рами напряглась под ним, встревоженная. Он подавил непрошеные слезы и сверкнул глазами на своего сумасшедшего хозяина. Мирейн не собирался показывать, что он королевской крови, и был вооружен мечом и копьем, как и все остальные. Кроме этого у него был щит, легкие доспехи и простой шлем. И тем не менее невозможно было ошибиться, что это именно он скачет на диком черном демоне без поводьев и узды и хохочет, глядя, как его зверь разгоняет солдатских меринов. Высокая фигура пешего человека приблизилась к нему. Бешеный замер и вскинул уши, блестя янтарными глазами в свете факелов. Мирейн поклонился в седле. - Доброе утро, дедушка. - Ты едешь, - сказал король. Это не было вопросом. Что-то от его бывшего холодного безумия отразилось на его лице. - Хорошо сражайся за меня, молодой Мирейн. Но не настолько хорошо, чтобы умереть. - Я не собираюсь умирать, - сказал Мирейн. Он склонился и поцеловал короля в лоб. - Жди меня, когда снова прибудет Ясная Луна. - И каждый день после этого. Король резко развернулся и оказался лицом к лицу с Моранденом. Старший принц, занятый осмотром своих отрядов, еще не сел в седло; конюх держал повод его сенеля. Он встретился взглядом с отцом, глаза его были спокойны, холодны и непроницаемы. - Возвращайтесь ко мне оба, - сказал король. - Живые и здоровые. Моранден ничего не ответил, но склонился в поклоне и взлетел в седло. Ворота распахнулись, чисто и звонко протрубил рог. Армия с шумом устремилась вперед.

Они миновали Башни Рассвета, когда уже наступило утро. Оставили за собой Дол, прошли высокое ущелье, а затем спустились по крутым извилистым тропам к дальним границам Янона. Долгий путь убаюкал Вадина, подарив ему некоторое успокоение. При расставании король был полон бодрости, а Мирейн далек от смерти, и Вадин отлично знал, что по крайней мере десятая часть воинов, окружавших его, принадлежала королю. Это только доказывало, что все так и есть, как кажется: подавление восстания, первая проверка наследника Янона в бою. Моранден был достойным человеком; он не мог допустить убийства, которое наверняка повлечет за собой смерть его отца. Вадин решил предоставить ход событий судьбе. А пока он старался быть мудрым: он распахнул душу навстречу чистому прозрачному воздуху, и людям, окружавшим его, и сильному животному, на спине которого сидел. Зеленый Аркхан расстилался под копытами Рами; Аварьян восходил к зениту и сиял на востоке над горными пиками. Мирейн оказался образцовым солдатом. Он держал свое место в ряду всадников, бок о бок с Вадином и чуть впереди оруженосцев на запасных сенелях; он сдерживал шаг Бешеного и не допускал вспышек буйства, характерных для нрава жеребцов. Когда все молчали, он тоже молчал, а когда все пели, то, казалось, нет песни, которой бы он не знал. Как подметил Вадин, даже акцент Мирейна изменился. По-янонски он говорил теперь не хуже самого Вадина, если не лучше: у него не было картавости имехени, зато в его говоре звучали свойственные лорду из Хан-Янона ясность и мелодичность, несколько преувеличенные, чтобы было хорошо слышно и в поле, и в зале. Его присутствие рождало магию. Человек, оказавшийся рядом с ним, подпадал под его чары; Вадин наблюдал это в течение пути. Люди пока еще не падали к его ногам. Но они согревались возле него. Они забывали о ненависти к нему; что касается того, чтобы остерегаться его, - эта битва была уже проиграна. Моранден знал об этом. Он не показывал вида, но Вадин чувствовал нарастающую в принце угрюмость. Она наваливалась на его плечи, отражалась на настроении его мышастого жеребца.

- Ты же понимаешь, что это не поможет. Они встали лагерем на границах Медраса, пожертвовав удобствами королевской залы ради быстроты продвижения и бесшумности. Была прекрасная безоблачная ночь, и Мирейн решил расположиться возле своего коня, довольствуясь теплым одеялом и небольшим костром. Бешеный должен был служить ему стражем и защитой. Жеребец смирился с присутствием Вадина, считая безопасность Рами такой же важной, как и безопасность Мирейна; он проявлял интерес к кобыле, достаточно целомудренной, потому что ее время еще нс пришло, однако она не собиралась разочаровывать его. Больше никто не решался подходить к ним близко или даже думать об этом. - Это не поможет, - повторил Вадин. - Ты можешь ослеплять людей своим блеском, когда они приближаются к тебе, но когда они опять обретают возможность видеть, они всегда поворачиваются лицом к твоему дяде. Мирейн подкинул в костер хвороста, в изобилии имевшегося в зарослях, где они остановились. Язычки пламени, взметнувшись, преобразили его лицо: горбатый нос заострился, впадины на щеках стали еще глубже, глаза засверкали. - Ослеплять людей своим блеском, Вадин? Как я могу это делать? Нетерпение и раздражение заставили Вадина отмахнуться. - Нечего передо мной разыгрывать невинность, - огрызнулся он. - Ты переманиваешь людей на свою сторону под самым носом их господина. И он это видит так же хорошо, как и я. - Но я не... Мирейн резко вскочил. Бешеный фыркнул и задрал голову. Принц стал успокаивать его, сосредоточившись на этом, и не обращал внимания на Вадина. Но тот продолжал отстаивать свои позиции. - Конечно, переманиваешь. Ты разговариваешь с ними, как уроженец севера. Со мной же ты шепелявишь так же мягко и по-южному, как и прежде. Кто тут кого надувает? Даже затылок Мирейна выражал упрямство. Принц молчал. Лишь рубиновый глаз сверкал поверх его плеча возле смертоносно-острого рога. Рами мирно паслась возле костра, не обращая внимания на проблемы двуногих. Уже не первый раз Вадин проклинал всех этих магов и их бескомпромиссность. Разве простому человеку под силу пробудить в подобных созданиях какие-то чувства? Мирейн обернулся. - Чувства? Какие чувства? Ты обвиняешь меня в каких-то интригах, чего у меня и в мыслях не было. Ты придираешься ко мне за то, что я стараюсь изъясняться с ними на хорошем языке, и за то, что я расслабляюсь с тобой, кто все понимает и иногда даже забывает презирать меня. Я что, должен отказаться от общения с этими людьми, рядом с которыми мне предстоит сражаться? - Собирай свои вещички и отправляйся назад в Хан-Янон, там твое место. - О нет, - сказал Мирейн. - Тебе не удастся отправить меня назад. После того как мы с Моранденом встретились на рынке, это уже невозможно. - Вам бы следовало быть братьями, раз вы так страшно ненавидите друг друга. - Я не испытываю к нему ненависти, - сказал Мирейн, словно сам верил в это. Может быть, и верил. Может быть, в это верил и Вадин. - Он страстно желает заполучить все, что принадлежит мне. Но он никогда этого не получит. Возможно, в один прекрасный день я смогу научить его если не любить меня, то по крайней мере смириться с правдой. - Ты и впрямь до такой степени высокомерен или же настолько простодушен? Люди, подобные ему, никогда не отступают. - Но их можно убедить сделать шаг в сторону. Вадин сплюнул в огонь. - А луны будут танцевать танец мечей, а солнце будет сиять всю ночь... К его великому изумлению (а ведь он уже привык не удивляться словам или поступкам Мирейна), принц уселся рядом с ним и ухмыльнулся. - Еще одно пари, о недоверчивый? - На этот раз я не намерен грабить тебя, о безумец. Мирейн улыбнулся. Его зубы ослепляли белизной. Он вытянулся на земле, положил голову на седло, завернулся в одеяло и блеснул на Вадина глазами. - Я не стану убивать его. Это было бы слишком примитивно. Я просто одержу над ним победу. Я покорю его, и без всякой магии. - А я тогда кто? Мишень для тренировочных ударов? - Ты - мой друг. - Мирейн прятался в тени, даже его глаза па миг перестали блестеть. А потом они распахнулись, лишив Вадина сил протестовать. - Я сделаю это, Вадин. Вадин мог понять, каким Мирейну представлялся Моранден. Человека, страдающего помрачением рассудка, ненавидеть невозможно. Его можно лишь пожалеть или сделать безнадежную попытку вылечить его. Они оба сошли с угла, эти принцы. И поэтому они собирались умереть. Но что тогда будет с Яноном без короля? Мирейн уснул. Он мог себе это позволить: забыться между вдохом и выдохом, предоставив мучиться менее значительным личностям. Вадин склонился над ним. Принц не пошевелился. Не сдвинулся и более бдительный Бешеный. Вадин всмотрелся в лицо Мирейна. Огонь угасал, отбрасывая сумеречные тени, но его черты были освещены достаточно, чтобы запомнить их. Это лицо было невозможно забыть. Кто-то когда-то уже сказал: Имин или король. Это было и в песне. Мирейн расхохотался, услышав ее. "Да, - сказал он, - я достаточно безобразен, чтобы обратить на себя внимание". Он был слеп, как камень, и совершенно безумен. Издав звук, напоминавший не то рычание, не то стон, Вадин завернулся в одеяло. Боги хранят страдальцев, сказали жрецы. так пусть они и делают это, а бедным смертным подарят спокойствие.