Память Света (Память огня) - Джордан Роберт. Страница 104

Эгвейн кивнула.

— Буря здесь хуже всего.

— В будущем мы будем посещать его нечасто, — сказала Эмис. — Мы приняли решение. И, не смотря на наши жалобы на Кар'а'карна, он готовит свои армии к перемещению. Осталось совсем недолго до того момента, когда мы двинемся во владения Тени.

Эгвейн медленно кивнула. — Да будет так.

— Я горжусь тобой, девочка, — сказала Эмис.

Эмис, камнеподобная Эмис, со слезами на глазах. Они поднялись и Эгвейн по очереди обняла их.

— Свет защищает вас, Эмис, Мелэйн, Бэйр. Передайте мои слова любви другим.

— Передам, Эгвейн ал'Вир, — ответила Бэйр. — Да найдешь ты воду и тень, сейчас и всегда.

Одна за другой они исчезли из Тира. Эгвейн глубоко вдохнула, взглянув вверх. Здание стонало, как корабль в шторм. Сам камень, казалось, перемещался вокруг нее.

Она любила это место — не Твердыню, а Тел'аран'риод. Он многому ее научил. Перед тем как уйти, она подумала, что он был подобен реке в наводнение. Он мог быть знакомым и любимым, но она не могла рисковать собой здесь. Не сейчас, пока Белая Башня нуждалась в ней.

— Прощай, старый друг, — произнесла Эгвейн в воздух. — Пока я не усну вновь.

И она позволила себе проснуться.

Гавин, как обычно, ждал около кровати. Они были в Башне, Эгвейн полностью одета, в комнате недалеко от той, в которой она жила во время обучения. Еще был не вечер, но просьба Хранительниц Мудрости не то, что она хотела бы проигнорировать.

— Он здесь, — тихо сказал Гавин, глядя на дверь.

— Тогда давай встретим его, — сказала Эгвейн. Она подготовилась, подтянувшись и разгладив свои юбки. Она кивнула Гавину, они вышли и направились на встречу с Возрожденным Драконом.

Ранд улыбнулся, когда увидел ее. Он ждал внутри с двумя Девами, которых она не знала.

— Зачем ты хотел меня видеть? — устало спросила Эгвейн. — Убеждать сломать печати?

— Ты стала циничной, — заметил Ранд.

— Последние два раза, что мы встречались, ты точно пытался привести меня в бешенство. Мне ожидать этого снова?

— Я не пытаюсь тебя разозлить, — сказал Ранд. — Взгляни на это. — Он вытащил что-то из кармана. Прядь волос. Он протянул это ей. — Ты всегда ожидала того момента, когда сможешь заплести волосы.

— То есть ты подразумеваешь, что я ребенок? — раздраженно спросила Эгвейн. Гавин положил руку ей на плечо, успокаивая.

— Что? Нет! — Ранд вздохнул. — Свет, Эгвейн. Я хочу кое-что исправить. Ты мне как сестра. У меня никогда не было родных братьев. Ну по крайней мере, один есть, но он обо мне не знает. У меня есть только ты. Пожалуйста. Я не пытаюсь разозлить тебя.

На мгновение он показался таким, каким был давно. Невинным мальчиком, серьезным. Эгвейн позволила растаять своему расстройству.

— Ранд, я занята. Мы заняты. Нет времени для таких вещей. Твои армии не могут ждать.

— Их время скоро придет, — сказал Ранд, становясь более твердым. — Прежде, чем все закончится, они будут задаваться вопросом, почему были так нетерпеливы, и с тоской смотреть в те спокойные дни ожидания. — Он все еще держал локон в руке, сжатой в кулак. — Я просто… Я не хотел бы идти на свою битву, поссорившись с тобой на нашей последней встрече, даже если и по важному вопросу.

— Ох, Ранд, — сказала Эгвейн. Она подошла к нему, беря прядь. Затем обняла его. Свет, как же трудно иметь с ним дело в последнее время, но то же самое она подумала и о своих родителях. — Я поддерживаю тебя. Это не означает, что я собираюсь сделать с печатями то, что ты говоришь, но я действительно тебя поддерживаю. — Эгвейн отстранилась от Ранда. На ее глазах не будет слез. Даже если это их последняя встреча.

— Подожди, — сказал Гавин. — Родной брат? У тебя есть родной брат?

— Я сын Тигрэйн, — пожал плечами Ранд, — Родился после того, как она ушла в Пустыню и стала Девой.

Хотя Эгвейн поняла это уже давно, Гавин выглядел ошеломленным.

— Ты брат Галада? — спросил Гавин.

— Брат по крови, — сказал Ранд. — Не то, чтобы это много значило для Белоплащника. У нас с ним была одна мать. Его отец, как и твой, был Тарингэйл, но моим был Айилец.

— Я думаю ты удивил бы Галада, — сказал Гавин мягко. Но Илэйн…

— Не знаю, надо ли тебе рассказывать твою собственную семейную историю, но Илэйн не связана со мной. — Ранд повернулся к Эгвейн. — Я могу увидеть их? Печати. Прежде, чем пойти в Шайол Гул, я хотел бы посмотреть на них в последний раз. Я обещаю ничего не делать с ними.

Нехотя она выудила их из мешочка на поясе, где часто держала их. Гавин все еще выглядя ошеломленным, подошел к окну и открыл его, освещая комнату. Белая Башня ощущалась все еще. молчаливой. Его войска ушли, хозяева его на войне.

Она развернула первую печать и вручила ее Ранду. Она не дала бы ему всех их сразу. На всякий случай. Она действительно доверяла его слову; это был Ранд в конце концов, но… на всякий случай.

Ранд подержал печать, уставившись на нее, как будто ища мудрость в той извилистой линии.

— Я создал их, — прошептал он. — Я сделал их такими, чтобы они никогда не сломались. Но я знал, поскольку сам сделал их, что они в конечном счете подведут. Все, в конце концов, терпит неудачу, когда касается он…

Эгвейн подняла другую печать, держа ее осторожно. Недопустимо было сломать ее случайно. Она держала их в сумке, завернутыми в ткань; она волновалась как бы не повредить их пока хранит, но Морейн дала понять, что Эгвейн суждено сломать их.

Она чувствовала, что это было глупо, но слова, которые она читала, то что сказала Морейн. Ну, если бы момент действительно наступил, чтобы сломать их, то у Эгвейн они должны были бы быть под рукой… И так она несла их, — несла с потенциалом смерти самого мира.

Внезапно Ранд стал белым, как простыня.

— Эгвейн, — сказал он. — Это не одурачит меня.

— Что не одурачит?

Он посмотрел на нее.

— Это подделка. Пожалуйста, все в порядке. Скажи мне правду. Ты сделала копии и дала их мне.

— Я не делала ничего подобного! — сказала она.

— О… О, Свет! — Ранд снова поднял печать. — Это — подделка.

— Что? — Эгвейн вырвала ее из его рук. Она не почувствовала ничего плохого. — Как ты можешь быть уверен?

— Я сделал их, — ответил Ранд. — Я знаю свой стиль работы. Это не одна из печатей. Это… Свет, кто-то взял их.

— Я ношу их с собой с того самого момента, как ты дал их мне! — сказала Эгвейн.

— Значит это случилось раньше, — прошептал Ранд. — Я не смотрел на них слишком тщательно после того, как принес. Он знал, так или иначе, где я их оставлю. — Принимая от нее вторую печать, он покачал головой. — Эта не настоящая. — Он взял третью. — Как и эта.

Он посмотрел на нее.

— Они у него, Эгвейн. Он украл их назад, так или иначе. Темный держит ключи от собственной тюрьмы.

Большую часть своей жизни Мэт избегал того, чтобы люди пялились на него. Они заставляли его хмурится из-за проблем, которые он, якобы, навлекал, хотя это была не его вина, и все эти неодобрительные взгляды, в то время как он был совершенно ни при чем, изо всех сил пытаясь быть любезным. Все мальчишки крали пироги, и сейчас и потом. В этом не было ничего страшного. Это было даже ожидаемым.

Обычная жизнь для Мэта была суровее, чем для других парней. Без уважительной причины, все смотрели на него чересчур придирчиво. Перрин мог красть пироги весь день, и люди бы просто улыбались ему и, возможно, потрепали бы за волосы. Мэта бы они отходили метлой.

Когда он вошел в зал для игры в кости, взгляды притянулись к нему. Люди смотрели на него, как на мошенника, хотя он никогда им не был, или с завистью в глазах. Да, он всегда считал, что было бы грандиозно, если б на него не пялились. Причина для настоящего праздника.

Теперь у него это было, и это заставляло его тревожиться.

— Вы можете таращиться на меня, — протестовал Мэт. — На самом деле. Будьте вы прокляты, все в порядке!

— Мои глаза будут опущены, — сказала служанка, складывая кусок ткани на низком столике у стены.