Странствия Иеро (дилогия) - Ланье Стерлинг. Страница 23

Птицы, напуганные атакующим лорсом и всадником, которых они приняли за единое существо с рогами, четырьмя ногами и парой рук, вспорхнули в небо — все, кроме одной, которая была так занята девушкой, что больше ничего не замечала. Пытаясь ускользнуть от нее, беглянка резко прыгнула в сторону и упала навзничь на песок. Очевидно, удар был так силен, что пленница почти потеряла сознание. Она медленно ползла по песку, но, когда птица зависла над ней, вытянув голову со страшным клювом, девушка, казалось, почувствовала это, перевернулась на спину и попыталась прикрыть лицо связанными руками.

«Она все еще готова сражаться! — с восхищением подумал Иеро.— Ничего не скажешь, эта девчонка крепко держится за жизнь!»

Он вскинул метатель и прицелился. Долгая практика в обращении со всеми видами оружия сделала это движение почти инстинктивным, но рефлекс «к бою!» срабатывал лишь тогда, когда это было нужно.

Грянул выстрел, и маленький снаряд ударил крылатое чудовище прямо в грудь. Последовала ослепительная вспышка белого пламени; затем на землю упали два больших крыла, уже ничем не соединенных друг с другом, да несколько перьев, кружась, поплыли по ветру. Иеро спрыгнул на песок, одним движением перерезал ремень, которым девушка была привязана к столбу, и перебросил ее легкое тело через переднюю луку седла.

Тем временем ошеломленные любители зрелищ, усеивающие насыпь, пришли в себя и с яростными воплями вскочили на ноги. Священник понял, что следующим номером программы будет обстрел его персоны из всех видов метательного оружия. Вскочив в седло, он ударил Клоца прикладом метателя.

— Вперед, парень! — крикнул он вслух и только тогда заметил, что выронил два снаряда, которые сжимал зубами. Он сунул метатель в кобуру и крепко обхватил девушку за талию левой рукой. К счастью, она то ли была в бессознательном состоянии, то ли являлась очень понятливым созданием — лежала совершенно неподвижно, не мешая своему нежданному спасителю.

Путь же к спасению был только один — по мелководью, в обход дальнего холма, ограничивающего пляж с востока. Клоц ринулся к урезу воды, и в это время первое копье воткнулось в песок за его задними копытами. В следующее мгновение Иеро услышал свист летящих копий, что было гораздо опаснее стрел, одна из которых проткнула левую седельную сумку.

Но основное его внимание было направлено вперед. Главный жрец или шаман с высоким плюмажем, который командовал барабанщиками в масках, покинул насыпь вместе со своей командой и устремился к морю с явным намерением перекрыть дорогу беглецам. Обстрел, к счастью, прекратился; очевидно, орда опасалась попасть в своих.

Шаман бежал впереди шайки ряженых, размахивая длинным мечом; он сбросил маску, и на его бледном узком лице и в блестящих голубых глазах Иеро различил яростный фанатизм. Однако в этом человеке чувствовался незаурядный интеллект, и он не был похож на тупого дикаря. Тем хуже для него, решил Иеро после мгновенного раздумья. Обладая преимуществом в скорости, он мог избежать столкновения, но лучшей стратегией было ослабить и напугать противника.

«Убей его, Клоц!» — послал он мысленную команду, продолжая железной хваткой сжимать безжизненное тело девушки.

Он знал, что его приказ будет исполнен.

Большой лорс повернул чуть влево и помчался так, чтобы пересечь дорогу предводителю врагов. Шаман, опасаясь упустить беглецов, ринулся вперед еще быстрее. С воплем он поднял свой меч — и умер.

Не прерывая стремительного бега, лорс нанес страшный удар передней ногой. Огромное копыто попало жрецу в живот и отбросило его тело, изломанное и залитое кровью, в толпу помощников. Клоц мчался вдоль пляжа, и первые крики ярости и горя долетели до ушей его всадника, когда они уже выехали на мелководье и огибали скалу.

Иеро с радостью увидел, что за ней на несколько миль простирается ровное побережье. Теперь никто, ни двуногое, ни четвероногое создание, не сумел бы их настичь. И священник погнал лорса вперед, намереваясь двигаться до тех пор, пока хватит силы. Единственным препятствием, которое он мог заметить, была маленькая речка, чьи воды сверкали в лучах послеполуденного солнца полумилей дальше. Она не показалась Иеро особенно широкой, и он решил, что только ее середину придется преодолевать вплавь.

Взглянув назад, священник ядовито усмехнулся при виде маленьких фигурок, размахивающих копьями у скалы. Внезапно, будто резкое движение всколыхнуло его память, тревожная мысль мелькнула в голове. Горм! Куда подевался его товарищ и проводник? Может, он погиб? Или попал в плен? Иеро не успел еще обдумать до конца все возможные версии, как получил ответ от своего скакуна. Это поразило священника; внезапно он почувствовал, что никогда, вероятно, не сможет до конца оценить ум и сообразительность Клоца.

«Мохнатый найдет (нас) по следу/запаху (позднее),— пришел сигнал от лорса.— Он идет (в отдалении) не около воды».

Передав эту весть, лорс погрузился в молчание и еще быстрее помчался по белому песку, устремляясь к быстро приближавшейся реке.

Далекий пронзительный вопль одной из гигантских чаек долетел до Иеро, снова заставив его оглянуться. Он подумал, что шаманы этих дикарей, возможно, умеют телепатически управлять птицами, и тогда скорая погоня и кровавая схватка неизбежны. Он не забыл про одинокий череп на куче плавника с дырой, пробитой в виске; здесь наверняка поработали птичьи клювы. Но для проверки этой гипотезы у него не было времени. Вскоре, к своему облегчению, он заметил, что птицы кружат высоко в небесах; наконец вся стая потянулась в сторону моря.

Внезапно спасенная девушка что-то крикнула, затем разразилась потоком непонятных, но явно сердитых слов; одновременно она начала дрыгать ногами и извиваться, как ящерица. Иеро придержал лорса и огляделся. До реки еще оставалось несколько сотен ярдов, а крошечные фигурки их врагов едва виднелись позади.

— Я уже могу отпустить тебя, женщина,— произнес он вслух, помогая девушке устроиться на спине лорса у передней луки. Он потянулся за ножом, чтобы перерезать ремень, который все еще стягивал запястья пленницы, но первый же внимательный взгляд на нее заставил Иеро замереть в изумлении. Совершенно не смутившись, девушка ответила ему таким же пристальным взглядом.

Она была совершенно не похожа на любую из женщин, которых он видел раньше, но, несмотря на это, показалась ему прелестной. Что-то дикое, неукротимое и одновременно своеобразное и бесконечно пленительное ощущалось в ней. Ее кожа была темнее, чем у него, цвета густого шоколада; ее большие черные глаза были не светлее его собственных. Ее нос имел изящные правильные очертания, темные губы казались непривычно полными. Огромная масса спутанных волос состояла из множества вьющихся локонов, похожих на черную проволоку. Взгляд на ее крепкие небольшие груди привел Иеро к убеждению, что она значительно моложе, чем ему вначале показалось. Женщины метсов прикрывали верхнюю часть тела, но сейчас он инстинктивно почувствовал, что нагота была естественной и привычной для беглянки. Он не сомневался, что даже утрата очень короткой и порядком изношенной юбки не слишком смутила бы ее.

В свою очередь недавняя пленница изучала его бронзовое лицо с орлиным носом и короткими черными усами. Очевидно, осмотр удовлетворил ее; она подняла свои связанные руки и что-то нетерпеливо произнесла на своем непонятном языке. Иеро вытащил нож, перерезал ремень, стягивающий тонкие запястья девушки, и усадил ее лицом в сторону движения. Касаясь ее рук и стройной талии, он чувствовал, что мышцы под бархатистой кожей имеют крепость стали.

Затем священник направил Клоца к реке. По какой-то причине, которую он не мог понять, его мысли обратились к этому не очень внушительному потоку. Казалось, с рекой было связано нечто очень важное, какое-то обстоятельство, которое непременно полагалось вспомнить. Имело ли оно отношение к людям, бесновавшимся позади, в амфитеатре на маленьком пляже? Или это ощущение вины — из-за того, что он рискнул успехом своего предприятия, поддавшись чувству жалости к девушке, которую никогда не видел раньше? Нет, дьявольщина, не то! Проклятье, думай о реке, это как-то связано с рекой!