Посланница преисподней - Митюгина Ольга. Страница 28
А море… Море не так уж и плохо, да. Особенно ночью. Над морем ничто не закрывает звёзды…
Юноша решительно толкнул дверь последней комнаты по левой стороне.
Она открылась мягко и бесшумно, впуская своего нового владельца, и эльф закрыл её за собой.
И неожиданно, сам не смог бы сказать, почему, почувствовал облегчение.
Комната. Его комната.
Юноша улыбнулся.
Какими бы соображениями на самом деле ни руководствовался Господин, грех не воспользоваться его показным дружелюбием.
Таривил осмотрелся.
Шкаф, кровать, полки на стенах, письменный стол у окна. Видимо, хозяева Храма изредка прибираются даже в нежилых кельях, поскольку в комнатушке могло быть куда как запущеннее…
Что ж! Вчера тариллин показал, где тут подсобные помещения, так что достать ведро и тряпку — не проблема.
Раз уж это его комната, он сделает её уютной! И приказ Господина тут абсолютно ни при чём.
Дайте время — и он превратит её в маленький сад! И летом сюда свободно смогут залетать птицы… Как дома.
Вскоре в келье кипела работа.
Позабыв обо всём, юноша влез на стол и азартно смывал со стекла вековой слой пыли. Свежий морской ветер врывался в распахнутое окно, с воем кружил у открытых настежь дверей.
Работа приближалась к завершению, когда Таривил спиной ощутил взгляд.
В коридоре стоял Господин и с улыбкой наблюдал за уборкой.
Хорошее настроение растаяло, словно утренний сон. Чему этот лич улыбается? Радуется, что так деятельно выполняют его приказ? Смакует абсолютную власть?
Юноша скрипнул зубами.
Ничего не сказав, Господин прошёл дальше, а Таривил так и стоял на столе, опустив руки.
Сквозняк с шумом захлопнул дверь — и этот звук словно вывел эльфа из столбняка.
Собрав всю свою волю, молодой немёртвый домыл окно и, спрыгнув со стола, тяжело сел на постель, обхватив голову руками.
— Гвариан, что мне делать? — прошептал несчастный. — Что же мне делать, подскажи? Я совсем один…
Если бы под рукой была лютня…
В тёплом дереве обитает живая душа, и она откликается на легчайшее прикосновение, даже если не задевать струн. Лютня способна тосковать по хозяину и любить его. Не по каждому тосковать и не каждого любить — одного-двух из бесконечной череды хозяев, что может поменять инструмент за долгую жизнь. В руках своего избранника лютня поёт совсем иначе… Таривил знал.
С песнями струн к нему иной раз приходило решение самых сложных проблем.
Но нет. Здесь, в Храме нежити, нет даже самой простенькой лютни.
Ветер рвал занавеску на окне, шатал незапертую створку. Холодный весенний ветер…
Понятны мотивы, почему лич поделился яйцом, почему демонстрирует широту души… Он сам сказал: параметры. Ему нужны параметры.
Сбежать бы! Сбежать куда глаза глядят. Раскрыть портал в Невенар… но как вернуться туда, даже если бы и отпустило жестокое заклятье, привязавшее к некроманту? Вернуться — нежитью?
Конечно, прошли тысячи лет, и никто в Невенаре не сумеет распознать в нём тёмного эльфа, а ему даже охотиться не нужно… он сможет жить бок о бок с людьми и дварфами… и, возможно, однажды отважится вернуться к своему народу…
Но ведь это означает лгать!
Лгать каждым словом, каждым шагом, каждым вздохом… Лгать и скрывать свою природу от новых друзей, которые обязательно появятся — смотреть им в глаза и помнить, что они ненавидели и презирали бы его, если бы знали правду!
И как их осуждать? Он сам ненавидит себя…
Или — вниз? С окна? Головой на камни?
Нежить так легко не умирает. Да и Господин… снова поднимет. Он ведь, конечно, твёрдо решил расквитаться с пленником — за падение Атариды.
О да, сведения богам передал Двури, но Двури под рукой нет, зато есть Таривил.
Эльф криво усмехнулся.
Но ведь он тоже маг. Он тоже кое-что умеет.
И сила не ушла, нет. Она наполняла его — Таривил ощущал её каждой клеточкой вновь обретённого тела.
Должен быть выход! Должен быть!
Один чёрт! К чему миндальничать с тем, кто заключает сделки с демонами?
Эльф накинул куртку — он снял её, занявшись уборкой — и выскользнул в коридор.
Юноша шёл к келье Господина. Лича там нет… Да и не разговаривать он идёт. О чём им разговаривать?
В Верхнем храме раздавались шаги и негромкое насвистывание — значит, Вирлисс там. А вот голоса их драгоценной гостьи не слышно… Во внутренние помещения Храма выйти она не могла, он бы заметил её в коридоре. И магического всплеска не было… следовательно, она или где-то снаружи, или ей отвели комнату.
Великолепно.
Таривил неприятно усмехнулся, не разжимая губ.
И осторожно толкнул двери хозяйской спальни.
Строгая, почти аскетическая обстановка. Морской пейзаж в незатейливой самодельной раме над кроватью, на противоположной стене — книжные полки… От дверей до окна, во всю длину кельи.
На нижних, разумеется, ещё и разный мелкий хлам: шкатулки, несколько деревяшек занятной формы… Интересные ракушки… Камни…
На полу тонкая зелёная дорожка. У окна идеально прибранный письменный стол.
И роза на самом краю, почти на подоконнике, рядом с воздушной занавеской.
При виде цветка Таривил невольно улыбнулся. Надо же! Господин ухитрился зимой вырастить розу… Неужели он любит цветы?
Взгляд скользил по полкам. Нет… Ничего интересного.
Эльф присел перед столом и, методично выдвигая ящики один за другим, осмотрел их содержимое.
Ничего.
Нет, конечно, там обнаружилось множество тетрадей, листов, книг, каких-то набросков и зарисовок, но всё это, по сути, было самым обычным мусором.
Не здесь. Надо искать не здесь.
Таривил упруго поднялся.
Осторожно выглянув в коридор и убедившись, что поблизости никого, молодой немёртвый выскользнул из спальни Господина и с теми же предосторожностями прокрался в кабинет.
Стены в золотистых тонах, а книг, кажется, ещё больше. Вся левая стена. От пола до потолка. И картины напротив… Пейзажи, портреты… Оказывается, Господин замечательно рисует.
В комнате царила особая, уютная атмосфера, в которой было легко расслабиться и, забыв обо всех заботах, отдаться работе. Чувствовалось, что Эет большую часть времени проводит именно здесь, а не в спальне.
Перерыть такую прорву книг до возвращения Господина нельзя было при всём желании, и Таривил, сосредоточившись, мысленно заговорил с комнатой. Пожалуйста, не спрятан ли в ней какой-нибудь… предмет? За книгами или в каком-нибудь тайнике?…
«Нет», — шепнули камни стен эльфу.
«Нет», — вторя им, вздохнуло дерево полок.
Таривил закусил губы. О Гвариан, он делает, что должен: он пленник, некроманты — его враги… Он поступает правильно.
Но почему так мерзко на душе?
Нет, довольно колебаний. Довольно!
Юноша закрыл глаза и уткнулся пылающим лбом в холодное дерево дверной притолоки. Просто… просто он должен выбрать: или он верен родителям, Невенару и… Элиире, или нашёл себе новых друзей. Которые не гнушаются заключать сделки с демонами. Назвать параметры портала, сделать то, что хочет от него Господин — ведь это так легко! И у него будет всё: своя комната, своя одежда… Возможно, даже позволят сделать лютню… Роскошь для раба! И будет даже видимость свободы…
А вот если нет? Интересно, насколько хватит дружелюбия немёртвых?
Таривил прерывисто вздохнул. Будь что будет! Он — это он. Такой, какой есть. Даже став нежитью… Он сделает то, что должен, какую бы цену ни пришлось заплатить. Он отыщет её!
Единственное уязвимое место лича — его филактерия.
Конечно, глупо шантажировать Господина хрустальным флакончиком… или что там его филактерия из себя представляет? Эет просто-напросто прикажет вернуть её — и на этом разговор закончится. Заклятье Подчинения никто не отменял.
Нет…
Тут надо действовать иначе.
Разбить к чёртовой матери? Тоже не умнее. Господин почувствует. Что личу помешает сделать новую — и задать несколько вопросов своему слуге?
Ладно, неважно! Главное — найти, а там что-нибудь придумаем.