Пересекая пустоту (СИ) - Стражный Сергей. Страница 122

Верданди с интересом выслушала рассказ:

- И как же ты получил это увечье?

- Не помню.

Девушка ясно осознала, что ее друг не хочет распространяться на эту тему. Что ж у каждого есть свои скелеты в шкафу. К тому же Риока явно жалел, что вообще поддержал диалог на эту тему, и решил поскорее закончить его:

- А теперь извини у меня горы работы, по основным направлениям, и это еще не говоря о необходимости вводить изменения в тела Ями и Бараггана. Так что прости, но мне не до разговоров. - Серый лорд на секунду прервался и как-то потускнев закончил, - Знаешь, Верданди, не сочти это за депрессию, но с этой работой я сунулся в ту сферу деятельности, куда, пожалуй никому кроме Бога лезть пока на стоит. Все мои поделки выглядят, как работа топором и кувалдой на фоне детали выполненный на высокоточном лазерном станке, и все равно в конечном итоге мне приходится отдавать все в руке природы, и надеяться, что не слишком накосячил. Ты знаешь, что я больше всего не люблю некачественно выполненную работу, поэтому даже если ты мне прикажешь, более я на такие эксперименты не пойду.

- Понятно, и, тем не менее, удачи. - Девушка кивнула и, встав, не торопясь прошествовала к выходу. В дверном проеме она остановилась и с грустью посмотрела на арранкара, уже застывшего посреди комнаты и окруженного непонятными светящимися схемами. Чем меньше времени у него оставалось, тем более жестким и жестоким становился Риока, что наглядно проиллюстрировал диалог с Октавой, на которого Риока обращал необходимый минимум внимания. И многие его нынешние решения были хоть и эффективны, но более чем сомнительны в моральном аспекте, но Королева будет последней, кто его осудит. Во-первых, она отчетливо видит, чего ему стоят подобные решения, а во-вторых, она сама вынуждена действовать так же. Время не ждет, и не думает замедлять свой бег, что бы дать передышку.

Ичиго сосредоточенно мерил шагами небольшую асфальтовую дорожку, отделяющую его от двери, которую Куросаки все никак не мог решиться открыть.

Для кого-то осознание или озарение (сатори, и прочие названия момента понимания истины) приходит мгновенно, для кого-то постепенно. Ичиго был ярким представителем второго вида людей. И не потому, что до него все доходило как до жирафа, а потому, что понимание сути своей жизни и ее цели, задача отнюдь не простая, и дается немногим. Более того, зачастую решению подобной задачки меняется несколько раз в течении жизни. Однако сейчас, оглядываясь назад, Куросаки признал одну простую истину. Его недолгое пребывание на должности временного шинигами, серьезно изменило его. Он и раньше отличался повышенным чувством справедливости, а, получив в свои руки Силу, он смог действительно защищать дорогих для себя людей.

Возможно это и глупо, но, потеряв свою духовную силу, Ичиго ощутил что потерял часть самого себя. Человек может быть счастлив только в том случае, если он занят работой, которая ему нравится. Трудно признать, но постоянные битвы, а так же возможность с мечом встать на пути силы, стремящейся опрокинуть твой мир… эти чувства очень приятны. Они пьянящи. Однако у каждой вещи есть как минимум две стороны, и в данном случае Ичиго познал и вторую составляющую Силы, Страх. Не перед смертью, и не перед врагом. А перед тем, что твоей силы может не хватить! Тот давний разговор со странным шинигами Гином, основательно перекорежил мозг. Ичиго потом специально поинтересовался у Урахары историей этого шинигами. Вот уж действительно повесть о том, как можно жить, сосредоточив все свои силы на одной Цели и, в конце концов, потерпеть поражение из-за недостатка силы. Понимание того, что со своим детским желанием быть героем он, мог оказаться в такой же ситуации, было страшным. Ведь в таком случае он не отделался бы лишь своей смертью или тяжелым ранением. От этих мыслей хотелось бежать не останавливаясь. Но… Ичиго был не из тех, кто бежит от своих страхов. Для кого-то это глупость, для кого-то храбрость, для Ичиго… норма, пожалуй?

Он хотел вернуть свою силу, он хотел вновь стать шинигами. С эти он не мог ничего поделать. Видеть каждый раз, как Исида или Чад и Орихиме придумывая какой-нибудь нелепый предлог, убегают с занятий, становится все тяжелее с каждым днем. Вывод прост ему необходимо вернуть свою силу. Для этого он даже поговорил с Урахарой, к сожалению тот не смог сказать ничего утешительного, и следуя своей давней привычке темнил не говоря ничего конкретного. Хотя кое-что Ичиго все же понял, разрушен сам источник его духовной силы.

И теперь он стоял перед последним местом, куда он решил обратиться, прежде чем смириться. Знакомое с детства додзе, по странному стечению обстоятельств, когда он начал здесь заниматься все тренера, работающее здесь казались ему сказочными непобедимыми существами, по иронии судьбы он оказался не далек от истины. Если бы не записка, закинутая ему на кровать, в которой было лишь написано, что существует способ ему помочь, а вместо подписи карнавальная белая маска на сером фоне, то он, возможно, и не заглянул бы сюда.

Ичиго было неизвестно, смогут ли пустые помочь ему или нет, да если и смогут, то станут ли? Но попробовать стоило. К тому же ему не давало покоя одно воспоминание. Оно относилось к тому моменту, когда он убил Зангетцу в своем духовном мире, и, вернувшись в Каракуру застал там Айзена и Риоку, стоящего на пути бывшего шинигами к друзьям Ичиго. У парня, превзошедшего все свои лимиты, получилось своим восприятиям, так же превзошедшим все, что у него было ранее, познать, пожалуй, саму суть существ стоящих перед ними. И если Айзен воспринимался как некий океан силы. Могучий, несомненно опасный, но с легко заметным безразличием смотрящий на окружающий его мир. И как океан, с легким интересом наблюдающий за всем сразу, столь же равнодушный ко всему бесполезному для него и смертельно опасный для вызвавшего его гнев. А вот Риока. Стилет. Или даже стальная игла. Такая аналогия почему-то родилась тогда в мозгу временного шинигами, при взгляде на пустого. Простой кусок металла любовно отполированный, и заточенный до невероятной остроты. И, несмотря на свои скромные размеры, не менее смертоносный, чем океан силы Айзена. Аналогию со стилетом укрепил и кинжально острый взгляд пустого, которым он наградил шинигами. Очевидно, что внимание арранкара к вещам было столь же острым. Невероятно, но не Айзен, на тот момент куда более близкое по силе к Ичиго существо, а именно этот слабенький арранкар, понял, во что превратился временный шинигами, появившийся перед ними. Осознав это Куросаки испытал неподдельное уважение к пустому.

Позже, после битвы с Айзеном и последовавших за тем дней, когда остатки духовной силы покидали Ичиго, пришла непрошенная мысль: если бы он тогда, ранее, согласился пойти в ученики этому существу, может быть ему удалось бы справиться со своей задачей, не заходя столь далеко? Последняя Гетцуга Теншоу. Ичиго передернул плечами, вспоминая ощущения, испытываемые им тогда. Невероятный по своей силе прием, вызывающий невероятное чувство всемогущества и запрашивающий за свое использование соответствующую цену. Миг, когда ты, кажется, можешь переворачивать горы, зажигать и гасить звезды, когда по твоему взмаху руки сама ночь опускается на землю. И когда сила, рвущаяся из тебя, порождает чувство, будто вся кровь из твоих вен устремляется вслед за ней, твоя духовная сущность, сама ее суть вырывается из тебя будто вместе с костями. Несмотря ни на что, Ичиго не хотел бы еще раз испытать нечто подобное.

- И долго ты еще будешь метаться здесь, Куросаки-кун?

Погрузившись в себя, Ичиго утратил способность контролировать окружающее пространство и упустил тот миг, когда дверь в додзе открылась и на пороге появилась девушка в спортивном костюме.

- Здравствуйте, Вилл-сан. Я…

- Я в курсе, зачем ты здесь. Однако долго же ты решался, целых четыре месяца, не считая последнего получаса…

- Вы видели? - несколько смутился Ичиго, представив как со стороны выглядели его метания.