Тёмный Дар - Эльтеррус Иар. Страница 40

Матроха чуть не задохнулась от его слов. Да неужто так бывает? Святой отец, помнится, говорил, что жена во власти мужа, и он может делать с ней всё, что захочет. Хоть насмерть забить или голодом заморить. И такое в Глуховке порой случалось. Но бывало и наоборот — хоть того же Ивона взять. Гоняет бедного мужика его Нароха, оглоблей как-то раз отходила, а уж орёт так, что уши закладывает. Матроха эту скандальную толстуху на дух не переносила. Вдова потрясла головой, избавляясь от ненужных сейчас мыслей. Надо что-то отвечать Ургуку, а что? Соглашаться? Так страшно ж — орк, как-никак, не человек вовсе. Отказывать? Ещё страшнее. Как жить-то самой здесь, да ещё и с двумя пацанами малыми? Всё ж не так, как дома было. Всё иначе. А мужик явно справный, хозяйственный, домовитый. О любви Матроха не задумывалась, отлюбила своё, «любимый» потом так избивал, что едва жива осталась. А коли Ургук бить не станет, так это ж не жизнь, а малина. Уж дом-то она обиходит, дело привычное. Только вот спать с ним…

— Ты энто, подумай пока, — встал орк. — Дело ж нешутейное, на всю жизнь оно. Как чего надумаешь, скажи. Лады?

— Лады, — радостно согласилась Матроха.

— Идти пора, — Ургук озабоченно смотрел вперёд. — Вон Морт ужо народ подымает. Ждут нас.

Люди действительно вставали, старики рассаживались по телегам, матери собирали своих неугомонных чад, разбежавшихся по окрестным рощам. Старший охранник о чём-то толковал с дедом Дороном, вокруг них сбились мужики, внимая орку с открытыми ртами. Матроха даже пожалела, что не слышит, о чём он там рассказывает, но махнула рукой.

— Долго ещё идти? — спросила она.

— Не, — отозвался Ургук. — Часа три. Засветло дойти надобно, чтоб на ночлег устроиться толком. Завтрева с утра буим дома строить, лес, гвозди и черепицу завезли ужо. А камней для очагов и так хватает. Лады, побег я, а то Морт мне устроит весёлую жизнь. Ты это…

Он смутился и едва слышно добавил:

— Ну… подумай там… По сердцу ты мне…

Потом повернулся и быстро ушёл. Матроха долго смотрела ему вслед, удивляясь, что такой огромный мужик настолько стеснителен. Ей почему-то хотелось догнать Ургука и сказать «да», но женщина сдержала свой порыв. Прав он, хорошо подумать надо. И важно не ошибиться, не то ведь локти кусать станешь, да поздно будет.

Не прошло и получаса, как караван двинулся в путь. Воодушевлённые рассказом Морта люди жаждали побыстрее добраться до нового места жительства. Земля! Вдоволь! И никаких графьёв с тиунами над головой! Живи, как сам хочешь, не оглядываясь на всяких там нахлебников. Извечная мечта любого крестьянина. Глуховчане ещё не верили, но надеялись, что им сказали правду. Они возбуждённо переговаривались, строя планы, обсуждали сколько чего надо посеять, сколько распахать. Семена орки обещали привезти в ближайшие дни, пахотных быков, по их словам, одолжат в ближайшей деревне.

Матроха шла, не глядя по сторонам, она продолжала размышлять, но никак не могла принять решения. Слишком всё это оказалось неожиданным. Думала, что так и будет до смерти куковать одна, а тут вдруг… Она вздохнула, искоса взглянув на Ургука, опять собравшего вокруг себя стайку ребятишек и рассказывающего им сказки. Двух уставших мальчишек лет четырёх он нёс на плечах. Женщина видела, с какой нежностью он относится к детям и удивлённо покачивала головой. Глянешь ведь — чудище злобное на вид, орчище клыкастый, а на деле — совсем другой. Найдёт ли она кого лучше? Ой, вряд ли. Только всё равно страшно. А может, не стоит бояться? Новая жизнь, так пусть и будет новой во всём?

— Ну вот, мы и на месте! — заставил её вздрогнуть возглас Морта.

Встрепенувшись, женщина жадно уставилась вперёд. На ближайшем пологом холме виднелись несколько десятков шатров, деревянные столы, кучи брёвен и досок. Невдалеке Матроха заметила речку. Встречала глуховцев толпа самого разного народа — люди, орки, дварфы, тёмные эльфы и альвы. Был ещё кто-то, но она не поняла, кто именно. И все встречали их улыбками… Приветствовали, как родных. Деда Дорона под руки сняли с телеги и уважительно отвели к удобному стулу — как позже выяснилось, стариков здесь очень уважали. Как самый старший среди глуховцев, он в глазах тёмных был старостой новой деревни.

— Здравствуйте, люди добрые! — с поклоном выступил вперёд кряжистый гном с бородой до пояса. — Вот здесь вам деревню и поставим. Нравится ли место? Коли нет, так с утра другое поищем.

— Да чего уж там, — поспешил ответить дед Дорон. — Хорошее место, на холме, да и речка рядом. А земля?..

— Да вокруг и нарежем, — усмехнулся в бороду гном. — Ничейная она пока. Распашете — станет ваша.

— И никто не сгонит?

— Разве что светлые прорвутся.

— А чем распахивать-то? — пробурчал дед, окидывая взглядом окружающие холм луга. — Струменту ж нема…

— Не беда, — махнул рукой гном. — Я Корни Стебарт из колена Торина, от нашей общины выборный. Кузнецы мы. Дадим струмент — весь, что надо. В долг. Как сможете, так и расплатитесь.

— Как сможем? — озадачился Дорон. — Это ж как? А коли не отдаст кто?

— У нас на слово верят, — снова усмехнулся Корни. — А ежели кто обманет, так кто ж ему потом поверит? Как жить опосля будет? Все про то знают, никому неохота ворюгой прослыть.

— Вон оно как… — пробурчал дед, почесав в затылке. — Спасибочки! Отдадим, как будет с чего.

— Я и говорю, как сможете. Никто ж не торопит, все тута с пониманием. На новом месте завсегда нелегко, всё наново наживать надобно.

Как оказалось, встречающие, кроме землемеров из города, живут в недалёких деревнях, или, как говорили здесь, сёлах. Назывались они смешно — Облезлый Кот, Косой Мурбак и Хромой Лошак. Свою ещё не выстроенную деревню крестьяне решили назвать по-старому — Глуховкой, чтобы не привыкать к новому имени. После схода всех позвали за стол. И чего там только не было! Такого изобилия глуховчане и на день Благодарения Свету не видали.

Поев, Матроха встала и пошла искать Ургука. Долго искать не пришлось, орк сидел за соседним столом, вовсю наворачивая мясную запеканку, но увидев женщину, тут же вскочил, забыв о еде. Отведя его в сторону, вдова покраснела и едва слышно сказала:

— Согласная я…

— Вот и добре! — просиял орк. — Как токо тута чуток разгребемси, к нам в Пьяную Падь поедем! У нас село богатое, большое! Жаль токо, к границе близко, ну да ничо. Не прорвутся светлые, кол им в глотки! У нас теперя такой командир есть, что сразу им рога пообломает. А свадьбу завтра ж сыграем, попрошу отца Тумгана обвенчать нас, а Морта — свадебным генералом быть.

Матроха слушала его и кивала, тихо удивляясь про себя — как-то у него всё слишком быстро, что ли. Она смотрела на Ургака, пытаясь представить, каково будет с ним жить, но не могла. Мальчишки-то привыкнут быстро, это уже ясно — всю дорогу не отходили от орка. А вот ей самой трудненько придётся. Ну, всё здесь не так, как дома, всё по-другому. А как именно, женщина не особо понимала. Но, несмотря на это, нравилось ей, какие-то эти тёмные добрые, даже слишком добрые. Но почему? И почему дома святой отец говорил о них совсем иначе? По его рассказам тёмные — чудовища какие-то. Неправда же! Вовсе и не чудовища!

Внимание Матрохи привлёк стук копыт — мимо холма галопом нёсся отряд воинов, возглавляемый светлым эльфом с распущенными серебристыми волосами. За ним ехали очень смуглый человек с шапкой чёрных курчавых волос и белобрысый полуорк. Почему-то эти трое показались ей кем-то не от мира сего, теми, кто способен перевернуть всё вокруг. Женщина не могла объяснить себе, откуда взялось это ощущение, но оно было.

— Кто это? — глухо спросила она, провожая взглядом удаляющийся отряд.

— Командир наш новый, — с гордостью ответил Ургук. — Даралас, сын палача. Он такой, такой…

Слов для описания у восхищённого орка не нашлось, он только низко поклонился в сторону скрывшегося в облаке пыли эльфа.

— Сын палача?.. — вздрогнула Матроха.

— Ага, — кивнул Ургук. — Его батька — сам эльфийский царь. Светлые село одно захватили, всех там перебили, а потом детей малых живьём пожгли. По приказу батьки Дараласа. Он, как это увидал, к нам сбежал, сказав…