Мститель - Форсайт Фредерик. Страница 9

Вроде бы у здоровяка-пулеметчика не было никаких причин задевать более низкорослого и щуплого водителя-оператора «Римского плуга», но чем-то он пулеметчику не приглянулся. И после третьей стычки с РПК из Нью-Джерси дело дошло до драки. Но не у всех на виду. Инструкции такое запрещали. Для этого предназначалась небольшая полянка за столовой. Они договорились разрешить возникшие противоречия на кулаках с наступлением темноты.

Встретились при свете фар, в кругу, образованном сотней солдат. Большинство из них ставили на здоровяка, полагая, что им предстоит увидеть повторение поединка между Джорджем Кеннеди и Полом Ньюманом из фильма «Люк Холодная Рука». Они ошиблись.

Никто не упомянул про «Правила Куинзберри» [12], поэтому Кел Декстер сблизился со здоровяком, нырком ушел от удара кулака, который снес бы ему голову, и со всей силой пнул пулеметчика под коленку. Обойдя одноногого противника, дважды кулаками врезал ему по почкам, потом коленом по яйцам.

Когда голова здоровяка опустилась и их рост сравнялся, костяшка среднего пальца правой руки водителя-оператора вошла в тесный контакт с левым виском пулеметчика, и свет для него разом потух.

— Ты дерешься не по правилам, — сказал ему сержант, принимавший ставки, когда Декстер протянул руку за выигрышем.

— Возможно, зато не проигрываю, — ответил Декстер.

За световым кругом офицер кивнул двум военным полицейским, сопровождавшим его, и они шагнули вперед, чтобы арестовать водителя-оператора. Позднее все еще хромающий пулеметчик получил свои двадцать долларов.

Декстеру дали тридцать суток карцера, во-первых, за драку, во-вторых, за отказ назвать имя своего соперника. Улегшись на койку, он сразу заснул и еще спал, когда кто-то задребезжал металлической ложкой по прутьям решетки. Начался новый день, а днем спать не полагалось.

— Подъем, солдат! — раздался чей-то голос. Декстер соскользнул с незастеленной койки, вытянулся по стойке «смирно». За решетчатой дверью стоял мужчина с нашивкой лейтенанта на воротнике.

— Тридцать дней в карцере — это скучно.

— Я переживу, сэр, — ответил экс-РПК, разжалованный в рядовые.

— Ты можешь выйти отсюда прямо сейчас.

— Я думаю, за это придется что-то сделать, сэр.

— Да, конечно. Ты оставишь эту большую ревущую игрушку и поступишь в мое распоряжение. А потом мы выясним, так ли ты крут.

— А кто вы, сэр?

— Меня зовут Крыса-шесть. Так мы идем?

Офицер расписался на соответствующем бланке, и они отправились завтракать в самую маленькую и самую закрытую столовую во всей Первой дивизии. Никто не имел права войти туда без разрешения, так что в тот день там завтракали только четырнадцать человек. Декстер стал пятнадцатым, но не прошло и недели, как двоих убили, и их осталось тринадцать.

На двери «трюма», так они называли свой крошечный клуб, висела странная эмблема: крыса, стоящая на задних лапках, с оскаленной мордой, вывалившимся языком, пистолетом в одной лапке и бутылкой спиртного в другой. Вот так Декстер присоединился к Тоннельным крысам.

Шесть лет, в постоянно меняющемся составе, Тоннельные крысы выполняли самую грязную, самую опасную, самую ужасную работу в сравнении с другими участниками вьетнамской войны, однако их было так мало, а действовали они за такой густой завесой секретности, что большинство людей, включая американцев, практически никогда о них не слышали.

За эти годы их общее число едва перевалило за 350: маленькие подразделения Тоннельных крыс входили в состав инженерных частей Большой красной первой дивизии и 25-й дивизии («Тропической молнии»). Сто Тоннельных крыс не вернулись домой. Еще сотню, кричащих, обезумевших, вытащили из их зоны боевых действий и отправили на лечение к психиатрам. На том война для них закончилась. Остальные вернулись в Штаты, но, будучи по складу характера замкнутыми и немногословными, редко говорили о том, что делали на той войне.

Даже в США, где привыкли с почестями встречать героев войны, их не встречали овациями. Они возникали из ниоткуда, делали свое дело, потому что его требовалось сделать, а потом уходили в никуда. Началась же их история с ободранного зада сержанта.

США не первыми вторглись во Вьетнам, наоборот, последними. До американцев сюда пришли французы, которые колонизировали Вьетнам, разделив его на три провинции: Тонкий (север), Аннам (центр) и Кохинхину (юг), и включили их, наряду с Камбоджей и Лаосом, в свою империю.

В 1942 году японцы выбили французов из Индокитая, а после поражения Японии в 1945 году вьетнамцы поверили, что они наконец-то могут объединиться, освободившись от иностранной зависимости. Но французы придерживались другого мнения и вернулись. Лидером борьбы за независимость (первыми были другие) стал коммунист Хо Ши Мин. Он создал вьетминовскую освободительную армию, и вьеты ушли в джунгли, чтобы оттуда наносить удары по иноземным захватчикам. Наносить и наносить до полного освобождения страны.

Центром сопротивления стал густо заросший джунглями сельскохозяйственный регион к северо-западу от Сайгона, протянувшийся до границы с Камбоджей. Французы уделяли этому региону особое внимание (позднее это делали американцы), посылая туда одну карательную экспедицию за другой. Местные крестьяне не стали спасаться от карателей бегством: они зарылись в землю.

Никакой специальной техники у них не было, только трудолюбие, терпение, знание местных условий и хитрость. А еще мотыги, лопаты и плетеные корзины. Никому и никогда не удастся подсчитать, сколько они переместили миллионов тонн земли. Но рыли и рыли шахтные стволы и тоннели. К 1954 году, когда французы покинули Индокитай, признав свое поражение, весь Железный треугольник превратился в лабиринт шахтных стволов и тоннелей. И никто о них не знал.

Американцы пришли, установили режим, руководителей которого вьетнамцы называли марионетками новых колонизаторов. Вьетконговцы вернулись в джунгли, к партизанской войне. И вновь начали зарываться в землю. К 1964 году под землей уже находился целый город, длина улиц-коридоров которого составляла двести миль.

Сложность тоннельной системы поразила американцев, когда они начали понимать, с чем столкнулись. Вертикальные шахты маскировались так, что оставались невидимыми с расстояния в несколько дюймов. А внизу могло размещаться до пяти уровней галерей — нижний находился на глубине пятидесяти футов, — соединенных узкими извилистыми проходами, по которым мог проползти только вьетнамец или маленький, щуплый белый человек.

Переходы на разные уровни закрывались потайными дверьми, за которыми шахтный ствол мог уходить как вниз, так и вверх. Они тоже тщательно маскировались и внешне ничем не отличались от земляной стенки. Под землей находились склады, залы собраний, спальни, столовые, ремонтные мастерские, даже госпитали. К 1966 году в подземном городе могла укрыться целая бригада, но до наступления вьетконговцев, предпринятого в 1968 году, в этом не было необходимости.

Посторонних под землей не жаловали. Если американцам удавалось найти вертикальный ствол, внутри могла находиться ловушка. Стрельба в тоннелях не имела смысла: они поворачивали каждые несколько ярдов, так что пуля попадала бы в глухую стену.

От динамита тоже не было толку: хватало обходных галерей, о которых знали только местные. Не помогал и газ: тоннели часто прерывались U-образными водяными затворами. Сеть тоннелей начиналась буквально от окраин Сайгона и тянулась под джунглями до самой камбоджийской границы. Тоннельные системы строили по всему Вьетнаму, но по сложности они не шли ни в какое сравнение с тоннелями Ку-Ши, получившими свое название от ближайшего города.

Увлажненная, латеритовая глина становилась мягкой и податливой. Копать ее и перегружать в корзины не составляло труда. Сухая, она не уступала прочностью бетону.

После убийства Кеннеди американцы значительно увеличили свое присутствие во Вьетнаме. С весны 1964 года из США прибывали уже не инструкторы, а боевые части. Их было много, они не испытывали недостатка ни в оружии, ни в технике, ни в огневой мощи… и не могли поразить противника. Не могли… потому что не находили его. Лишь изредка, при везении, они натыкались на труп вьетконговца. Но сами несли потери, число убитых и раненых множилось и множилось.