Белая дорога - Флевелинг Линн. Страница 11

И всё же пока Мать не дала ему знака, как выполнить назначенное ею — уничтожить бледное Дитя.

Вернувшись домой, Сенет обнаружила в зале поджидающего её капитана всадников Эбрадоса. Ризер’и’Стеллен, который, покуда в Эбрадосе не было нужды, был простым плотником, поднялся со своего места и учтиво ей поклонился. Его прозвали Долговязый Ризер, потому что, похожий на журавля, он вечно возвышался на полголовы даже над самыми высокими в клане, а тёмная одежда, которую он так любил ещё более вытягивала его фигуру. Другое его прозвище было Угрюмый Ризер, и не только из-за внешности: его сложно было назвать жизнерадостным человеком.

Однако быстрый взгляд его серых глаз выдал нетерпение, с которым он её дожидался, когда она, отдав слуге плащ, присела у огня, чтобы наконец скинуть обувь.

— Какие новости, кирнари? — спросил он.

— Пора собирать всадников, друг мой. Я знаю, куда вам следует отправляться.

— Мы сможем выехать уже на рассвете.

Сенет наклонилась к огню, пытаясь согреть руки.

— Присядьте со мной, я объясню дорогу. Более того, у вас будет проводник, что даже ещё надёжней. Знаете рета’ноя по имени Турмай?

— Да. Это благородный человек и очень сильный колдун, насколько мне известно. Но каким образом он сможет быть нашим проводником?

— Они с Белан узнали местонахождение тайан’джила. Это в Ауренене, в городе на северном берегу.

— Вот как?

Ризер выглядел изумленным и весьма довольным, что было так для него не характерно.

— Неплохо бы побывать в тех краях. Я всё ещё храню зелёный сен’гаи своей бабки.

Он задумчиво коснулся сине-белого сен’гаи, какой носили все хазадриелфейе: синий цвет означал небеса, под которыми им так долго пришлось скитаться, а белый — Дорогу, по которой им выпало идти, и которая наполняла их жилы. Похоже, настало время снова проделать тот путь.

Он помолчал немного, потом произнёс:

— Не её ли ребёнок стоит за всем этим?

— Возможно, или же кровь Белой Дороги возродилась в Ауренене снова, однако полагаю, что, скорее всего, правы Вы.

Ризер с мрачной улыбкой покачал головой.

— Если я окажусь прав, как поступить с я’шелом?

— По возможности вернуть. В противном случае — убейте.

Ризер поднялся и отвесил поклон, приложив к сердцу руку.

— Имею честь снова служить Вам, кирнари.

Сенет одарила его улыбкой.

— Вы ни разу не подводили меня, Ризер’и’Стеллен. Желаю безопасного пути и удачной охоты.

Всё время, пока последователи Хазадриель проживали в долине, существовал Эбрадос — отряд Охотников Белой Дороги — и все пятьдесят восемь прошлых лет Ризер’и’Стеллен был одним из них.

Эбрадос редко приходилось браться за дело: то поколение, что переселилось в эту долину давно вымерло, а большинство нынешних не высовывали носа из-за гор, защищавших от всех напастей. Порой кое-кто из предприимчивых юнцов пытался воспользоваться проходом. Если стража не успевала их перехватить, в дело вступал Эбрадос и возвращал их обратно.

За последнюю сотню лет было всего несколько более серьёзных случаев, и всегда, кроме одного раза, охота бывала успешной.

Исключением была Ирейя Шаар, чьё имя в клане иначе как с горечью не произносилось. Она связалась с тирфейе: этот факт вскрылся только с рождением ребенка, ибо у фейе никогда не бывало светловолосых детей с глазами цвета зимних сумерек.

Никому было не ведомо, каким образом она встретила того человека и что заставило её предать свой народ и выносить запретного полукровку, знали только, что она во имя спасения передала дитя его отцу. Её собственные братья убили её, а тирфейе в свою очередь убил их. Ни его, ни ребенка найти так и не удалось.

Капитаном тогда был Сьялл’и’Контус, и он потратил целое лето на поиски загадочного тирфейе и его ребенка, но всё безуспешно. На протяжении многих месяцев после Сьялл продолжал охоту, даже после того, как кирнари отозвал их и никто из Эбрадоса уже не выезжал вместе с ним. И так было до того весеннего дня, когда его лошадь вернулась в конюшню клана без своего седока. Пятна засохшей крови на её холке и на седле красноречиво свидетельствовали о том, что он всё же нашёл добычу, или же какое-то иное несчастье приключилось с ним во внешнем мире. Как бы ни было, он уже никогда не вернулся. Охотники не раз пытались выти на след его или полукровки, который, должно быть, теперь совсем уже взрослый, учитывая его смешанную кровь, но их неизменно ждала неудача.

Старшие сыновья Сьялла — Рейн и Тирен — избранные в Эбрадос для этой поездки, немного настораживали Ризена, заставляя сомневаться в чистоте их помыслов и подозревать, что ими движет жажда мести. А ведь эмоции недопустимы в их деле.

Остальные — Новен, Сона, Тегил, Морай, Релэн, Соренгил, Кальен, Алья и Хазадриен — выезжали с ним уже не раз за последние годы. То были лучшие в клане всадники, фехтовальщики и лучники, признанные мастера и храбрецы. Исключая, пожалуй, Хазадриена, но этот давний приятель Ризена имел другие неоспоримые достоинства. Не было в клане другого мужчины или женщины, кому Ризен мог настолько же доверять.

След, который предстояло им взять на этот раз, успел простыть двадцать лет назад, к тому же дело было связано с тем переселением пятисотлетней давности. Задачка была не из лёгких, и это очень воодушевляло.

Наутро Ризен собрал своих людей во дворе главного дома клана. Кирнари и Турмай уже поджидали их там. Рета’ной облачился в одежды из овчины, его плащ украшали звериные клыки, нашитые узором по краю. На лошади Турмая было ауренфейское седло с притороченным к нему узелком, а за спиной на лямках висел у’лу. Ризер ещё ни разу не встречал колдуна, у которого бы не было у’лу.

Он кивнул Турмаю.

— Рад снова видеть Вас, дружище. Так значит, будете нашим проводником?

— Да, мы вместе проследуем Белой Дорогой и отыщем бледное дитя.

Ризер удивленно заморгал: чужакам никогда не говорили о белой дороге. Хотя, Турмай ведь колдун, а значит хранить от него что-то в тайне, кажется, бесполезно.

Сенет благословила их в путь, и Ризер во главе своих всадников выехал из внутреннего двора и галопом погнал лошадь вниз, в сторону речки. Турмай скакал рядом, держась в седле столь же уверенно, как и любой из них.

Дорога была укатана санями, а потому вдоль долины до самого перевала ехать было легко. Там они спешились, чтобы напиться воды и ополоснуть руки и лица в священном источнике и дотронуться на удачу до каменной Головы Дракона, того, что умер тут и, как и большинство древних драконов, окаменел — ещё задолго до того, как они здесь обосновались. Большая часть его останков рассыпалась в прах, и лишь огромная голова оставалась по-прежнему безупречной — до последнего зубца на своей совершенной морде. Даже в зимнюю стужу она оставалсь тёплой на ощупь, как и вода в источнике. И Хазадриель посчитала это знаком, указывающим на долину, как на место, где они должны поселиться, ведь в их жилах текла кровь Величайшего из Драконов — их бесценный дар и одновременно проклятье.

Тайан’джилы, которых удалось создать после некоторой очистки крови хазадриэльфейе, лишь подтвердили это родство. У них были драконьи крылья и способности исцелять, как и положено драконам из преданий и от которых они происходили.

Народ рета’ноев тогда уже жил здесь, но они со своими стадами придерживались высокогорья и встретили чужаков из долины достаточно дружелюбно, особенно когда Хазадриэль убедила их, что ауренфейе не причинят им зла.

Турмай пить не стал, вместо этого он плеснул водой из источника на свой у’лу.

— Зачем ты делаешь это? — поинтересовался Рейн.

Турмай скользнул влажной рукой вверх и вниз по древку своего рога.

— Затем, чтобы ваш бог луны тоже помогал мне в поисках белого ребенка. Моя Мать не возражает, чтобы я молился вашему Ауре, обращаясь к нему за поддержкой в поисках того, кто нужен нам обоим.

— Почему это ты назвал его ребенком?

Турмай пожал плечами.

— Потому что он мал, как дитя.

— И ты можешь это определить? Даже без крыльев?