Битва королей. Огонь эльфов - Хеннен Бернхард. Страница 19

Взгляд мастера меча бродил из стороны в сторону. Не было ничего, что стоило бы более пристального рассмотрения. Следовало признать, что по человеческим меркам гавань Искендрии была необычайно велика. Даже в Альвенмарке нашлось бы немного больших портов. Но здесь все казалось незаконченным. Когда работа была завершена, люди, очевидно, теряли к плодам своих трудов интерес и бросали их на погибель. Чего стоила одна только высокая стена, отделявшая порт от собственно города… Широкие полосы грязи тянулись по светлому камню, на стыках росли сорняки, более того, кое-где между камнями зеленели даже молодые деревца. Со временем корни ослабят кладку стены, да и вообще вся эта грязь оскорбляла взор, но, похоже, это никому не мешало.

Танцующий Клинок отчетливо видел сверкающие шлемы стражников, патрулировавших ход по стене. Значит, здесь все же достаточно мужчин, чтобы поддерживать фортификационные сооружения в надлежащем виде.

Олловейн поймал себя на том, что оценивает угол обстрела бастионов, угрожающе возвышающихся над портом, и мысленно планирует нападение на Искендрию. После бойни у Филангана он поклялся себе больше никогда не командовать войсками. Но от старых привычек избавиться не так просто, как от покрытого пылью дорожного плаща.

Удивительно, сколько кораблей стояло в гавани. Почти все они были галерами, от ошибок конструкции просто волосы вставали дыбом. Что бы кто ни думал о людях, одной добродетелью они обладали бесспорно — были мужественны до безрассудства. Выход в море в этих латаных ведрах требовал недюжинной смелости. Поэтому мастер меча пришел в ужас, кода Ганда и Эмерелль приняли решение проделать последний отрезок пути до Искендрии на борту такого решета. Уже сам факт, что Ганда по прошествии часа действительно появилась в тронном зале с уложенным для путешествия кожаным мешочком, нанесло сильный удар по мировоззрению Олловейна. Он готов был поклясться чем угодно, что после встречи на террасе никогда больше не увидит лутинку.

Но она не просто вернулась, она даже разработала план путешествия. Ганда придерживалась мнения, что ингиз, попавшие в Альвенмарк, не знали пути обратно во тьму. Они были заперты во тьме, а те немногие, кому удалось выбраться, оказались заперты снаружи. Своими силами они вроде бы не могли преодолеть защитное заклинание альвов. Вследствие этого было не важно, подслушали они их разговор на террасе или нет. Ингиз не могли передать свои знания.

Олловейн считал все это умозрительными рассуждениями. По его мнению, уверенность ничем не была подкреплена, но Эмерелль была убеждена.

Лутинка придерживалась мнения, что не следует приближаться к Искендрии по тропам альвов, поскольку по пути сквозь Ничто за ними наверняка будут наблюдать. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы додуматься, какую цель преследуют путешественники, вошедшие в сеть троп альвов из тронного зала Эмерелль. Ганда хотела замести следы. Она предложила отправиться сначала в мир людей далеко от Искендрии, оттуда проделать часть пути по миру людей, а затем через звезду альвов в Искендрии войти в библиотеку. Эмерелль согласилась. Никто не сказал Олловейну, что они выйдут на проклятом острове. Там у них не было иного выбора, кроме как довериться куче досок, которую люди в своем высокомерии называли кораблем. То, что галера не пошла ко дну в открытом море, было, по мнению мастера меча, чистой воды везением. Шпангоуты были натянуты на слишком большом расстоянии, а корпус был слишком выпуклым. Во время шторма существовала опасность, что корабль просто развалится. Если галера попадет в шторм, то может пойти ко дну раньше, чем успеешь прыгнуть за борт.

Жалкое мяуканье оторвало Олловейна от размышлений. Прибитая к доске, мимо проплывала кошка. Ох уж эти варвары! Невдалеке виднелся большой плот. Священнослужители в белоснежных бесшовных юбках пели торжественную монотонную песню, их обнаженные торсы раскачивались в такт. У всех были гладко выбритые головы. Сбриты были даже брови. Глаза были подведены толстым слоем синей пасты, из-за чего вид у мужчин был угрожающий.

Вокруг плота болтались дюжины мелких лодок, в которых толпились жалко одетые человечки. Рыбаки, предположил Олловейн. Словно зачарованные, наблюдали они за причудливым спектаклем. Над грязной водой гавани тянулись, приглушая ужасную вонь, сизые полосы дыма от ладана. Мужчина в леопардовой шкуре насыпал еще ладана в золотые жаровни на плоту. Потом ему принесли белую кошку. Животное казалось одурманенным. Оно не сопротивлялось, когда ему обмотали задние лапы белой тряпкой. Принесли толстую доску, на которой были какие-то изображения.

Кто-то передал мужчине в леопардовой шкуре серебряный молоток.

Мастер меча отвел взгляд, но уши заткнуть не мог.

— Не стой так, как будто проглотил древко копья, драгоценный размахиватель мечом. И не меряй людей своей меркой, Олловейн. — Ганда пришла к нему с кормового возвышения. Она была такой маленькой, что ей приходилось вставать на цыпочки, чтобы заглянуть за поручни. Неуверенным жестом она махнула рукой в сторону плота. — Священнослужители Бессы еще считаются мирными. А вот Бальбар, городской бог Искендрии, должно быть, настоящий кровожадный монстр. Капитан, даже будучи чужестранцем, не отваживается произносить имя этого чудовища. — Лутинка пожала плечами. — Но ни в одном другом городе нет такого количества чудесных произведений искусства, как в Искендрии. Такие храмы и дворцы еще поискать. Здесь даже есть библиотека, где хранится пятьсот тысяч свитков. Звучит как эхо, правда?

— Может быть, они догадываются, что скрывается под их городом?

Ганда улыбнулась.

— Ты не притворяешься, да? Ты действительно понятия не имеешь… «Под городом» — это ты хорошо сказал. Там ты найдешь только крысиные норы. Библиотека Искендрии расположена в Расколотом мире. Она плывет сквозь Ничто на огромном обломке скалы. Единственные надежные тропы, ведущие туда, начинаются здесь, в портовом городе. Отсюда и название. — Она лизнула кончик носа маленьким розовым язычком. — А может быть, все иначе. Может быть, это дети альвов дали городу имя. Искендрия… Звучит как-то слишком красиво для человеческого названия, тебе не кажется?

Олловейну было не до нравоучений.

— Мне кажется, ты должна следить за тем, что делаешь своим языком. У тебя теперь не лисья голова. Не думаю, что люди облизывают свои носы.

Лутинка склонила голову к плечу и пристально посмотрела на собеседника.

— Да что с тобой такое? Тебе обязательно постоянно к чему-нибудь придираться? Или нужно быть эльфом, чтобы быть совершенным?

— Я просто считаю, что нам нельзя выделяться. — Олловейн коснулся тюрбана на голове. — У меня от жары скоро мозг сварится, но я прячу свои уши. — Его пальцы погладили полу просторной одежды, почти достававшей пола. — Я напялил это платье, потому что так поступают здешние люди. — Танцующий Клинок мрачно посмотрел по сторонам. — Хотя не вижу на борту никого, кто вырядился бы настолько же по-женски, как я. Как ты заметила, я потею. К сожалению, этим я несколько отличаюсь от прочих представителей моего народа. Эта тряпка липнет к телу. И как будто этого мало! В гавани так жутко воняет, что можно, наверное, упасть в обморок, если вдохнуть поглубже. И несмотря на это, я стараюсь вести себя так, как будто для меня это нормально. А ты что вытворяешь? Облизываешь языком нос! Проклятье, тебе что, все равно, увенчается ли наша миссия успехом? Ты не можешь хотя бы немного стараться? Или это слишком для лутинки?

— Если ты так переживаешь, что выглядишь по-женски, то для начала перестань подносить к носу надушенный платок. — Ганда издевательски хихикнула. — А что касается твоего платья… Это совершенно обычная одежда для воина из пустыни. Веришь или нет, но мы с Эмерелль думали, когда подбирали тебе эту одежду. Воины пустыни слывут чудаковатыми, немногословными и вспыльчивыми. И у них дурная слава любителей помахать мечом… — Теперь ее улыбка была просто вызывающей. — Дошло? Понимаешь наше загадочное решение? Или объяснить подробнее?