Битва королей. Огонь эльфов - Хеннен Бернхард. Страница 37

Ганда удержалась от надменного ответа.

— А зачем же ты залезаешь на полки, если это так опасно?

Кобольд заложил большие пальцы за проймы безрукавки и попытался бросить на лисьехвостую пренебрежительный взгляд, несмотря на то что она была несколько выше него.

— Потому что это библиотека Искендрии. Тот факт, что мы постепенно разваливаемся, — не повод пренебрегать своими обязанностями. Сегодня вечером хранители знания собираются в Хрустальном зале, чтобы устроить праздник в честь мастера Генгалоса. Он выучил на память свою пятисотую книгу. Он — одинокий светоч знания в это мрачное время. Путь, по которому он пойдет в Хрустальный зал, должен стать улицей света. Так положено по праздникам. Поэтому мы освещаем все залы и переходы, по которым он пойдет. Более того, даже соседние комнаты. Должно быть так, как было здесь когда-то. А теперь, если ты услышала достаточно, я с удовольствием займусь работой. — Он пристально поглядел на Ганду темными глазами. И вдруг нагло улыбнулся. — Ты ведь позвала меня не только для того, чтобы задаваться. Если будешь искать меня, то найдешь вечером в комнате за переплетной, неподалеку от Зала снов. — Кобольд ущипнул лисьеголовую за щеку. — В этой библиотеке никогда нельзя кричать. — Он многозначительно поглядел на ближайшую полку. — Но мне нравятся рисковые женщины.

Губы Ганды шевельнулись. Она пробормотала заклинание, благодаря которому стала пахнуть сандаловым деревом. Большинство мужчин-кобольдов, с которыми она встречалась в своей жизни, с ума сходили от этого запаха.

— Вообще-то я хотела узнать, не проходил ли здесь одетый в белое эльф. — Лутинка осмелилась кокетливо хлопнуть ресницами. — Если бы ты помог мне найти его, это было бы очень по-рыцарски с твоей стороны. А я ценю мужчин-рыцарей.

Огромный кадык ее собеседника дернулся вверх, затем вниз.

— Ах да, эльф. Может быть, такой парень с длинными светлыми волосами, который выглядит немного… немного безумно и разговаривает сам с собой?

— Вполне может быть.

— Ты уверена, что знаешь, как найти переплетную у Зала снов? Или спроси Квальбама Третьего. Я довольно известен, поскольку…

Ганда раздраженно подняла одну бровь и в тот же миг осознала, что начала перенимать дурные привычки Олловейна.

— Я совершенно уверена, что кобольд чести не станет торговаться, если заинтересован в благосклонности дамы.

— Ну ладно! Ладно. — Квальбам поднял руки. — Итак, сам я этого парня не видел. Но там, в Жадеитовом зале, Оринокс говорил о… — Он откашлялся, подождал немного, выжидая, чтобы лутинка хоть жестом выдала свое отношение к эльфу.

— Дальше, — торопила Ганда.

— Да, итак, Оринокс сказал… Это его слова, я только повторяю: тут проходил сумасшедший эльф, который разговаривал сам с собой и побежал прямо в башню пивоварения. Это такая шахта с книгами, похожая на это помещение. Точнее сказать, была такой, потому что полки обвалились и погребли под собой Клеоса. Ты его наверняка уже видела. Это тот минотавр, который все время…

Лутинка резким жестом остановила его.

— Там по-прежнему опасно?

— Опасно? Ты, наверное, шутишь. Опасно — не то слово! Да там если блоха пукнет — уже может сойти лавина. Там лежат тысячи книг и сотни сломанных полок. Никто в здравом уме туда не ходит. Когда Клеоса выкапывали, там было еще три книжных удара, поэтому потребовалось столько времени, чтобы вытащить его.

— И вы просто позволили эльфу пойти туда? Он ведь здесь недавно. Он не знает!

Квальбам оттянул указательным пальцем нижнее веко.

— Эй, сестренка! Какой же кобольд встанет у эльфа на пути? Особенно если остроухий бегает с обнаженным мечом.

— Когда это было?

— Не знаю… — протянул кобольд, задумчиво ковыряясь в носу.

— Кажется, я только что забыла, где находится Зал снов.

Квальбам вынул палец из носа и оценивающе взглянул на свою добычу.

— Ты все равно не придешь.

— То есть ты считаешь, что мне лучше спросить Оринокса?

Кобольд вытер палец о штаны.

— Это было некоторое время назад. — Он бросил взгляд на дверь, где громоздились потоки книжной лавины. — Кстати, я слышал, как там пару раз здорово грохотало. Так что ты лучше…

Это Ганде и нужно было знать. Лутинка решительно пошла к двери. Она вытащит Олловейна оттуда, и если ей удастся эта операция, то самоуверенный эльф выслушает все, что она думает о его высокомерном народце! Она устроит ему такую головомойку, что он забудет, с какой стороны хвататься за меч…

— Оставь это, женщина! Не навлекай на себя беду! — Квальбам схватил ее за плечо и потянул назад. — Не ходи. Если хочешь убиться, лучше сразу перережь себе горло.

— Руки прочь, — прошипела Ганда. — Ты меня не остановишь.

Кобольд выдержал ее яростный взгляд.

— Если тебе уж так нужно найти этого эльфа, то, по крайней мере, иди тем же путем, что и он. Я не хочу даже пытаться понять, что происходит в твоей лисьей головке. И больше не буду тебя задерживать. Идем же. — Он развернулся и вышел из высокой книжной шахты.

На Ганду произвело впечатление то, что не последовало больше ни единого колкого замечания. Квальбам удивил ее. Похоже, она ему действительно понравилась. И лисьехвостая пошла за кобольдом.

Осветитель провел ее по окаймленному книгами коридору, изгибавшемуся по дуге. Все книги здесь были переплетены в темно-зеленую кожу, на корешках красовались названия, тисненные роскошными золотыми буквами. В воздухе витал легкий запах дубильной кислоты.

— Новые тексты, — пробормотал Квальбам, не оборачиваясь к спутнице.

Они достигли зала с давяще низким потолком. Жаровни источали слабый голубоватый дым. Обоих окутал освежающий запах еловых иголок, когда дым мягкими волнами потянулся мимо.

Вдоль полок стояли стопки книг, напоминавшие каменную кладку. Тут и там торчали тяжелые деревянные балки. Опилки приглушали шаги Ганды.

Наконец кобольды добрались до двери, за которой таилась непроницаемая темень.

— Тебе туда, — прошептал Квальбам.

— Это…

— Тихо! — Кобольд умоляюще поднял руки. — Тише, пожалуйста. — Он недоверчиво оглядел ближайшие полки. — Говорят, в эти ряды затесались одержимые книги. Они любят приходить туда, где случилось несчастье.

— Одержимые книги? — Такой чуши Ганде прежде слышать не доводилось.

Может быть, Квальбам просто задается. Хотя… Лутинка принюхалась. В своем истинном облике она гораздо лучше воспринимала запахи. Ее черный чувствительный лисий нос сообщал об окружающей обстановке столько же, сколько и глаза. Ганда знала, что находится на верном пути, потому что Олловейн оставил легкий след. Запах его тела хоть и был несколько более выраженным, чем следы других эльфов, но по-прежнему слишком слабым. Мастера меча выдавал запах оружейной смазки, с помощью которой он ухаживал за своим клинком.

Лутинка чувствовала также костный клей, который использовали переплетчики, пергамент и запах чернильного орешка, из которого получали чернила. Свежеобработанное дерево, пыль и пивные дрожжи были другими опознавательными знаками, которые она унюхала. И кисловатый запах страха. Им пахло не только от Квальбама. Этот запах впитался в кожаные переплеты книг. Здесь, в этом зале с низким потолком, многим доводилось испытывать страх.

Ганда поглядела на потолок. За тонкой пеленой дыма можно было не столько разглядеть его, сколько угадать. Клеосу пришлось бы идти пригнувшись — настолько низким был потолок.

— Существуют довольно подлые книги, — прошептал Квальбам. — Книги, в которые вплели магию, которая в какой-то момент обрела самостоятельность. За многие из них отвечаем мы, кобольды. И я сейчас говорю не о таких безобидных книгах, как тома хроник, которые развлекаются тем, что падают на головы, когда ты проходишь мимо полки, или словари, которые опутывают свои статьи искусной паутиной лжи, постоянно подстраивающейся под знания своих читателей, пока те не перестают различать, где правда, а где ложь. Это все детский лепет… Я говорю о книгах, которые своей бронзовой обшивкой пытаются откусить тебе пальцы, когда ты пытаешься взять их в руки, книги, которые выпивают тебя и превращают в разноцветную иллюстрацию, или, хуже того, книги, которые являются вратами в Ничто, через которые ты падаешь в бездонную пропасть, где тебя ждут мрачные пожиратели душ. — Кобольд снова испуганно огляделся. — И, кроме того, существуют одержимые книги, несущие в себе дух спятившего автора. Сочинители, как правило, писали их собственной кровью. В них содержатся истории без конца и без начала. А когда ты листаешь их, они крадут твои воспоминания в надежде, что ты станешь персонажем романа, который придаст смысл бессодержательному рассказу. Иногда они даже подменяют твои воспоминания, что особенно подло. В этом случае ты помнишь тысячи подробностей о жизни, которой у тебя никогда не было. Гробхэм Плог, лутин, долгое время живший в Тальсине, пользуется весьма скандальной известностью из-за того, что создал более двух дюжин таких одержимых книг и раздал их людям, которых терпеть не мог. Большинство проклятых книг теперь надежно заперты здесь, но некоторые просто не могут спокойно лежать на месте. Даже тяжелые железные цепи и свинцовые сундуки не могут удержать их.