Антология "Миры Подземья" (ЛП) - Энтони Марк. Страница 39

Не важно: схватка брала свое с юной эльфийки. Она медленно опускалась к полу, к челюстям израненного, но поджидающего монстра.

Золотые глаза отчаянно повернулись к злорадствующему лицу Муландера.

— Хватит! — выкрикнула она. — Я знаю, что тебе нужно — убери тварь, и я отдам тебе это без боя. Клянусь в этом — всем, что есть темного и священного!

Улыбка жестокого удовлетворения посетила лицо Красного Мага. Он не верил никаким клятвам от любых дроу, но знал, что боевые заклинания этой почти исчерпаны. И не удивительно, что она боится продолжать бой. Девчонка еще совсем мала — по человеческим меркам, она выглядела лет на двенадцать-тринадцать. Несмотря на все наследие своего происхождения, и свои магические способности, она была просто соплячкой, и конечно же не ровня таким как он!

— Брось мне ключ, — приказал он.

— Убери эту тварь, — молила она.

Муландер замешкался, потом решился. Даже без магического создания, он куда сильнее этого ребенка. Мановением руки он отослал монстра назад, в кошмары породившие его. Но другой он вызвал огненный шар, достаточной мощи, чтобы расплющить дроу о стену пещеры, оставив от нее только горстку пепла. По страху в ее глазах он видел, что она понимает свое положение.

— Здесь, он здесь, — лихорадочно бормотала девочка, рывшаяся в сумочке у пояса. Ей мешал ее собственный страх: дыхание прерывалось всхлипываниями, тонкие плечи дрожали от рыданий.

Наконец, она вытащила маленький шелковый мешочек и подняла его. — Ключ здесь. Возьми его, и пожалуйста, позволь мне уйти!

Красный Маг легко поймал брошенный мешочек, и вытряхнул в ладонь маленькую светящуюся сферу. Это был защитный пузырек — элементарная магия, легко создаваемая и легко разрушаемая — в котором находился изящный флакон полупрозрачного зеленого стекла. А внутри него был крошечный золотой ключ, обещание свободы и могущества.

Оглянись он на молодую дроу, Муландер мог бы задуматься, почему глаза ее сухи несмотря на плач, почему она больше не испытывает никаких сложностей в левитации. Подними он взгляд от долгожданного ключа, он мог бы узнать холодный триумф в ее золотых глазах. Он видел прежде это выражение, очень недолго, на лице своего собственного ученика.

Но гордость сделала его слепым к предательству прежде, заставила его сделать ловушку, итогом которой был смертельный приговор; приговор, который был заменен на пожизненное рабство.

Когда к нему наконец пришло понимание, Муландер осознал, что эта ошибка будет последней.

Глава 7. Ритуал

Лириэль Бэнр вернулась в Мензоберранзан уже через два дня, со следами схватки на лице и в одежде, усталая, лишившаяся части своих прекрасных белых волос, но все же победительница. По крайней мере, так предполагалось. Только на церемонии она должна будет предъявить формальные доказательства совершенного убийства.

Все в Доме Шобалар собрались в тронном зале Матроны Хинкуте’нат, чтобы присутствовать на церемонии вхождения во взрослую жизнь. Так требовал закон, но большинство пришли бы все равно, ради удовольствия полюбоваться на кровавые свидетельства, ради воспоминаний и гордости своих собственных первых убийств. Такие моменты напоминали всем присутствующем, о том, что значит быть дроу.

В самый темный час Нарбондель, Лириэль шагнула вперед, чтобы занять подобающее место среди своего народа. Ксандре Шобалар, своей Госпоже и учительнице, должна она была предъявить ритуальные доказательства.

Лириэль долго смотрела в глаза старшей волшебнице, вглядываясь в алые глаза Ксандры взглядом ледяным и спокойным — полным молчаливой силы и смертельного обещания. Этому она также научилась у отца.

Когда наконец в глазах Ксандры мелькнула неуверенность, Лириэль глубоко поклонилась и потянулась в сумочку на поясе. Достав оттуда маленький зеленоватый предмет, она высоко подняла его, демонстрируя всем вокруг. Раздался шепоток, некоторые маги Шобалар распознали назначение артефакта.

— Ты удивляешь меня, дитя, — холодно бросила Ксандра. — Ты, говорившая о «честной охоте», пленила и убила свою добычу подобным образом!

— Больше не дитя, — поправила ее Лириэль. Со странной улыбкой она резко швырнула сосуд на пол.

Он разбился, с тонким печальным звуком, долго отражавшемся эхом в наступившей ошеломленной тишине — ибо перед Госпожой Магии стоял человек, и глаза его сверкали яростью. Он был вполне живым, и в одной руке его был золотой ошейник, заставлявший его подчинятся воле Ксандры.

Со скоростью, отрицавшей его возраст, человек сотворил алую светящуюся сферу и метнул ее, не в Ксандру, но в мужчину, стоявшего на страже у задней двери. Несчастный дроу разлетелся кровавыми клочьями. Прежде чем кто-либо успел вздохнуть, кусочки плоти взвились в воздух, начиная принимать иные, жуткие формы.

А затем на долгое время все в комнате были очень заняты. Маги и жрицы Шобалар творили заклинания, воины сражались с крылатыми тварями, существование которых породила смерть их собрата.

Наконец остались только Ксандра и маг, стоявшие друг напротив друга, почти вплотную, и сверкавшие неестественным сиянием, когда заклинания их встречались со скоростью и тонкостью дуэли мастеров меча. Взгляды всех присутствующих в комнате, дроу и их рабов, скрестились на смертельной схватке, и зажглись от удовольствия, с которым они дожидались ее исхода.

Наконец, одна из атак Красного Мага пробила защиту Ксандры: кровавый след как от удара кинжалом прорезал лицо дроу, от скулы до челюсти. Плоть разошлась, демонстрируя белеющую кость.

Ксандра издала вой, посрамивший всех банши, и с быстротой сделавшей бы честь любому великому воину нанесла ответный удар. Боль, отчаяние и гнев вместе вылились в магический разряд, громыхнувший на весь огромный зал.

Человеку досталась вся мощь удара. Как пущенная стрела, его дымящееся тело взмыло в воздух и назад. Он ударился в дальнюю стену почти под потолком, и сполз вниз, оставляя быстро остывавший след на камне. Дыра размером с обеденное блюдо была на месте его груди, а измятое одеяние стало слегка более яркого оттенка.

Ксандра тоже упала, полностью истощенная скоротечной схваткой, и еще более ослабленная потоком крови, щедро хлеставшей с ее разодранной щеки. Слуги дроу бросились к ней, ее сестры-жрицы собрались рядышком, шепча исцеляющие заклинания. Все это время Лириэль стояла рядом с троном, лицо ее отражало только маску циничного удовольствия, а глаза источали холод.

Когда наконец Госпожа Магии оправилась достаточно, чтобы заговорить, она заставила себя сесть, и дрожащим пальцем указала на юную волшебницу. — Как посмела ты сотворить такое! — выплюнула она. — Ритуал был осквернен!

— Вовсе нет, — спокойно ответила Лириэль. — Ты указала, что маг может быть сражен любым оружием, по моему выбору. В качестве оружия я избрала тебя.

И вновь абсолютная тишина окутала зал. Нарушил ее странный звук, никогда не слышанный раньше; никто и никогда не ожидал его услышать.

Матрона-мать Хинкуте’нат Алар Шобалар хохотала.

Да, конечно, звук был суховат, но в голосе матроны и в ее багровых глазах было искреннее удовольствие.

— Это против всех законов и обычаев, — злобно начала Ксандра.

Матрона оборвала ее коротким жестом. — Требования Первой Крови исполнены, — объявила Хинкуте’нат, — ибо их предназначение — сделать из ребенка настоящую дроу. Свидетельство острого ума служит этому не хуже, чем окровавленные руки.

Игнорируя дочь, матрона повернулась к Лириэль. — Отличная работа! Всей властью этого трона и этого дома, я объявляю тебя истинной дроу, достойной дочерью Ллос! Оставь позади свое детство, возрадуйся в темном могуществе, нашем наследии и наслаждении!

Лириэль приняла ритуальное приветствие — не с глубоким поклоном, на сей раз, но с коротким кивком головы. Она больше не ребенок, а как благородная женщина Дома Бэнр она никогда не склоняется перед дроу меньшего ранга. Громф обучил ее всем подобным вещам, заставляя ее повторять пока она не осознала каждый оттенок и нюанс сложнейшего протокола. Он объяснил ей, что церемония означает не только окончание детства, но и полное вхождение в клан Бэнр. Все, что стояло теперь между ней и этим почетом, были ритуальные слова, которые она должна была произнести.