Тень - Ласки Кэтрин. Страница 3

– Ну что, плохо получается, правда? Не умеешь притворяться, как Хип?

Такого вопроса он никак не ожидал.

– Не умею. Да и кто так сумеет? Мне кажется, он вообще не волк.

– Вполне возможно, что такого мастерства не достичь никому, но притворяться иногда бывает нужно. Это не так уж сложно. Уж попроще, чем…

– Чем что?

– Тише! Он тут.

Хип подполз на животе к ним поближе.

– Ах, какая честь! Такая благородная волчица, и говорит с такими недостойными созданиями, как мы! Подумать только, досточтимая представительница Каррег Гаэра нашего верховного вождя МакДункана снизошла до беседы с презренными подобиями настоящих волков!

«Каррег Гаэр! Значит, она не из Речной стаи», – подумал Фаолан. Каррег Гаэром называлась стая предводителя клана. Но что эта самка здесь делает?

Похоже, молодую волчицу настолько смутил бурный поток славословий Хипа, что она предпочла отвернуться и присоединиться к другим волкам на гаддерглуддере. Вскоре скрилин возвысила свой голос почти до визга и провыла последний призыв к совместной охоте:

– Добудем кости!

И обе стаи ринулись на север.

Бирргис всегда состоит из двух флангов: либо восточного и западного, либо северного и южного. Если в стае только один глодатель, то он должен прикрывать всю ширину бирргиса. Фаолана назначили на восточный фланг, издревле считающийся младшим. Хип присоединился к западному флангу, и оба они трусили позади тридцати двух волков бирргиса.

Когда все охотники стали очень медленно подниматься по крутому склону, бирргис растянулся почти на полторы мили. Фаолан понимал, что должен занимать свое место и не спешить. Увидев первую кучку испражнений, он усердно обнюхал ее и уже собирался доложить об этом младшему лейтенанту, крупному волку по имени Донегал, как его остановил Хип:

– Я доложу.

– Почему ты? Ее же обнюхал я. Пусть я и младший глодатель и ниже тебя по положению, но если сейчас о запахе с восточного фланга расскажешь ты, то в следующий раз, когда ты придешь с докладом о запахе с западного фланга, это покажется… покажется не таким уж смиренным и покорным.

Хип с удивлением закатил желтые глаза. В них с трудом можно было разглядеть зеленую искорку, которая таилась в глазах всех волков из страны Далеко-Далеко.

– Ты это сам придумал? – презрительно фыркнул он.

– Лейтенант может и не поверить тебе, ведь у тебя сухой нос, не испачканный в лосином навозе.

Желтый волк, уже направившийся было к лейтенанту, остановился и окинул Фаолана негодующим взглядом.

На вершину большого холма Фаолан с Хипом поднялись последними. Отсюда им открылся прекрасный вид на равнину, до которой уже добрались первые волки бирргиса. Там они ускорялись и переходили с походного марша на бег. Казалось, будто по всему построению проходит волна – настолько слаженно и четко действовали три с лишним десятка членов стаи. Они не думали, не обменивались сигналами – они просто стали единым целым, превратились в стремительную цепь, протянувшуюся между землей и небом с низко нависшими облаками.

Фаолан заметил, что сбоку, среди загоняющих, контролирующих построение с флангов, бежит и та самая рыжевато-бурая волчица, что заговорила с ним утром. Пока лось, на которого охотилась стая, был далеко, она держалась рядом с бирргисом; но стоило волкам, возглавлявшим построение, заметить, что лось начинает уставать, загоняющие устремились вперед.

Как же Фаолан завидовал молодой волчице из Каррег Гаэра! С каждым скачком ее стройное тело вытягивалось, мышцы напрягались, из приоткрытой пасти стекали струйки слюны. Казалось, она просто летит, не прикладывая никаких усилий. Как же Фаолану хотелось тоже стать частью единого целого, частью бирргиса! Он тоже умеет так бегать! Несколько месяцев серебристый волк в одиночку преследовал целое стадо карибу, но даже тогда он не чувствовал себя таким покинутым, как сейчас.

Хип ускорил бег – вероятно, заметил очередную кучку навоза или лужицу мочи. Что ж, пускай на этот раз «честь» доложить о находке достанется ему. Сейчас Фаолана гораздо более интересовал преследующий добычу бирргис. Весь восточный фланг сжался в ударный отряд, стремительно мчавшийся вперед. Фаолан не совсем понимал, зачем волки это делают, но ему отчаянно хотелось быть частью стаи… Пожалуй, никто не заметит, если он незаметно присоединится к остальным, – все заняты своим делом.

Несколько мгновений спустя ведущие, по всей видимости, подали какой-то незаметный сигнал, отчего бирргис еще плотнее сомкнул свои ряды. Среди волков стаи затесался и Фаолан. Он стал одним из них! Он чувствовал, как внутри него что-то меняется, как меняется плавящийся в кузнице металл. Лапы его двигались в едином ритме с лапами окружающих, мышцы сокращались в едином порыве с мышцами окружающих, сердце стучало в унисон с сердцами окружающих. Он – неотъемлемая частица бирргиса! Фаолана охватило радостное волнение.

Но что это? Почему волки меняют направление? Это лось резко повернул на север. Он направлялся к изрезанной оврагами каменистой долине, где ему будет легче скрыться от погони. Вот и настало время продемонстрировать свои способности! Фаолан встанет на задние лапы и остановит огромное животное за пару секунд. Он оторвался от бирргиса, ускорил бег и бросился наперерез лосю.

Его маневр не скрылся от глаз Хипа, который сначала заметил только поднявшееся перед бирргисом облако пыли. «Во имя Люпуса, что там происходит?» – подумал он и чуть-чуть замедлился, чтобы получше рассмотреть западный фланг.

Увиденное поразило Хипа. Глодатель просто не верил своим глазам. Похоже, Фаолан, гордо поднявший серебристый хвост, совершенно не понимает, что волки совершают обходной маневр, а своими действиями он только сбивает с толку и животное, и бирргис. Это было грубейшее нарушение законов стаи, нарушение первой, самой высшей степени.

Желтого волка охватила нервная дрожь. Не успеет наступить луна Поющей Травы, как нарушитель будет изгнан не только из стаи, но и из клана, после чего ему останется только отправляться в Сумеречный мир! Ему, Хипу, даже не нужно ничего сообщать вождю, не нужно ничего доказывать и объяснять, что чужак не пригоден для жизни в стае. Глодатель Фаолан обгладывает свои собственные кости!

А Фаолан тем временем забыл обо всем на свете. Его поглощало лишь одно-единственное желание. Он весь вытянулся и почти летел над землей. Он создан для этого – создан, чтобы бегать наперегонки с ветром, ерошащим его мех, и догонять солнце, падающее за горизонт!

Увидев впереди рыжевато-бурую волчицу, Фаолан удивился, что так быстро преодолел разделявшее их расстояние – он даже не устал нисколько, по-прежнему был полон сил. Теперь, приблизившись к ведущим волкам бирргиса, он заметил те казавшиеся невидимыми сигналы, которыми обменивались между собой капралы и капитаны: подергивание ушей, взмахи хвоста. Да, Фаолан видел их, но не понимал их значения. Впрочем, все это было для него совершенно неважно. Он не слышал, как волки обеих стай позади него приглушенно взрыкивают, и не чувствовал, как нарушается их слаженный ритм. Сейчас для него существовал один лишь лось – огромнейший сохатый, которого нужно во что бы то ни стало остановить.

Обогнав его, Фаолан увеличивал расстояние между собой и добычей, пока не решил, что пора. Тогда он остановился, развернулся и встал на задние лапы, как это обычно делала медведица. Фаолан чувствовал, как в нем пробуждается дух Гром-Сердца. Его когти будто выросли до размеров медвежьих и заострились. «Я волк, и я медведь, медведь гризли!» Фаолан испустил пронзительный охотничий клич.

Лось мгновенно остановился словно вкопанный, с разбега упершись копытами в землю. Кровь застила ему глаза – похоже, он окончательно потерял всякое представление о происходящем. Развернувшись, сохатый яростно замычал и бросился прямо на бирргис! Словно скала, обрушившаяся в море, он врезался прямо в слаженный строй из тридцати волков. Кто-то завизжал от досады, кто-то заскулил от боли.