Лис и империя - Тертлдав Гарри Норман. Страница 67

Один из них узнал Джерина.

— Лорд король! — воскликнул он, искренне удивившись. — Почему вы едете в Айкос по этой дороге? — Миг спустя он сформулировал вопрос по-другому: — Как получилось, что вы едете в Айкос по этой дороге?

— Видимо, это как-то связано с тем, что за мной гонится армия молодцов, обыкновенно обитающих по ту сторону Хай Керс, — ответил Лис, отчего стражи храма пришли в ужас, разразившись серией испуганных возгласов. Байтон, возможно (и даже вероятней всего), уже знал о происходящем, но, видимо, ничего не удосужился им сообщить. — Мы с Араджисом заключили союз, о чем вы, быть может, слышали, поэтому я и оказался в предгорьях.

— Мы слышали, что вы с ним объединились, но не поняли, против кого. Слухов было множество, и все разные, — отвечал солдат.

— Против империи. Хотя мы о ней здесь и забыли, она, к несчастью, никогда не забывала о нас, — сказал Джерин. — Имперские войска потеснили Араджиса и продолжают теснить его где-то западней этих мест. Как, по-твоему, бог-прозорливец отнесется к тому, что его опять запихнут в пантеон элабонских богов?

— Если империя попытается сделать нечто подобное, беды не миновать, — убежденно ответил стражник.

Сам он выглядел как коренной элабонец, но некоторые из его товарищей явно относились к тому народу, что населял северные земли еще до того, как Элабонская империя впервые пересекла Хай Керс пару столетий назад. О том говорили их худощавость, широкие скулы и изящно заостренные подбородки. Силэтр, служившая раньше Сивиллой Байтона в Айкосе, тоже принадлежала к этому племени и была с ними схожа.

Один из этих малых спросил:

— А почему вы едете в Айкос, лорд король?

Он говорил по-элабонски довольно бегло, но с примесью полушипящего пришепетывания, свойственного языку коренных жителей севера, на каком они и до сих пор изъяснялись между собой.

— Отчасти потому, что я отступаю, — признался Джерин, — но также и потому, что хочу услышать, что скажет мне прозорливец, если, конечно, у лорда Байтона есть что мне сказать.

Стражник, говоривший с ним ранее, заявил:

— Мы не можем позволить вам ввести свое войско в долину с намерением разбить там лагерь. Возможно, вашим людям будет позволено пересечь долину, но остановиться там — нет.

— Почему? — спросил Джерин. — Байтон ведь защищает свой храм. Даже если бы нам захотелось его разграбить, мы бы не осмелились.

— Но защита Байтона не распространяется так же надежно на поселения вокруг священного храма, — ответил стражник. — Мы не дадим вам разорить близлежащие деревушки и городок. Конечно, имея столько солдат, вы можете одолеть нас, но как тогда примет вас бог?

— Довод, — сказал Лис. — Четкий довод. Очень хорошо. Пусть будет так, как ты говоришь. Я предпочитаю, чтобы мои люди грабили земли Араджиса, чем эту долину.

— И мы тоже, лорд король, — сказал стражник. — Вы, правда, теперь с ним в союзе, но, надеюсь, простите меня, если я вам скажу, что Араджис Лучник никогда не был для нас хорошим соседом.

— А для меня — хорошим врагом, — ответил Лис. — Видимо, у него меньше причин не наступать на ноги мне, чем лорду Байтону. Хотя лорд Байтон гораздо успешнее может отдавить ему ноги, чем я.

— Если он столько лет даже и не пытался задеть вас, лорд король, значит, он думает, что вы можете дать ему хорошую трепку, — сказал страж.

— Ты мне польстил, — сказал Джерин.

Он и впрямь был польщен. И ничего плохого в этом не находил.

Главное, сказал он себе, не принимать лесть всерьез. Если начнешь верить всем, кто нахваливает твой ум, это явится лишь доказательством того, что ты не так уж умен, как тебя уверяют.

Он отдал распоряжения своему войску. Кажется, люди были вполне довольны возможностью остановиться на отдых прямо там, где они находились.

— Если южане попытаются достать нас здесь и сейчас, лорд король, мы заставим их пожалеть, что они появились на свет, — сказал один воин, вызвав громкие возгласы одобрения у окружающих.

Поскольку основной костяк имперской армии преследовал Араджиса, Лис подумал, что эта дежурная похвальба имеет все шансы воплотиться в реальность.

Когда же сам он двинулся дальше, Адиатанус, к его удивлению, изъявил желание составить ему компанию.

— С твоего позволения, лорд король, я бы и сам хотел повидать Сивиллу, — сказал трокмэ, — Здешняя прорицательница была известна, ты же знаешь, даже в те давние времена, когда весь мой народ обитал севернее Ниффет.

— Да, я знаю. — Джерин кивнул.

— Но есть кое-что, чего ты, возможно, не знаешь, — сказал Адиатанус, — Еще до того, как колдун Баламунг — с которым ты разделался, йо! — повел нас на юг через реку, несколько наших вождей отправились в Айкос, чтобы получить мудрый совет, как нам относиться к этому наделенному сверхъестественной силой прохвосту. Но больше мы об этих беднягах ничего не слыхали.

— Вообще-то, мне и об этом известно, — ответил Лис. — Эти твои вожди попытались убить меня. А вышло так, что мы с Вэном и Элис убили их всех, кроме одного. Он пообещал мне убедить трокмуа отказаться от набега на мои земли, но Баламунг поймал его и сжег в клетке, сплетенной из прутьев.

— Хм… кажется, теперь мне припоминается что-то такое, — сказал Адиатанус, — Так ты не будешь возражать, если я сейчас поеду с тобой?

— Нет, если только ты не планируешь накинуться на меня внутри храма, как это сделали те трокмуа, — ответил Джерин.

— Нет, хотя спасибо за мысль, — сказал Адиатанус, заставив Джерина фыркнуть. Вождь продолжал: — У меня были шансы, были, да, но я понял, что пытаться навсегда зарыть тебя в землю слишком уж хлопотно.

— За твои сладкие и щедрые похвалы, намного превосходящие мои заслуги, смиренно тебя благодарю, — сказал Лис, и Адиатанус в свою очередь фыркнул. Вздохнув, Джерин обратился к Райвину: — Если южане все-таки нападут на нас, бери командование в свои руки, пока я не вернусь и не присоединюсь к вашему празднику.

Райвин бросил на него кислый взгляд.

— За ваши сладкие и щедрые милости я тоже благодарю вас, лорд король.

Джерин хмыкнул и склонил голову, уступая этот раунд своему приятелю Лису.

Когда Дагреф направил колесницу вниз к храму, Адиатанус покатил следом. Над головами у них летел Фердулф. Местные стражи поглядывали на него с нескрываемым интересом. Джерин тоже. Он сказал малышу:

— Ты уверен, что хочешь посетить Сивиллу и прозорливого бога? Байтон и твой отец не очень-то ладят между собой.

Первоклассное преуменьшение, мягче сказать было, пожалуй, нельзя. А если и можно, то не в этой жизни.

Фердулф одарил его своей очаровательной, полубожественной, полупрезрительной усмешечкой.

— Какое мне дело до того, что думает или делает мой отец? — возразил он. — Раз в его жизни нет места для меня, то какое значение имеют его отношения с прочими существами, пусть даже и с богами?

— Я говорил ему: не пей вина, — шепнул Джерин Вэну.

Чужеземец закатил глаза.

— Свои-то детки плохо нас слушаются. Что уж говорить о чужих?

— Чей это сын? — спросил один из стражей, указывая на Фердулфа.

— Маврикса, — ответил Джерин. — Ситонийский бог вина обрюхатил одну из моих крестьянок.

— Это правда? — Воин выпучил глаза от удивления. — Но Маврикс и лорд Байтон вместе изгнали чудовищ с поверхности земли… загнали их обратно в пещеры под святилищем Байтона.

— Совершенно верно, — согласился Джерин. — Самое вздорное сотрудничество, какое когда-либо видел свет.

Они проехали мимо нескольких аккуратных деревенек и столь же аккуратных окружающих их полей. Все крестьяне в долине Айкоса были свободными землепашцами и не признавали над собой никакой власти. Кроме власти Байтона, разумеется. Что попахивало анархией, по мнению Лиса, но он, как и Араджис, не предпринимал никаких попыток присоединить долину к своим владениям. Если уж Байтон мирился с нахалами, Джерин тоже готов был с ними мириться.

Фердулф спустился пониже и навис над Джерином, словно большой комар. Доверительным тоном он спросил: