Лис и империя - Тертлдав Гарри Норман. Страница 9

Джерин почувствовал, как у него в мозгу закопошились любопытные пальцы (так, по крайней мере, он определил для себя это ощущение позже). Через какой-то миг это копошение сказало ему, что Фердулф, каким бы сильным он ни считался по людским меркам, в сравнении с божественными стандартами был еще слаб. Маврикс, например, свободно ворошил мысли и воспоминания Джерина, словно человек, ищущий булавку в своем поясном кошельке.

— Прекрати! — вскричал Лис, мысленно напрягаясь.

Он не знал, поможет ли это, но не собирался сдаваться без боя.

Фердулф выглядел ошеломленным, как бывало с ним всякий раз, когда что-то шло не так, как ему бы хотелось.

— Как тебе это удается? — требовательно спросил он, — Ты должен думать, как я хочу, а не так, как угодно тебе.

Судя по тону, последнее в его понимании вообще не имело какой-либо ценности.

Копошение в сознании Лиса продолжилось с большей настойчивостью. Джерин замычал. Фердулф имел глупость проговориться, что сопротивление приносит плоды, в чем более зрелый и мудрый противник никогда не признался бы, поэтому он удвоил умственные усилия, мысленно уподобив себя крепостной стене Лисьего замка, сдерживающей напор трокмуа.

Но у него возникло чувство, что этого все-таки недостаточно.

— Вот что, — пропыхтел он. — Сейчас ты запоешь по-другому.

Он не мог протянуть руку и запустить ее в сознание Фердулфа, но существовали другие способы отвлечь внимание полубога. Джерин схватил мальчишку и перекинул через колено.

Фердулф испустил яростный визг.

— Я же сказал тебе, не смей! — закричал он.

Копошение в сознании Лиса прекратилось. По крайней мере, ему удалось сбить маленького негодника с толку.

— Мало ли что ты сказал.

Не без некоторого трепета Джерин нанес шлепок свободной рукой, второй он держал Фердулфа.

Вопль полубога прозвучал сладкой музыкой. Фердулф попытался взмыть в воздух, как он это делал в Лисьей крепости во время игр. Ему удалось взлететь, но невысоко, ибо вцепившийся в него Лис не разжимал рук.

— Ну как, ты понял меня или нет? — спросил Джерин. Несмотря на то, что его ноги оторвались от земли, он сохранил достаточное присутствие духа, чтобы продолжить увещевания. — Почему бы тебе не опустить нас обоих на землю, чтобы мы спокойно и мирно все обсудили?

— О, отлично.

Раздраженный тон Фердулфа очень напоминал тон Маврикса, когда (правда, весьма и весьма редко) ситонийского бога что-либо вынуждало изменить свои планы.

— Благодарю, — сказал Джерин совершенно искренне, когда его ноги вновь опустились на твердую почву.

— Рад быть полезным, — неожиданно вежливо ответил Фердулф.

Видимо, матери все-таки удавалось внедрять в него какие-то представления об учтивости. Полубог подозрительно взглянул на Джерина:

— Почему тебя не так легко изменить, как свиней или уток?

Когда смысл сказанного дошел до сознания Хэрриса и Фулды, они разом охнули. Джерин сглотнул. Значит, Фердулф в самом деле пытался приделать ему утиную голову.

— Я не знаю почему, — ответил он. — Но я очень рад, что это так. И хочу, чтобы ты об этом помнил. Попробуешь еще раз как-нибудь изменить меня — нарвешься на крупные неприятности. Понял?

— Йо, понял.

Фердулф выглядел очень расстроенным, но Джерина это вовсе не трогало. Маленький полубог поднял глаза.

— Как это получается, что ты указываешь мне, что делать, когда ты всего лишь простой смертный?

— Как? — Лис задумался. — Могу найти пару объяснений. Одно из них заключается в том, что хотя я и простой смертный, но живу на этом свете гораздо дольше тебя и знаю о нем намного больше.

Первое из этих утверждений, несомненно, было верным. Второе тоже не вызвало бы сомнений, если бы Фердулф был обычным четырехлетним ребенком, а не пытался улететь с Лисом в небо и наградить его головой дикой утки.

Но как бы там ни было, а логические несоответствия в доводах Лиса от Фердулфа пока ускользали. И потому он принимал его аргументы с большей готовностью, чем это делал бы на его месте сам Лис.

— Это одна причина. А вторая?

— Вторая очень проста, — ответил Джерин, — Я только что продемонстрировал, что достаточно силен, чтобы указывать тебе, не так ли?

Помимо того что, именно демонстрируя свою силу, Араджис пытался убедить Бэлсера подчиниться ему, этот довод также имел логические изъяны. Как долго еще Джерину суждено быть сильнее Фердулфа? И что случится, когда соотношение сил изменится? Ответов на эти вопросы Джерин не знал.

Но Фердулфу, пусть и носителю божественного начала, было всего лишь четыре года. Поэтому, как и любому четырехлетнему малышу, жизнь в своих теперешних проявлениях казалась ему чем-то вечным.

— Да, ты сильнее, — согласился он с сердитым смирением в голосе. — Но не все остальные.

Если это заявление само по себе и не имело целью побудить Хэрриса, а может, и Фулду удариться в бегство, возможно, им все равно следовало бы взять ноги в руки. Джерин осторожно перевел спор в другое русло:

— Я не единственный, кто сильнее тебя, Фердулф. Есть еще, например, моя жена.

Несмотря на то что Мэрланзу было сказано нечто иное, все в Лисьей крепости знали, что Фердулф прислушивается к Силэтр.

— Это нечестно! — воскликнул он. — Ее покровитель все еще за ней присматривает, а мой отец даже не глядит в мою сторону.

— Ты чувствуешь, что прозорливый Байтон до сих пор не оставил Силэтр? — спросил Джерин.

— Конечно, — ответил Фердулф. — А ты разве нет?

Божественный отпрыск даже не представлял, насколько ограниченны ощущения смертных, но он сказал кое-что интересное, видимо, сам того не понимая. Значит, Мавриксу до Фердулфа нет дела? Новость, хотя и весьма важная, Лиса вовсе не удивила. Необузданный бог плодородия никогда не казался ему кладезем нежных родительских чувств.

— Так ты будешь вести себя примерно? — строго вопросил Джерин.

— Попробую, — ответил Фердулф.

— Больше никаких свиноуток и уткосвиней? — продолжал Джерин. Общение с Дагрефом приучило его не оставлять ни малейших лазеек для иного истолкования своих слов. — Никаких смешиваний пород, включая людей, договорились?

— Ладно, — пообещал Фердулф все еще хмуро, но без угрюмости.

Джерин не очень-то верил его обещанию, но… Насколько он мог судить, слово Фердулфа было достойно (или недостойно) доверия, как и слово любого другого ребенка. Рано или поздно маленький полубог забудет о нем и учудит еще что-нибудь. Именно так ведут себя дети, даже дети с большими задатками. Однако можно не сомневаться, что на какое-то время каверзы прекратятся.

— Прекрасно, — повторил он. — Значит, договорились?

Фердулф кивнул и вернулся к игре. Нет, Джерин не думал, что он скачет по воздуху, чтобы досадить надоедливым взрослым. Скорей всего, ему так удобней. Он даже, наверное, не замечает, куда ставит ноги.

Хэррис тоже, видимо, попривык к таким мелким шалостям своего необычного односельчанина. Не обращая более на Фердулфа внимания, он сказал:

— Спасибо вам, лорд король. Поверьте, мы очень благодарны, что вы не даете ему разгуляться.

Джерин взглянул деревенскому старосте прямо в глаза.

— Кря, — произнес он очень серьезно. — Кря-кря-кря.

Хэрриса охватил ужас. Фулда испуганно охнула. Джерин дал им поволноваться, а затем расхохотался.

— Это было нехорошо с вашей стороны, лорд король, — скорей опечаленно, чем сердито сказала Фулда.

Лис обдумал ее слова. Фердулф изводил крестьян, не давая себе в том отчета, просто из прихоти. Мог ли позволить себе это лорд?

— Твоя правда, — сказал он Фулде. — Мне не следовало так шутить. Простите меня.

Его извинение, уже второе за короткое время, смутило ее сильнее, чем кряканье.

— Вы — король, — выпалила она. — Вы не должны извиняться перед такими, как мы.

Он покачал головой:

— Нет, тут ты не права. Это Араджису никогда не придет в голову перед кем-либо извиняться. В этом вся разница между нами.

Фулда не поняла его. Впрочем, от нее этого и не ждали.