Лис и империя - Тертлдав Гарри Норман. Страница 93

— Йо, думаю, да, — ответил Джерин, и Дагреф кивнул.

Через мгновение Лис добавил:

— Дорога на месте. Вернее, она опять появилась. В любом случае, кажется, будто она никогда и не исчезала.

— Да, так и есть.

Вэн пристально взглянул на Джерина. Через миг взгляд его сделался обвиняющим.

— Ты знал, что это произойдет? Отвечай!

— Это? — Джерин покачал головой. — Я понятия не имел, что именно произойдет. Я просто надеялся, что с южанами в этом лесу что-нибудь приключится, и мне повезло: я оказался прав.

— Не в лесу, — поправил его Дагреф. — Под деревьями. Так оно будет точней.

— Какая разница, черт подери? — воскликнул Вэн. — Лес, деревья. И что же? Ты ведь не бард, чтобы точить слезу, когда что-нибудь не рифмуется.

Он умолк на какое-то время.

Вид у Дагрефа был на редкость самодовольный, но он ничего не сказал — редкая выдержка для юнца его возраста. Джерин тоже не проронил ни словечка. Затянувшаяся тишина подсказала чужеземцу, что он чего-то недопонимает. Несколько отставая в сообразительности от Джерина с Дагрефом, великан был далеко не дурак.

В следующее мгновение Вэн щелкнул пальцами.

— Предсказание?!

Дагреф расплылся в улыбке. Джерин кивнул.

— Да, предсказание, — подтвердил он.

Вэн хлопнул его спине, едва не выкинув из колесницы.

— Ты хитрый сукин сын! — сказал он восхищенно. — Ты и вправду хитрец. Когда Сивилла упомянула о бронзе и дереве, я подумал, что она, безусловно, имеет в виду мечи, копья и наконечники стрел, с одной стороны, и боевые повозки — с другой. Как тут подумать иначе?

— Я тоже сначала так решил и не стыжусь в этом признаться, — сказал Джерин. — И мы продолжали сражаться с южанами, а они продолжали давать нам по зубам. Неудивительно, если вдуматься, раз у них почти вдвое больше людей, чем у нас.

— Когда ты вновь и вновь убеждаешься, что не прав, то поневоле начинаешь задумываться, а верно ли тобой поняты пророческие слова, — заметил Дагреф в манере, потрясающе схожей с отцовской. — Когда Райвин вызвал Маврикса, а тот отказался нам помочь, часть прорицания исполнилась.

— Верно, — кивнул Джерин.

— Однако некоторые его строки по-прежнему меня озадачивают, — продолжал Дагреф. — «Те, что дерзят, огрызаясь и рея». На кого это или на что, ради всего святого, намекал в этом случае бог?

Джерин глянул на Вэна. Чужеземец посмотрел на него. Нельзя было точно сказать, кто из них первым заулыбался. Дагреф возмущенно фыркнул. Все еще улыбаясь, Джерин произнес:

— Эта часть предсказания казалась мне очевидной даже тогда, когда все остальное выглядело совершенно неясным.

— Мне тоже, — добавил Вэн.

— Что ж, а я ничего тут не понимаю, — заявил Дагреф, злясь все сильней. — И к тому же позволь мне сказать тебе…

— Нет, позволь-ка уж мне кое-что тебе сказать, — перебил его Лис. — Вот ты сейчас огрызаешься, разве не так? Реять в воздухе, правда, тебе не под силу, но это отлично умеет один известный тебе мелкий типчик.

Дагреф замер и уставился на него во все глаза.

— Фердулф? — произнес он неожиданно тихо.

Джерин кивнул. Глаза Дагрефа стали еще шире.

— Фердулф и я?! Как только прозорливцу могло прийти в голову упомянуть о нас в своем прорицании?

Вэн рассмеялся:

— Ты, разумеется, не самый многообещающий паренек, но трудно судить о резонах бога. Мало ли что у него на уме.

Дагреф повернулся и бросил на Вэна негодующий взгляд. Он открыл рот, и по выражению его лица Джерин понял, что сейчас будет сказано. «Может, вы обо мне и не очень высокого мнения, но ваша дочь полагает иначе!» — явно вертелось у сына языке.

Без малейшего промедления Джерин пнул дурня в лодыжку, и вместо слов изо рта Дагрефа вырвался вскрик.

— На этой дороге, — невозмутимо сказал ему Джерин, — лучше смотреть только вперед, не отвлекаясь на досужие разговоры.

Пинок — не слишком изысканный способ указать вознице на нерадивость. Грубее его лишь удар дубинкой по голове. Как ни странно, Вэн не усмотрел ничего особенного в действиях Лиса. Но еще более странно, что Дагреф покорно их снес.

Однако в следующее мгновение Лис и думать забыл о неприятности, в какую без его деятельного вмешательства мог влипнуть Дагреф. Сквозь стук лошадиных копыт, скрип осей и общее дребезжание королевской повозки он различил шумы, издаваемые другой движущейся колесницей. Она направлялась на запад, то есть прямо к ним.

— Остановись, — велел Лис Дагрефу и потянулся за спину, за стрелой.

Когда он натягивал тетиву, рука у него дрожала. Сердце бешено колотилось. На лбу выступил холодный пот. После того ужаса, что сотворил с армией Элабонской империи зловещий лес, кто может сейчас раскатывать под его жуткой сенью? Или, возможно, правильнее спросить: что?

Другая колесница продолжала движение. Ровно, уверенно, словно бы по-хозяйски. Будто не только дорога, но и вся округа принадлежала тому, кто ею правил. Вэн, чья потемневшая на солнце кожа сделалась вдруг светло-серой, тихонько выругался на неизвестном Джерину языке. Чужеземец тоже не знал, кто или что сейчас путешествует по зловещему лесу, но, по-видимому, ему не нравилась ни одна из догадок, услужливо приходивших на ум.

Дагреф стиснул хлыст так, что костяшки пальцев его побелели.

— Это что… хозяин этих мест, да, отец? — прошептал он.

— Я не знаю, — прошептал в ответ Джерин. — Я не знаю, есть ли у этого места хозяин. Если да, то не уверен, ездит ли он на колеснице. Но думаю, что скоро мы это выясним.

Из-за небольшого изгиба тропы наконец вывернулась встречная повозка. Джерин, Дагреф и Вэн, заметив ее, разом вскрикнули. Возница другой колесницы тоже вскрикнул, видимо, жутко перепугавшись. Как и его напарник, который вскинул руки вверх и проблеял:

— Сдаюсь! Пощадите, ради всех святых!

— Что ж, это всего лишь пара южан, — медленно проговорил Джерин в недоумении. — Эй, парни, вы забрались в эти дебри вчера?

«Как же им удалось выжить, когда все их товарищи поисчезали?» — спросил он себя.

Но встречные малые затрясли головами.

— Клянусь богами, нет! — произнес пассажир. — Мы не воины, мы всего лишь курьеры… всего лишь безобидные почтальоны.

Джерин в немом изумлении воззрился на «безобидных» южан. Имперские курьеры, которых он знавал раньше, были отчаянными храбрецами, весьма дорожившими своей репутацией, благодаря чему доверяемые им послания всегда и всюду доставлялись исправно и в срок. Эти же остолопы даже одним своим видом позорили клан, к которому принадлежали, если… если только очень и очень длительное отсутствие необходимости мотаться по диким северным территориям вконец не изнежило имперских почтарей.

— И какое же послание вам поручили доставить Свериласу Увертливому? — спросил Лис. Видя, что курьеры колеблются, он продолжил: — Можете сами сказать нам это, или мы вывернем ваши сумки и ознакомимся с их содержимым. — Он нацелил стрелу в лоб возницы. — Так каков же ваш выбор? Времени на размышление у вас нет.

Ни один из южан не был вооружен чем-либо более грозным, чем поясной нож. Наверное, они решили, что им предстоит прогулка по мирной местности, ведь к этому времени Свериласу уже надлежало разбить мятежников-северян. Лис усмехнулся. Этих парней ожидает сюрприз… и большой.

— Мы всё скажем, — тут же отозвался стоявший в глубине колесницы курьер.

Возница мог бы ответить и по-другому, если бы не рисковал заработать косоглазие, разглядывая приставленную чуть ли не к его носу стрелу. Поэтому он лишь мрачно кивнул.

Второй южанин продолжил:

— Вероятно, новости придутся вам по душе.

— Трудно сказать, пока мы их не услышим. — Джерин продолжал целиться в его напарника. — Говори.

И курьер заговорил:

— Мы прибыли сюда с поручением отозвать обоих имперских генералов, лорда Свериласа и лорда Арпуло, для дела более неотложного, чем усмирение полудиких северных бунтарей. Все имперские силы необходимо стянуть к более важным для Элабона провинциям, ибо ситонийцы повсеместно восстали.