Владыка Севера - Тертлдав Гарри Норман. Страница 79

Некоторые боковые ответвления туннеля, который вел к пещере Сивиллы, были замурованы. В одних случаях прочная кладка обеспечивала сохранность сокровищ куда более многочисленных, чем те, что священники Байтона сочли нужным выставить перед храмом. В других она удерживала взаперти ужасных чудовищ. Тексты магических заклинаний, начертанных на лоскутах разной формы, усиливали крепость извести и кирпича.

Одна из таких стен была сложена из кирпичей в форме неправильных хлебных караваев, что говорило о несомненной древности кладки. На самом деле, напомнил себе Лис, эта кладка не старше любой из прочих, поскольку все вокруг восстановлено Байтоном после землетрясения. Но, насколько он мог судить, работу прозорливого бога отличала абсолютная безупречность, поэтому стена вполне могла оказаться (да наверняка и являлась) такой же древней, как и на вид.

— Подожди, — крикнул он Ламиссио, который уже успел сделать с десяток шагов по проходу, ведущему к пещере Сивиллы.

Его голос странным эхом отозвался в извилистом коридоре. Священник вернулся. Факел в его руке был единственным источником света, поскольку ближайшие из вставленных в скобы светильников уже потухли. С глубоким вздохом, похожим на тот, что он сделал перед тем, как нырнуть в подземелье, Джерин сказал:

— Думаю, это здесь.

— Отлично, это здесь, — повторил Ламиссио. Его круглое бледное лицо было далеко не самым ярким пятном в полутьме. — Что теперь?

— Я точно не знаю, — ответил Джерин.

Некоторые тексты магических заклинаний были разложены на каменном полу перед кладкой. Другие на каких-то веревках, а может, и сухожилиях свисали со скального выступа над ее верхней частью. Лис методично отбросил ногой тексты, разложенные на полу, а затем сорвал те, что висели.

Стена все равно оставалась прочной и крепкой, несмотря на кирпичи странной формы.

— И что теперь? — спросил Вэн, вторя Ламиссио.

Он взвесил в руке копье. Его толстый конец, одетый в бронзу, можно было неплохо использовать в качестве рычага, но для того, чтобы проломить стену, копье вряд ли могло послужить стоящим инструментом.

— Может, позвать сверху стражников, чтобы они принесли кирки?

— Я не знаю, — повторил Джерин.

— Не думаю, что нам это понадобится, — сказала Силэтр тихим и напряженным голосом.

Ламиссио охнул. В свете факела его лицо казалось даже бледней, чем на деле. И тут Джерин тоже понял, что стену ломать не придется. То, что ждало их по ту сторону, знало, что заклинания сброшены, и пришло посмотреть, что случилось и как можно этим воспользоваться.

Факел в руках Ламиссио ярко вспыхнул и потух. Коридор погрузился в кромешную тьму.

Поскольку Джерин потерял возможность что-либо видеть, потом он так и не мог точно вспомнить, что именно из последующих событий происходило внизу, непосредственно под храмом Байтона, а что — в том особом пространстве, куда для богов доступ имелся, а для простых смертных, как правило, нет. Но где бы он ни находился, нельзя сказать, что ему там понравилось.

Он чувствовал, как его взвешивают, измеряют и изучают в беззвучной темноте. Мгновение, а может, и гораздо более долгое время спустя незримые силы, покровительствовавшие чудовищам (не две и не три, а несколько, по крайней мере, как ему показалось), мысленно задали первый вопрос. Он был простым. Джерин сам вполне мог бы его задать в подобных обстоятельствах:

— Что ты здесь делаешь?

— Ищу помощи в борьбе против богов гради, — ответил он.

Последовала пауза.

— Кто такие гради? И кто их боги?

Выстраивать свои мысли посреди непроглядной черноты было трудно. С тем ощущением, что он напрочь забыл, что такое зрение и как им пользоваться, Джерин, однако, постарался как можно лучше обрисовать все, что знал не только о гради, но также о Волдар и остальных ей подчиняющихся богах.

— Это всего лишь очередная кучка ходящих по земле существ, — презрительно сказали несколько сил, обитающие в темноте.

Но тут Лис услышал другие голоса, которые говорили:

— Для ходящих по земле они достаточно сильны и свирепы.

— Они очень воинственны, — сказал Джерин. — Они даже убивают себя, чтобы не попасть в плен.

— В плен? Что такое плен?

Силы чудовищ не понимали. Ведь чудовища не дрались ради грабежа или рабов. Им нужна была только добыча. Когда Лис мысленно, насколько смог, объяснил им понятие плена, они отчасти развеселились, отчасти пришли в ужас. Теперь в темноте загомонили сразу все голоса:

— Эти гради правы. Или ты убиваешь, или убивают тебя. В этом и заключается суть сражения.

— Не все на поверхности земли согласились бы с вами, — сказал Джерин. — Как и все остальное, враждебность имеет разные степени.

— Нет!

Голоса невидимых сил гудели в его голове, пронзительно выражая свое несогласие. Вероятно, это происходило не только в его голове, поскольку, скорее ушами, чем сознанием, он услышал, как Ламиссио в испуге взвыл. Будучи и сам перепуган, он вряд ли мог винить за это служителя Байтона.

Но он старался не терять лица и сказал:

— Я говорю правду. Если бы сказанное мной было ложью, я бы убил Джероджа с Тармой, как только они оказались в моих руках, потому что их род враждебен моему роду.

Голоса снова разделились. Одни укоряли:

— Тебе следовало убить их!

А другие хвалили:

— Хорошо, что ты их оставил в живых.

После этой размолвки голоса принялись рычать друг на друга. Джерин не мог разобрать, о чем идет речь, но догадался, что они сварятся между собой. Это вселяло надежду. Получить помощь хотя бы от кого-то из спорщиков было все лучше, чем ничего.

Через какое-то время некоторые голоса смолкли, а другие сказали нестройным хором:

— Эти он и она, которые пришли с тобой, они какие-то непонятные. Не совсем нашего рода и не совсем вашего. Да, непонятные.

— Это доказывает, что наши рода, ваш и мой, не должны враждовать, — заявил Джерин.

Однако сам он ни в чем таком не был уверен. Когда он растил Джероджа с Тармой, все преимущества были на его стороне. Он взял их к себе в младенческом возрасте, они были умны для чудовищ, что позволило им гораздо лучше перенять человеческие повадки, чем это получилось бы у многих их сородичей, к тому же вокруг не было других чудищ, способных сбить их с толку и увести от людей.

— Почему мы должны присоединиться к тебе и к твоему богу некоторых наземных растений в борьбе против этих гради? — требовали ответа голоса.

Чтобы не дать себя захватить.

Вот что можно было сказать, но заготовленный ответ теперь казался Джерину не слишком уместным. Лис стоял и молчал (так долго, что это уже становилось опасным), силясь придумать какой-нибудь довод, который мог бы убедить эти свирепые силы выступить в союзе с ним. Он чувствовал, как они подступают к нему в темноте, готовые в любой миг задуть его жизненное пламя, как факел Ламиссио какое-то время назад.

И тут Вэн сказал:

— Почему? Я скажу вам почему, вы, кровожадные твари! Потому что гради и их боги примерно такие же отвратительные, как и вы. Это Лис и пытался сказать вам все это время, только вы его не услышали. Где еще и когда вам представится возможность так хорошо подраться?

После этих слов воцарилась полная тишина. Джерин не был уверен, следовало ли Вэну высказываться. Если силы, управляющие чудовищами, вступят в союз с гради и их богами, они с легкостью сумеют вырвать власть над северными землями у элабонцев, трокмуа и их богов. Раньше ему и в голову не могло прийти, что трокмуа встанут на сторону завоеваний цивилизации и будут за них сражаться, но сегодня у него были иные критерии для сравнения.

Наконец голоса вновь заговорили.

— Все верно. Враги, с которыми стоит сражаться, — дар, от которого не отказываются. Мы готовы заключить сделку, чтобы проверить, устоят ли они против наших зубов и когтей.

— Сделка, — выдохнул Дарен.

Джерин тоже был доволен, но не в полной мере. Да, они могли заключить сделку, но Байтон вовсе не обещал, что подземные силы выполнят свою часть договора. Если чудовища вновь заполонят северные земли, это обернется таким же бедствием, как нашествие гради.