Битва титанов. Несущие смерть - Хайц Маркус. Страница 85

— Так уж заведено у твоего народа. Вы подслащиваете отраву и незаметно преподносите оскорбления. Не зря мы уничтожили ваше племя в наших землях.

Рейялин, по-прежнему улыбаясь, подняла брови. Она добилась своей цели, заставив Зундалона заговорить на эту щекотливую тему.

— Что вы сделали? — севшим голосом переспросила королева Вей.

— Так, значит, брока — это эльфы, а не альвы? — тихо произнесла Изика. — Мы сидим за одним столом с созданиями, которых их бог породил вместе с орками. С созданиями, которые уничтожили на своих землях всех эльфов. Так?

— Вы все неправильно поняли, — вмешался Тунгдил, пытаясь спасти положение, если это вообще было возможно. — Они вынуждены были так поступить! Эоил украла камень и заставила эльфов следовать за собой. Они были ослеплены. — Златорукий собрался с духом, чтобы высказать свои подозрения, но Рейялин перебила его.

— Вот и решился вопрос о том, отдадим ли мы вам бриллиант, Зундалон. Мой народ никогда этого не допустит. — На хорошеньком личике остроухой красотки отражалось презрение. — А если вы когда-нибудь и заполучите камень, мы сделаем все возможное, чтобы отобрать его. И неважно, где настигнет вас месть эльфов, в Потаенной Стране или Потусторонних Землях.

Гвардейцы за ее спиной опустили ладони на рукояти мечей.

— Вам лучше уйти, — сказал Гандогар Зундалону. — А вы, княгиня Рейялин, осторожно выбирайте выражения, пока не случилось непоправимое.

Подземные жители покинули шатер.

Помедлив, Тунгдил присоединился к ним. Подойдя к выходу, он оглянулся.

— Увидимся в Тобориборе. — Гном даже не поклонился. — Пускай боги ваши помогут вам и вразумят вас, пока еще не поздно, господа правители.

За Златоруким последовали Боиндил, Года, Фургас и Родарио.

После их ухода в шатре повисла гнетущая тишина. Так как никому больше не хотелось говорить, король Брурон распустил собрание. Нужно было все успеть, к тому же слишком уж многие вопросы теперь не подлежали обсуждению.

Потребовалось довольно много времени на то, что добраться от Пористы до Вейурнского озера. Там путников уже ждал корабль.

Виной промедлению были разные обстоятельства — то моросил дождь и телега со статуей Лот-Ионана застревала в грязи, то Дергарда начинало знобить и приходилось задерживаться на постоялых дворах, пока магу не становилось легче. В конце концов, гномы должны были заботиться о нем, но лучше было поторопиться. Везде нужен был Огненный Клинок, но Тунгдил же не мог разорваться…

Златорукий сидел с Родарио и Фургасом в домике какого-то крестьянина, пустившего их переночевать, и внимательно изучал карту Вейурна — уже обновленную, с указанием затопленных после землетрясения земель. Друзья пытались вычислить, где именно может оказаться таинственный остров.

Бешеный и Года вместе с солдатами охраняли здание. К Тунгдилу присоединилась сотня гномов из племени Вторых и с десяток подземных под командованием Зирки. Боиндилу это не нравилось. А особенно ему не нравился роман Тунгдила и Зирки, и он не стеснялся говорить об этом другу. Подземная же вообще не скрывала своего нового увлечения.

Подняв голову, Родарио прислушался.

— Вам не кажется, что разлюбезнейший наш Боиндил в последнее время что-то не в духе? — осведомился он. — Я опять слышал, как он ругался с одним из солдат.

— Понимаешь, все дело в погоде. Гномы не терпят дождя. Кроме того, боевое безумие дает о себе знать, требуя, чтобы гном поскорее с кем-нибудь сразился, — пояснил Тунгдил, по-прежнему вглядываясь в карту. Пока что они отметили пять мест. — А остров может передвигаться под водой?

— Боевое безумие, надо же. — Подойдя к окну, актер выглянул наружу. — А может, все дело в его ученице? — Он видел, как Года и Боиндил тренировались в сарае. На первый взгляд, все было как обычно, но у Родарио глаз был наметанный, и актер сразу заметил, что гном неровно дышит к своей подопечной. — Между ними будто бы искорки летят. Ну да, искорки от кузнечного горна… или как вы, гномы, это называете?

— Я бы посоветовал тебе не говорить с ним об этом, — Златорукий слабо улыбнулся.

Ему сейчас не хотелось беседовать о нежных чувствах хотя бы потому, что острый на язык лицедей мог начать подтрунивать над ним и Зиркой.

Фургас отхлебнул травяного чая, приготовленного для него крестьянкой. Бледность так и не ушла с лица инженера, и иногда бедняга часами сидел, забившись в угол, или весь день молчал, а иногда вел себя совершенно нормально. Долгое пребывание в плену не прошло бесследно.

— Может, — ответил магистр. — Я создал систему труб и каверн, которые можно заполнять газом или паром. Если повернуть вентиль, но остров медленно сдвинется с места.

— Это плохо. — Тунгдил откинулся на спинку стула. — Так он может оказаться где угодно, да?

Фургас покачал головой.

— Нет. Остров перемещается медленно. Представьте себе гору, которая ползет по дну озера, — магистр обвел место, где остров видели в последний раз. — Он должен быть где-то здесь. Кроме того, нужно, чтобы он время от времени поднимался на поверхность, чтобы пополнить запас провизии для рабочих и обновить запас воздуха.

— Его можно увидеть, но никто не станет болтать об этом, так как считается, что это остров альвов, а говорить о них — плохая примета, — добавил Родарио. — А они молодцы, эти Третьи. Придумать историю об альвах, чтобы защититься от слухов… это же просто отличная идея!

— Будем надеяться, что корабли королевы Вей случайно обнаружат остров и люди узнают, что на самом деле нет никаких альвов. Можно предложить награду за достоверные сведения о том, где находится остров. — Тунгдил тоже отпил чаю, позволив себе отвлечься.

Его мысли тут же ускользнули в запретные пределы, и пред внутренним взором гнома предстали Зирка и Балиндис. Такие разные, и в то же время в чем-то схожие.

Златорукий надеялся, что его увлечение Зиркой окажется преходящей влюбленностью, что наваждение отступит, а влечение вызвано лишь ее непривычной внешностью и странным поведением, не принятым в Потаенной Стране. Но морок не хотел развеиваться, и Тунгдил по-прежнему смотрел на эту девушку с вожделением и часто думал о ней. А еще ему вспоминалась другая гномка, заставившая его усомниться в чувствах к Балиндис. Мюр…

Шпионка Третьих была ученой, Враккас вытесал ее из того же камня, что и книгочея Тунгдила. Балиндис же по приказу своего клана отвергла возлюбленного. Неудивительно, что Мюр и Тунгдил начали встречаться, и все складывалось хорошо до тех пор, пока Златорукий не узнал о предательстве целительницы. Тогда гнома не мучила совесть.

— Для начинающего мага Дергард просто умница, вы не находите? — Родарио обнаружил на комоде пирог, оставленный хозяйкой. А еще заметил хорошенькую крестьянскую дочку, пробежавшую под дождем в хлев. Пора было доить коров. — Ах, какая красотка, — умилился он, принимаясь уплетать пирог.

— А что скажет Тасия? — раздраженно поинтересовался Фургас. — Ты ведешь себя так же, как и пять солнечных циклов назад. Словно самовлюбленное дитя.

— Не знаю, что она скажет. Она же не спрашивала у меня разрешения, прежде чем укладывалась в постель с другими мужчинами. — Родарио запихнул в рот еще один кусок пирога. — Мы оба взрослые люди, и нам нравится наслаждаться жизнью. Так за чем дело стало? — Актер никогда не признался бы друзьям в том, что сгорает от ревности. — А ты больше не интересуешься женщинами?

— После Нарморы в моей жизни никому нет места. Я поклялся жене в верности, и я не откажусь от своих слов лишь только потому, что ее тела больше нет, — севшим голосом ответил магистр. — Она являлась ко мне во снах и придавала сил, помогая пережить то время на острове. Я никогда не изменю ей, не возжелаю другую.

— В сущности, это хорошо, Фургас. Не протянешь руки к огню — не обожжешься. — Прожевав, актер выглянул в окно, любуясь крестьянской девчушкой. — Только представь себе, что бы было, если бы ты влюбился в Тасию! Ох, Паландиэль, одни горести от этой женщины. Она в точности как я, только в девичьем теле.