Круг Александра - Форстен Уильям P.. Страница 32

«Хорошо, — подумал Александр, — нас уже приняли, и некоторые из них, наверное, уже смогли почувствовать значимость событий, которым они стали свидетелями». Они по-прежнему были грязными и оборванными; у них отсутствовала единая форма, если не считать коричневую головную повязку у жителей Риса и грязно-белой у киевантов. Их доспехи, если таковые вообще имелись, представляли собой длинные безрукавки из грубой кожи на войлочной подкладке. Только один из трех имел копье с металлическим наконечником.

Но Александр помнил истории, которые в детстве ему рассказывали старые солдаты. И в том, что происходило здесь, он видел воскрешение старых легенд о тех временах, когда македонское войско состояло из пастухов и разбойников. Да, в конце концов, и с этими людьми можно начать осуществление самых грандиозных замыслов.

Он привстал в стременах.

— Солдаты! Я впервые назвал вас солдаты, поскольку теперь вы наконец достойны носить это почетное звание.

Ярослав саркастически хмыкнул, но Александр не обращал внимания на оракула.

— Еще недавно вы называли себя жителями Риса и Киеванта. Еще недавно вы нападали на соседей и копошились в грязи, как неразумные дети. Но это время безвозвратно прошло. Посмотрите теперь друг на друга. Разделенные междоусобицей, вы оставались немощными. Но теперь, объединившись, вы стали могучей силой. Ощущаете ли вы мощь, которая присутствует в вас, пока вы вместе?

Он сделал паузу, и по рядам пронесся оживленный гомон. Солдаты повернулись и внимательно разглядывали друг друга.

— Смотрите!

Повернувшись к Ярославу, он взял у оракула тонкую палку. Александр держал палку за оба конца, выставив руки перед собой. Его мускулы напряглись, и палка сломалась пополам. Он еще раз протянул руку, и теперь Ярослав передал ему две палки. Сложив их вместе, он снова попытался сломать палки пополам, и вены на его руках вздулись от приложенного усилия, которое в большей степени было показным, поскольку Александр не хотел, чтобы в его небольшой демонстрации произошла осечка. Две палки устояли.

— Эти палки — наглядный урок для вас. По отдельности вы были тонкими прутиками, которые легко переломить, но вот вы объединились под моим командованием, и вас невозможно согнуть. И ваши ряды станут крепнуть по мере того, как прутик за прутиком будет расти наша связка.

Солдаты ответили ему громкими возгласами.

— Вы, киеванты, рассказывали мне, что жители Новгора мочатся вниз по склону прямо на ваши головы. Сегодня мы выступаем на Новгор.

Его слова были встречены радостными возгласами, поскольку жители обоих поселений испытывали вражду к общему соседу.

— Но мы не станем их уничтожать, а привлечем на свою сторону, и через дюжину затемнений в нашем войске появится третий отряд, который добавит нам силу.

Раздалось несколько недовольных голосов, но Парменион заставил лошадь сделать два шага вперед, и жалобы сразу же затихли.

— Слушайте меня, солдаты. Я, Александр, сейчас расскажу вам обо всем, что вас ждет. После того как Новгор окажется на нашей стороне, мы разделим нашу армию. Одна ее половина выступит на Авар, а другая — на Бород. Затем, через дюжину затемнений, у нас появится еще два отряда, а они, в свою очередь, смогут завербовать и обучить еще два, и вскоре наша армия будет состоять из сотни отрядов. И когда мы соберемся все в одном месте, наш крик сможет заглушить даже рев водного потока, ниспадающего с горы Олимп.

Люди затихли, пораженные грандиозностью замысла, который им предстояло осуществить. Самые сообразительные начали выкрикивать вопросы, интересуясь тем, с кем они будут сражаться после того, как все людские поселения окажутся завоеваны.

— Некоторые из вас уже догадались, к чему я клоню, — крикнул Александр в ответ. — Когда наша армия станет достаточно сильной, мы спустимся к морю. Оракул Ярослав рассказал мне, что в том месте, где Наковальня граничит с морем, лежит целая гора железа, упавшая с неба тысячелетия назад. Из нее гафы добывают металл, и нам предстоит там встретиться с ними. Мы встретимся с гафами лицом к лицу и отнимем у них гору железа, берег моря и плодородные земли, чтобы назвать их своими. Я, Александр, сын Филиппа, обещаю вам это.

Солдаты ударили в землю древками копий и громкими криками выразили свой энтузиазм.

— Слушайте меня, жители Риса и Киеванта. С завтрашнего дня вы больше не будете представителями разных племен. С того момента, как вы присоединились ко мне, ваши прежние разногласия остались в прошлом. В моем родном государстве жил народ, превзошедший все остальные народы, и отныне те, кто присоединится ко мне, будут носить это гордое имя.

Отныне вы македоняне!

Люди посмотрели друг на друга, поначалу осторожно пытаясь произнести новое слово, но уже скоро выкрикивали его нараспев, словно это было какое-то заклинание или талисман.

Обнажив меч, Александр показал им в сторону дороги, ведущей к Новгору, и колонны солдат двинулись шагом следом за ним. Когда он проезжал мимо стены, поднимавшейся чуть выше уровня его глаз, Нева наклонилась вперед, продемонстрировав ему свои обильные прелести. Он убедил ее остаться здесь его наместником. Таким образом он хотя бы на несколько дней избавил себя от ее вида и запаха. Он на мгновение остановил на ней взгляд, наполненный хорошо разыгранным выражением печали от предстоящей разлуки, и проехал мимо.

Ярослав семенил рядом, и, нагнувшись, Александр помог старому философу вскарабкаться в седло и занять место за своей спиной. В течение нескольких секунд оракул рассматривал Неву с напряженным любопытством, словно бы видел женщину в первый раз.

— По-моему, этот сброд, марширующий следом за нами, не слишком напоминает македонян, — сказал Ярослав, отвернувшись от Невы. — Соскреби с них тонкий слой бравады, и они снова превратятся в толпу мелких воришек. Тоже мне, македоняне.

— Они будут ими, — ответил Александр отстраненным тоном. — Они будут ими.

И никто в этот момент не заметил в глазах Александра характерный блеск, о котором его старые товарищи из другого мира говорили, что в такие мгновения он видит перед собой картины грядущих побед, открытые лишь ему.

— Что ты можешь сказать по поводу выслушанного нами доклада, Кубар Таг?

Как долго он ждал этого вопроса. На протяжении сорока затемнений он, словно в Бинде, ожидал, когда поинтересуются его мнением о текущей ситуации. Наконец-то сейчас, когда собрался весь клан, его присутствие было замечено. Игра в долготерпение, в которую его вынудили включиться, вступила в новую фазу.

С тех пор как Кубар прибыл ко двору брата Хины, Калина, он сохранял молчание и ждал. Он понимал, что даже если ему суждено возглавить этот народ, ничего не добьется тот, кто появится здесь, крича об опасности и требуя передать себе бразды правления. Они должны в конце концов прийти к нему и сами попросить об этом. И теперь они в первый раз его о чем-то попросили. Ему задали всего лишь простой вопрос, причем насмешливым тоном, но тем не менее это уже было начало.

— Сначала, Калин… — медленно произнес он, словно бы очнувшись от глубокого сна, — сначала, Калин, расскажи мне, что ты думаешь сам, а затем буду говорить я.

Кубар замолчал и обвел взглядом собравшихся гаварниан. На собрании клана присутствовало около шестидесяти воинов, каждый из которых представлял одну из знатных фамилий, живущих в этом районе Колбарда, называемом Киа Валинстан, «земля цветущих садов».

Все они были облачены в традиционный костюм воина, состоявший из лакированного кожаного панциря, из-под которого свисала длинная кожаная юбка, доходящая почти до самой земли. У каждого на правой стороне груди был изображен семейный герб: у одних цветы, у других — геометрический узор, у третьих — схематические фигуры героических предков, первыми поселившихся здесь в далеком, туманном прошлом.

Съехавшиеся из разных концов Колбарда, они собрались в большом зале замка Калина, главного бастиона Сирта — единственного крупного города на их землях. Города были проклятием для тех, кто управлял своими землями из личных феодальных поместий; Сирт стал крупным городом только потому, что он являлся резиденцией тагов, всеми признанной семьи, правящей этим миром.