Проклятие десятой могилы (ЛП) - Джонс Даринда. Страница 12

— Зависит от того, знаешь ли ты тайный пароль.

— Чили.

Я распахнула дверь.

— Священный зеленый чили, Бэтмен. Но ты молодец.

— Мне нравится так думать, — отозвался Рейес, глядя на меня мерцающими глазами. Он принес две тарелки, но, когда я посторонилась, чтобы дать ему войти, остался стоять в коридоре. — Ты должна меня пригласить.

— Твое среднее имя, часом, не Дракула?

— Почти.

И все-таки он не сдвинулся с места.

Я изобразила величавый жест:

— Ты официально приглашен в мою скромную обитель.

Со скромностью я, конечно, погорячилась. Пока нас не было, Рейес отремонтировал и весь этаж, где находился мой офис, но бар оставил таким же, каким он достался ему от папы. Словно хотел сохранить воспоминания для меня и моей сестры. Зато мой офис теперь может дать фору любой фешенебельной квартире на Манхэттене. Сплошные мягкие цвета и плавные линии. Разве что обеденного стола нет.

Рейес по-прежнему не заходил. Занервничав, я оглянулась по сторонам. Может быть, у меня тут что-то неприятное завалялось? Однако ничего такого я не заметила. Правда, мои вкусы, мягко говоря, слегка не вписываются в понятие нормы.

Я снова повернулась к Рейесу, чье выражение лица кардинально изменилось за считанные секунды. Он стал предельно серьезным.

— Уверена, что хочешь этого?

— Чего конкретно?

— Пригласить меня.

Или я чего-то не понимаю, или понятия не имею, о чем речь.

— Само собой. Здание ведь принадлежит тебе.

— Нам, — резким тоном поправил меня Рейес. — Здание принадлежит нам. И я не об этом спрашивал.

Ничего больше не сказав, он зашел в кабинет, все еще держа по тарелке в каждой руке, наклонился и прижался ко мне губами. Мои наполовину сжатые в кулаки руки тут же легли ему на грудь, а я вся растворилась, растаяла в Рейесе. Точнее почти вся. Частично я растаяла прямо в штаны.

По-настоящему он меня не целовал целую неделю. Горячие, как огонь, губы мгновенно превратили нежный поцелуй в требовательный. Язык прошел по моим зубам, настойчиво скользнул в рот, и мне пришлось цепляться за рубашку Рейеса, чтобы не начать расстегивать на нем джинсы. Жар, который всегда его окружает, опалял мне губы, впитывался в волосы, ложился лентами на кожу и давил между ног.

Но даже сейчас зудящая на задворках сознания тревога прогрызала себе путь. Я не могла забыть о своих переживаниях. Не могла не думать о том, продиктованы ли действия моего мужа Рейзером. Станет ли он угрозой для нашей дочери? Победит ли когда-нибудь бог разрушения окончательно и бесповоротно? Или бог такая же часть Рейеса, как и бог во мне? Часть самого естества, прописанная в ДНК?

Я — вэл-итх, бог Эль-Рин-Алитхиа. Но в той же мере я и Чарли Дэвидсон. Нас нельзя разделить, мы — не две разные личности, а одна. А вдруг с Рейесом так же? Вдруг последний и самый молодой из трех богов Узана такая же часть его самого? Может ли тот, кто создан из абсолютного зла, измениться, если добавить в него хоть каплю чего-то хорошего? Я искренне надеюсь, что может.

Внезапно я вспомнила об алиментах и мигом превратилась в десятиклассницу, зациклившуюся на мыслях о том, скольких девочек раньше целовал ее бойфренд, скольких успел завалить на заднем сиденье отцовского «бьюика» и скольких успел облапать, пока его не продинамили.

Наверное, Рейес почувствовал мои сомнения. А может быть, именно поэтому он от меня отдаляется?

Он напрягся, и я поняла, что он и правда все почувствовал. Я вздохнула. Холодный воздух на зубах показался мне чистым льдом. Успев удивиться, я прервала поцелуй, задумавшись, откуда взялся холод.

От печальной улыбки приподнялся уголок красивого рта. Словно наслаждаясь послевкусием, Рейес медленно облизал губы, а потом сказал:

— Так я и думал.

Я недоуменно моргнула. Он говорил, что больше не чувствует моих эмоций. Не чувствует с тех пор, как я узнала свое неземное имя, дематериализовала собственное человеческое тело и обрела больше сил. Значит, он никак не мог почувствовать мои нынешние тревоги.

— Не понимаю.

Рейес опустил голову.

— Тогда я ничем не могу помочь.

— Рейес…

— Ешь. — Он отдал мне тарелки, которые оказались такими горячими, будто их только что вынули из духовки. Интересно, он готовил или кто-то еще? — Я пришлю Валери забрать тарелки.

С этими словами он развернулся и пошел к двери, но я успела спросить:

— Какую еще Валери?

Однако Рейес и не думал отвечать, а продолжал идти по три ступеньки за раз. Каждое его движение было беззвучным, гибким и просто сочилось силой. Постояв еще секунды две, я побежала к Куки, чтобы отдать ей тарелку. Рейес, конечно, вырос в аду, но у меня, в отличие от него, точно нет способности выдерживать без ожогов кошмарно горячие штуки на ладонях.

— Горячо! — выдохнула я, практически бросив обе тарелки на стол подруги.

— Едой меня не отвлечь, — заявила Куки, не отрываясь от монитора.

— Готовил Рейес.

— Это же совсем другое дело! — Подскочив, она побежала за вилками и салфетками, а заодно метнулась к Бунну за добавкой.

Я села за стол напротив ее кресла. В приемной мы едим частенько, чтобы дать знать потенциальным клиентам, что мы тоже люди, которым нужно есть, пить и избавляться от лишней жидкости в туалете. То, что мы по их указке должны в безбожные часы гоняться за их же блудными супругами, не значит, что нам тоже хоть изредка не нужны передышки. В конце концов, существуют законы. А у нас есть права!

Ладно-ладно, шучу. Мы едим в приемной только потому, что оттуда лучше видно кампус Университета Нью-Мексико. Наблюдать за людьми увлекательное и одновременно познавательное занятие.

— У нас новое дело, — сказала я, когда Куки вернулась с полной чашкой.

— Ты уже говорила, ага. А со старым что?

— Прошлой ночью все выяснила. Осталось только собраться с духом и встретиться с миссис Абельсон.

Куки помрачнела:

— Ее муж все-таки изменяет?

— Хуже. Тусуется со студентами, играет в видеоигры и экспериментирует с марихуаной.

— И почему это хуже?

— Ты миссис Абельсон видела?

— А-а-а! — понимающе протянула Куки. — Поняла. Хочешь, чтобы я прямо сейчас назначила встречу?

— Нет.

— Супер, тогда сейчас и позвоню.

— Сомневаюсь, что смогу ее сейчас вытерпеть.

— Видишь ли, кто-то должен ее терпеть, и это точно не я.

— Нет.

Куки взяла трубку и, наплевав на мои протесты, стала набирать номер миссис Абельсон.

— А может, все-таки не надо?

— Сорви уже этот чертов пластырь, — отозвалась подруга, нажимая на кнопки ручкой.

— Не хочу.

— Еще как хочешь!

— Мне нравится пластырь там, где он сейчас есть.

— Тебе сразу полегчает.

— С бинтами и лейкопластырями я выгляжу благороднее.

— Оторви его, и все.

— Больно же будет.

— Как и от иска, который подаст миссис Абельсон, если узнает, что по твоей милости страдала от сомнений дольше, чем было нужно.

— Да не посмеет она подать на меня в суд! — ахнула я.

— Ты миссис Абельсон видела?

Я удрученно поникла и, так и не выпрямившись, протянула руку за трубкой. Назначив встречу на сегодня, я решила поприставать к помощнице. Точнее поприставать больше, чем обычно.

— Что почитываешь?

— Ничего.

Куки тут же отвернула от меня монитор, поэтому я, естественно, развернула его обратно.

— Я работала, клянусь, — пробормотала она с набитым ртом, где уже обосновались яйца, тортилья, картошка и красный чили. — А потом пара щелчков мышкой — и я заблудилась в логове дьявола.

— Опять заблудилась у нас дома? — Я набила собственный рот, дала себе пару секунд осознать, что только что съела крошечный кусочек рая, а потом наклонилась, чтобы рассмотреть фотографию на экране. — Фотка липовая.

Куки просматривала так называемые необъяснимые снимки из прошлого. Все черно-белые и все до единого, надо признать, одинаково жуткие. Ей-богу, я и сама пару раз падала в эту кроличью нору. Понять Куки можно. Наши последние рабочие дни проходили в основном за просмотрами видео с прикольными котами и роликов Эллен Дедженерес на «Ютьюбе».