Проклятие десятой могилы (ЛП) - Джонс Даринда. Страница 52

— Не знаю. Может быть… — Я покачала головой. — Нет, это глупо.

— Рассказывай.

— Может быть, я боюсь целиком переместиться в другое измерение. Так само собой вышло, когда я убегала от вас с Михаилом в Лощине. Помнишь?

Рейес кивнул и внезапно посерьезнел.

— У меня горела кожа. Там так жарко, словно меня окунули в кислоту. За считанные секунды я оказалась в нескольких километрах от кафе. Я боюсь… боюсь, что по-настоящему расплавлюсь.

Рейес сочувственно улыбнулся:

— Ты не могла сгореть в сверхъестественном измерении.

— Еще как могла, — возразила я, во всех подробностях вспоминая тот случай. — У меня кожа с костей оплывала.

— А у тебя остались ожоги, когда ты снова материализовалась?

— Нет, и это было очень странно.

— Повторяю: ты не могла там сгореть. Но там действительно жарко. И холодно тоже. Правила этого мира там не работают, как бывает в открытом космосе с человеком, который подвергается воздействию солнечного ветра. Только в другом измерении мы уже не люди, и тот мир такой же наш, как и этот. Значит, мы можем перемещаться там как нам угодно.

— Тогда в чем, блин, дело? Кожа у меня точно горела, как будто кто-то паяльником приласкал.

— Твое тело не реагировало ни на жар, ни на холод другого измерения. Ты сделала это сама. Это была физиологическая реакция на то, как твой разум воспринимал окружающую действительность. В таком состоянии мало что может причинить тебе вред.

— Ладно, давай-ка вернемся к космосу. А вдруг я случайно материализуюсь там? Придется плавать в вакууме. Тело раздуется, кровь закипит, кожа непривлекательно посинеет и заморозится. А потом, зная меня, я взорвусь. Даже если я каким-то чудом доберусь до поверхности Земли, то уже подвергнусь воздействию всяких субатомных частиц. После такого уже не оправиться.

— Датч, — начал Рейес, не давая мне поддаться панике, — ты и только ты контролируешь, куда тебе идти и с какой скоростью. В некоторой степени ты даже можешь управлять там временем. Учитывая, что ты, черт возьми, бог, то скорее всего можешь полностью подчинить время своей воле. — Мысли Рейеса явно понеслись вскачь. — Нет способа узнать, на что ты способна, пока ты не попробуешь что-то сделать.

— Ладненько, но, может, начнем с малого?

— Извини, — рассмеялся Рейес, — ты права. А теперь сосредоточься. — Он опять поднял наши ладони. — Переместись в другое измерение так далеко, как только сможешь.

Я уронила руку.

— Тебе ведь не нравится, когда я перемещаюсь.

Он не согласился, но и спорить не стал.

— Такое впечатление, что ты в этот момент не можешь на меня смотреть. Будто я какое-то чудовище.

— Чего? — обалдел Рейес. — Датч, даже когда ты перемещаешься, ты остаешься самой собой.

— Тогда почему я в процессе внушаю тебе такое отвращение?

Он уставился в потолок.

— Дело не в тебе, а во мне.

— Опять начинаешь?

Он ущипнул себя за переносицу.

— Рейес, в чем дело? Почему тебе не нравится, когда я перемещаюсь в другое измерение даже на самую капельку?

Он отвернулся от меня и следующие слова практически прошептал:

— В такие моменты ты видишь настоящего меня. Мою темную сторону. Одна мысль о том, что ты можешь это увидеть, тревожит.

— Но ведь это удивительно, Рейес! — Я повернула его лицом к себе. — Каждый раз завораживает. Ты словно закутан в черный туман. Он струится с твоих плеч, стекает по спине к ногам… Хотела бы я себе пальтишко из черного тумана. Это же обалдеть как круто!

Вместо ответа он уставился на меня с каменным лицом.

— Минуточку! Если при перемещении я остаюсь самой собой и не превращаюсь в какое-то неведомое чудище, то откуда ты знаешь, когда я заглядываю в другое измерение? Ты же всегда сразу понимаешь, что я переместилась.

— Все из-за твоих глаз. Когда ты перемещаешься, твои золотые глаза начинают сиять. Мерцают и блестят, стоит тебе только заглянуть в другой мир. Вот что действительно завораживает.

— То есть это хорошо?

— Блеск с сиянием — да.

— Видишь ли, ты так реагируешь… Уверен, что я не выгляжу в такие моменты, как монстр? Как кукла Чаки, например?

— Кукла Чаки? — озадаченно переспросил Рейес.

— Ага. В детстве я боялась, что похожа на Чаки. Есть у нас что-то общее в форме лица, что ли… Кстати, ты тоже относишься к категории «хорошо». Итак, я готова.

Рейес повторил, что мне нужно переместиться так далеко, как только смогу. Я и переместилась. Мягкие, нейтральные цвета нашей квартиры сменились неистовыми оттенками другого мира. Вокруг ревели бури. Рядом ударила молния, и от неожиданности я подскочила.

Однако Рейес не обращал внимания на нематериальный мир. Он смотрел на меня, долго-долго. Прямо в глаза. А я будто заново впитывала его образ. Гладкая кожа, темные ресницы… В этом измерении все черты Рейеса становились ярче и отчетливее.

— А теперь представь, что ты рассеиваешься. Молекула за молекулой.

С трудом оторвав от него взгляд, я уставилась на свои пальцы.

— Начни с самых кончиков. — Он провел пальцем по моей ладони, и глубоко в животе что-то сдвинулось, словно рука и живот были связаны невидимой нитью. — Отпусти молекулы.

Рейес раскрыл мою ладонь, наклонился и подул мне на пальцы. Под кожу шепотом проникло теплое дыхание.

— Отпусти молекулы, — повторил он, и очень-очень медленно, атом за атомом, мое тело стало дематериализоваться.

Началось все с кончиков пальцев. Он снова подул, и пальцы разлетелись золотистым паром. Рука Рейеса прошла сквозь мою.

Ошеломленная и перепуганная (в основном, конечно, перепуганная), я вернулась в осязаемый мир.

— Это было потрясающе! — выдохнула я и глянула на мужа, чьи брови сошлись в суровую линию. — Что случилось?

Он моргнул.

— Ничего. Извини.

— Ну уж нет, не смей. Мы же договорились больше не хранить секреты. Что не так? Я что-то натворила?

— Ты права. Все дело в… в твоем цвете.

— Ты в расисты решил податься? — пошутила я.

— Нет. Просто…

— Что-то не так с моей кожей?! — взвилась я.

— Ничего подобного. Просто я никогда такого не видел. Так или иначе, у тебя получилось. И ты способна на большее, что доказывает недавнее путешествие.

— Рейес, а почему ты постоянно не летаешь вот так по миру?

Он прислонился затылком к изголовью кровати и рассмеялся:

— Иногда летаю, но вся моя жизнь находится в этом измерении. — Глядя на меня пристальным взглядом, он снова погладил пальцами мою ладонь. — Я люблю в тебе каждый сантиметр.

Сердце мое растаяло. Оставалось лишь надеяться, что оно не дематериализовалось и не материализуется потом где-нибудь в другом месте. Это точно к добру не приведет.

— Я тоже люблю все твои сантиметры, — проговорила я в ответ.

Рейес наклонился меня поцеловать, но на полпути остановился.

— Чуть не забыл.

Спросить, о чем он забыл, я не успела. Рейес встал с кровати и вышел из комнаты, продемонстрировав мне умопомрачительную задницу. Я с трудом подавила вздох. И желание сделать пару-тройку фоток.

Уговорив себя лечь, я слушала, как Рейес идет в кухню. Если он опять притащит ложки-поварешки… Но вернулся он с бутылкой шампанского, а вид в этот раз был еще более захватывающим.

— Чуть не забыл. У нас сегодня годовщина.

— Быть того не может! — Я резко села. — Мы женаты уже год?

— Не эта годовщина.

— Ага, ясно… Значит, в этот день сколько-то там лет назад мы… впервые поцеловались?

— Нет, — ухмыльнулся Рейес и с громким хлопком открыл бутылку.

— Тогда… мы празднуем первый рассеченный тобой ради меня позвоночник?

— Не-а.

Кровать под его весом прогнулась, когда он сел, перевернул меня на живот и плеснул шампанского на поясницу. От ледяной жидкости перехватило дыхание. Я зарылась лицом в подушку и пискнула:

— Оно же холодное!

Но секунду спустя меня уже согрел теплый язык, потому что Рейес решил слизать игристые капли. Шампанское пролилось мне между лопатками, стекло по спине и опять собралось на пояснице. Я вздрогнула и сразу же вздохнула, когда Рейес выпил очередную порцию.