Череп мира - Форсит Кейт. Страница 64

Нила сидел очень неподвижно в своих мехах, надетых так, что черную жемчужину, висевшую на его гладкой груди, ясно видели все. Это было единственным способом выразить свои чувства отцу с братьями, Жрицам Йора и Фанд.

Помазанники Йора стояли вокруг него, тринадцать братьев и отец Нилы, Король. По пещере метался зловещий зеленый свет ночесфер жриц, придавая их глазам и клыкам странную четкость и углубляя темные впадины глазниц.

Страх холодным комом шевелился в животе у Нилы. Он не был так близко от Жриц Йора с тех самых пор, когда они обнаружили его во время попытки пробраться на остров Божественной Угрозы.

Он не понимал, почему жрицы не убили его. Возможно, их испугал гнев его отца. Возможно, они страшились гнева Йора. Одна из жриц подняла его черную жемчужину на ладони, пристально оглядев ее в таинственном зеленом свете. Он сказал жрицам, что сам Йор привел его к ней, дразня их и хвастаясь милостью бога. Он заметил, как они обменялись быстрыми взглядами, уловил, как они неслышно ахнули.

Тогда они бросили его в крошечную темную яму, и хотя Нила провел все нескончаемо долгие ночные часы в ожидании их наказания, оно не пришло. Была лишь темнота, холод и недобрый звук их дыхания, ощущение, что они нависают над ним, слушая, дожидаясь чего-то. Утром его вытащили и бросили в море. Ослабевший от голода и усталости, с затекшими от пребывания в тесной яме руками и ногами, Нила еле мог двигаться. Ему как-то удалось доплыть до Острова Богов и своей пещеры. Прошло еще много дней, прежде чем он перестал вздрагивать от каждой тени, а колеблющегося отблеска света ночесферы было достаточно, чтобы заставить его сердце заколотиться, а горло сжаться. Нила решил, что жрицы попытались сломить его дух, но все, что им удалось, это лишь внушить ему жгучую ненависть к ним и их жестокому богу.

При виде жриц со сферами в руках воспоминания снова окружили его, такие болезненно отчетливые, как будто все случилось только вчера. Вид Фанд, худой, бледной и бесстрастной, вызывал у него невыразимую боль. Он не мог смотреть ни на нее, ни на жриц, стоящих так неподвижно в своих ритуальных кругах, ни на братьев, злорадно глядевших на него. Он устремил взгляд на зловещее красное зарево перед ним и почувствовал, что весь его страх, заставлявший его сжиматься в дрожащий комочек, гораздо более древний и суеверный, чем воспоминание о его утрате или боли.

Все они собрались у входа в Пылающее Чрево, самую священную из всех Бездонных Пещер. Сам Йор, Бог Безбрежных Морей, родился в Пылающем Чреве, и младшие боги тоже: бог грома, бог льда, бог китов и тюленей, бог ветра, бог снов и видений, бог мертвых и утонувших. Здесь, в Пылающем Чреве на Острове Богов непобедимые всемогущие мужчины фэйргийской королевской семьи, раболепствовали перед Матерью Богов, вечно ненасытной Кани, богиней огня и земли, вулканов, землетрясений, фосфоресценции и молний. Это ее едкое дыхание било в ноздри Нилы, обжигая его легкие, ее дух вздымался и рокотал в краснеющей щели под ними.

Монотонное, точно поднимающиеся и опадающие волны, ритмичное пение жриц достигло своего крещендо, превратившись в ликующий призыв.

— Кани, услышь нас, услышь нас, Кани, Кани, услышь нас, услышь нас, Кани, Кани, услышь нас, услышь нас, Кани!

Потом наступила тишина. Фанд подняла руки и положила их на чудовищно огромную ночесферу, поставленную перед ней. Нила сглотнул, его перепончатые руки судорожно сжались. Ее прикосновение заставило темные извивающиеся фигуры рыб-гадюк внутри сферы замереть. Нила с ужасом смотрел, как две огромные рыбы внутри поднялись и потерлись чешуйчатыми спинами о ладони Фанд, и излучаемый ими свет пробился сквозь ее плоть, так что он отчетливо увидел очертания ее хрупких костей. Ее глаза закатились, и по ее телу пробежала заметная дрожь. Снова послышалось негромкое пение.

— Приди на наш зов, Кани, богиня огня, богиня праха, восстань, Кани, богиня вулканов, богиня землетрясений, приди на наш зов, Кани, Кани, восстань, Кани, Кани, приди на наш зов, Кани, Кани, богиня огня, богиня праха, восстань, кани, Кани, богиня вулканов, богиня землетрясений, приди на наш зов, Кани, Кани, Кани…

Внезапно сверкающая бездна изрыгнула дугу золотого пламени, рассыпавшуюся искрами расплавленного огня. Послышалось шипение, и жрицы забормотали все быстрее и быстрее:

— Кани, Кани, Кани…

Внезапно Фанд заговорила. Голос был хриплым и скрипучим, намного ниже ее нормального голоса.

— Зачем вы разбудили меня, холодные дети моря?

Верховная Жрица в такт пению остальных жриц затянула:

— Великая Кани, могущественная Кани, Мать Всех Богов, мы нашли ту, что может вызывать огонь и двигать землю, как ты предсказывала. Мы привели ее сюда, к тебе, чтобы ты могла говорить через нее и открыла нам истину. Поведай, как нам поднять приливную волну гнева Йора, чтобы бушующее море поглотило сушу. Когда мы вопрошали в прошлый раз, ты сказала, что мы должны найти ту, что может вызывать огонь и двигать землю. Хотя мы не поняли твоих слов, мы сделали, как ты повелела. Вот она, рожденная от ходящих по суше и плавающих в море, вот она, та, что может вызывать огонь и двигать землю, вот она, Кани, та, приход которой ты предсказала. Скажи же, как нам поднять приливную волну гнева Йора, чтобы бушующее море поглотило сушу?

Повисла долгая напряженная тишина, потом Фанд ответила, все тем же низким хриплым голосом:

— Чтобы поднять приливную волну, нужно сдвинуть землю. Чтобы сдвинуть землю, нужно всколыхнуть ее огненное сердце. Чтобы всколыхнуть ее пылающее сердце, нужно использовать магию красной кометы. Чтобы использовать магию красной кометы, нужна огромная сила и мужество. Обладает ли та, которую вы нашли, такой силой и мужеством?

— Мы позаботимся, чтобы она обладала ими, — с безжалостной усмешкой отозвалась верховная жрица. — Мы уже использовали раньше кометную магию и знаем время, когда комета проходит над землей. Мы позаботимся, чтобы она была готова.

— Тогда вы поднимете приливную волну и затопите сушу, — бесстрастно ответил хриплый голос. Появилась еще одна сверкающая арка бело-золотого огня, снова зашипели расплавленные искры, потом раскаленная лава опустилась и красная щель потемнела. Фанд пошатнулась и рухнула на землю, оставшись лежать смятым ворохом белого меха и темных волос.

Несмотря на все свои благоразумные намерения, Нила вскочил на ноги, попытавшись броситься к ней, но братья с хохотом удержали его. Он беспомощно смотрел, как жрицы склонились над обмякшим телом Фанд и унесли ее прочь. Еще шестеро несли за ней чудовищно тяжелую Ночесферу Найи. Он стряхнул удерживавшие его руки и расправил свои меха, скрыв отчаяние и гнев под маской безразличия. Они убьют Фанд в своей холодной жажде мести или сломят ее рассудок, и многие, многие тысячи погибнут, не только люди, но все существа, живущие на земле и дышащие воздухом. Эта мысль наполнила его черным ужасом, но он не мог ничего сделать. Ничего.

— Приливные волны гнева Йора катятся медленно, — с огромным удовлетворением сказал Король, — но неизменно стирают скалы в песок.

Казалось, на ногах и на душе у Изабо были тяжелые гири, когда она шла по пляжу обратно после разговора с морскими выдрами. Ей удалось уговорить их помочь ей. Несмотря на то, что они очень быстро согласились, будучи дружелюбными и любознательными животными, любящими приключения, ее грядущий отъезд очень тревожил Изабо. Она решила, что должна забрать Бронвин с собой, но почему-то это решение не облегчило ни ее душу, ни совесть.

Похоже, как бы она ни пыталась ненавидеть и порицать Майю, она все время жалела ее и сочувствовала ей. Поступала бы Изабо иначе, если бы была Майей? Хватило бы ей силы и мудрости сделать другой выбор? Каждый раз, когда Изабо твердила себе, что, разумеется, хватило бы, она немедленно вспоминала, как ее пытали в Оуле. Тогда она предала бы Мегэн, если бы могла. Она сказала бы Оулу все что угодно, чтобы прекратить мучения дыбой и пальцедробителем. И она убила своего мучителя, убила, чтобы спасти свою жизнь. Как убила и других, в их числе и Маргрит. Неважно, что Маргрит умерла от яда, который предназначала Изабо. Ведь это Изабо поменяла вино в бокалах, и это ее действие стало причиной смерти Чертополох. Так чем же она была лучше Майи?