Видящий 2 (СИ) - Федорочев Алексей. Страница 2
А вот нечего было хлопать своей немытой лапой мне по шее - здоровее был бы!
Поднявшаяся суета вокруг Рогова дала мне возможность оценить новое место пребывания. Если не ошибаюсь - все-таки Петербург, но здание мне незнакомо. Что ж, здравствуй, столица!
Одиночка в Питере ничем не отличалась от одиночки в Москве. Что поделать - типовой проект. Всю ночь пытался настроиться на предстоящую встречу, но выходило плохо. Лишь под утро забылся тревожным сном с единственной здравой мыслью: "Будь, что будет!".
А вот Милославский не зря считается хитромудрым. Все мои заготовки на разговор он поломал сходу - на следующий день первым в камеру просочился Митька.
- Горыныч! Живой! Змеюка подколодная, как же я за тебя переживал!
- Митяй! Вымахал, отъелся! Да как тебя земля такого медведя носит? - с трудом выбираюсь из крепких объятий и оглядываю сильно выросшего брата.
- Навел ты шороху! Все училище месяц трясли! Как ты?
- Как видишь - лучшие апартаменты выделили! - рукой обвожу окружающую обстановку.
- Это временно, разберутся. Горка! Как же я рад, что тебя, наконец, нашли! - и снова бросается обниматься.
А уж как я-то рад, не передать...
- Слушай, ты ж худой такой, седой! Тяжко пришлось?
- Где седой?
Как седой? Откуда?
- Вот здесь, - брат проводит по едва залеченному месту удара берцем.
- А, здесь... Это меня нашли так. Хорошо искали.
- Тихон Сергеевич! - в камере появилось новое действующее лицо, - За что его так? Почему он вообще в камере? Он, что, натворил что-то?
- Разберемся, Дима! - и уже в сторону охраны, - Я его забираю!
Ну вот, пошла игра. Ставка - свобода.
В кабинете Милославского Митька опять бросился тормошить и расспрашивать меня, но Тихон Сергеевич вскоре пресек разговор:
- Убедился, что живой?
- Да.
- Тогда езжай домой. А мы тут будем утрясать формальности. Потом наговоритесь.
- Хорошо. Спасибо, Тихон Сергеевич! А маме можно сказать?
- Скажи, только пусть она пока дома сидит, её сюда не пустят. Разберемся во всем - сам сообщу.
- Егор, как же я рад! Ты не представляешь, как я рад! - напоследок Митька еще раз стискивает меня, - Разбирайся скорее, я соскучился!
Хлопок двери оставляет меня наедине с Милославским.
- Ну, что, набегался? - несмотря на утро, Тихон Сергеевич выглядит усталым. Он вообще сильно отличается от сложившегося у меня образа: и ростом поменьше, и морщин побольше, и плешь пошире.
- Чего бежал-то?
Пожимаю плечами:
- А я откуда знать мог, что это ваши люди?
- Ой, малец, не юли. Знал ты все... - жду, что мужчина продолжит мысль, но тот испытывающее смотрит на меня в ожидании ответа.
- Испугался. Пуганый я.
- Н-да... А я ведь спасибо тебе сказать хотел...
- Оу! Боюсь даже представить, как бы вы порицание выразили... Котлет наделали бы?
- Н-да... Прости. Хреново всё вышло... - спустя долгую паузу Милославский продолжает, - Как ты Залесского заподозрил?
- Заподозрил?! Да на него транспарант можно было вешать: "Виновен"! С учеником ЧП, три дня в лазарете со срывом источника валяется, а виновник в соседней палате лечится! И никто ни сном, ни духом! Потом еще в кабинете у него поковырялся. Вы ж знаете!
- Я-то знаю. Мне ход твоих мыслей интересен. Потешь старика.
- Ход мыслей... - после насыщенных двух лет уже трудно вспомнить, что я там накручивал, лежа в лазарете, - Ход мыслей... Я Андреаса давно подозревал, странные это тренировки были. И брату говорил, и доктору, и учителям. Только мне не верил никто. Раскачка источника - дело травмоопасное, не один я после занятий отлеживался у Михаила Игнатьевича. А когда очнулся, сообразил, наконец, что без отмашки Залесского Скинкис вряд ли что-то самостоятельно предпринимал бы. Их отношения видеть надо было - Андреас на завуча, как собака на хозяина смотрел, хвоста только, чтоб вилять, не было. А там оно само как-то сложилось...
- Само сложилось... Это хорошо, что сложилось. Судьба вам там незавидная уготована была, - Милославский тяжело поднялся из своего кресла и встал у окна, задумчиво глядя на городской пейзаж.
- Уж догадался. Потому и тревогу поднял.
- А почему не остался? Мои люди уже спустя полчаса здание оцепили, - ни на секунду не обманываюсь ленивым усталым тоном - не тот человек.
- Боялся, что убьют, - просто отвечаю я, - особенно, когда архив его мельком просмотрел. Где гарантия, что вы ночному звонку поверите? Да я сам до последнего не знал, что номер правильно набираю.
- Ну, ладно, здесь я тебе верю. Испугался, метнулся, как заяц прочь. Потом-то чего не вернулся?
Почему-почему?! Потому что не был уже мальчиком Егором! Только знать это кому-то необязательно.
- Сначала слишком далеко убежал. А потом вернулся: мать по-прежнему в коме, Митьки нет, возвращаться в училище бессмысленно - источник перегорел. Денег тоже нет. Попробовал к Шаврину обратиться - тот сначала вроде нормально себя повел, а потом схватить попытался. На нем же не написано, по чьему приказу это делает! В общем, как вернулся, так и повернулся.
- Хммм... Наслышан... Бегать ты наловчился, - Тихон Сергеевич наконец оторвался от занимательного вида за окном и вернулся за стол.
- В школу, как я понял, ты идти доучиваться не собираешься. Аттестат получил, даже неплохой, судя по оценкам. Источник восстановил или восстанавливаешь. Какие теперь планы?
- Жить. Учиться дальше. С Митькой и матерью хоть нормально пообщаюсь в кои-то веки, соскучился.
- Хорошо. Сейчас Роман Захарович тебя по училищу опросит - расскажешь все, как было. Жить пока здесь будешь. Не переживай, в камеру больше не посадят - в спецгостинице несколько дней проведешь. - Тихон Сергеевич устало трет переносицу и продолжает выдавать указания, - Про архив никому ни слова. По нему отдельно с тобой говорить буду.
Киваю, так и знал, что все из-за этой информации.
- Если что натворил в бегах, говори сейчас, я подумаю, чем помочь тебе.
Ага, вот прям сейчас исповедоваться начну... все преступления свои вспомню и выложу...
- Да, ничего такого. Скрывался, источник восстанавливал.
- Как знаешь. Жил где?
- В Москве, в основном. Город большой, затеряться несложно.
- А на что?
- Подрабатывал. То здесь, то там...
- Н-да... Что ж, как знаешь, - повторился Милославский, - Бежать отсюда не вздумай только, это тебе не училище ваше, шутить никто не будет. Понятно?
- Бегать не буду - набегался, за это можете не волноваться.
- Ну-ну, иди. Охрана проводит, - и вызвал через секретаря очередных конвоиров.
Уже на пороге двери, в спину доносится:
- Егор... Спасибо.
Что ж, первый раунд будем считать, за мной. Обвинений никаких не предъявляют, что уже хорошо, с этих станется! Угроз тоже нет. Спасибо, вон даже сказали. Только это ничего не значит. Основной бой еще впереди.
Два дня отчитывался по училищу. Чувствовалось, что эта тема уже в прошлом, так как опрашивали только для галочки. Разве что на тренировках с Андреасом внимание заострили, все про его приемы расспрашивали, да на том, как ушел из лазарета, кто помог и т.д. Мстительно сдал Гришку. А что? Не соврал же ни разу. Пусть этот кадр ПГБшникам расскажет, с какими такими целями мальчишку похищал.
Еще семь дней по приказу Тихона Сергеевича добросовестно описываю дедовы истории. К концу каждого дня рука болит от ручки, но компьютерам в этой конторе не доверяют. Подозреваю, что помимо самих данных, Милославский проверяет еще и Митьку, все ли тот выложил, но глупо считать нашего деда недальновидным. Все, что можно слить, он обозначил, уж не знаю как. В мозгах словно лампочка загорается напротив каждого случая: красная - оставить в семье, зеленая - сдать государству. К примеру, все тайные счета обозначены красным, что в какой-то степени верно - деньги это были лично Елизара Андреевича, а, значит, являются Митькиным наследством. А вот агентов сдаю почти всех, кроме тех нескольких, что уже будут братовыми. И так во всем. Интересно, как можно было добиться такого эффекта? Явно маменькина работа, старик жизнью не владел, надо будет потом уточнить у родительницы. Полезный навык.