Видящий 2 (СИ) - Федорочев Алексей. Страница 31

- Нет, конечно! Специалистов найдем. Нужно принципиальное согласие.

Появившийся Ван оделяет всех кружками с крепко заваренным кофе. Задумавшись, сажусь на лавку, потягивая черный напиток. Оперативники не отказываются и тоже делают по глотку, сосредоточенно глядя на меня в ожидании ответа. Борис так и искрится любопытством, но вместе со всеми молча пьет, предпочитая оставить вопросы для более уместной обстановки. В присутствии чужих он обычно мало говорит, ограничиваясь необходимыми по этикету фразами. Зато, когда осваивается, начинает нормально общаться, нередко отпуская весьма язвительные и остроумные комментарии.

Кружка кофе на принятие решения. Странно отмерять время кружками, но у меня сейчас состояние, как на войне, а там частенько приходилось пользоваться нетипичными мерками. Сигарета до вылета, пара рюмок водки до сна, пять ударов сердца до смерти...

Научить болевому непростительному не особо сложно, хотя этим скорее интересно, как защититься от блокираторов и колдануть спиной. Это уже на порядок дороже идет, такие фишки тщательно хранят для личного использования, но опять же, зная результат, другие рано или поздно найдут решение и повторят. Итого, минусы: раскрою секрет, опять попадусь на заметку этому ведомству. Плюсы: я и так под надзором ПГБ, а тут вроде как помогу им, да и секрет не такой уж и секрет, раз засветил. Еще стоит прибавить личную благодарность оперативников, вряд ли Рогов врал, когда говорил, что со службы может вылететь.

А теперь уже мои собственные насущные проблемы: чем руководствовался Костин, влезая в эту авантюру, я примерно представляю. Очень уж он напирал, что я по молодости в реалиях не разбираюсь и перестраховываюсь там, где это не требуется. Контрактов с трофеями по Москве единицы вывешивают, для этого чаще в глушь или на какую-нибудь границу ехать надо. Прошлое дело ему глаза застило. Вот только нет у заказчика никакой легитимной власти предлагать эти трофеи, раз хутор по другую сторону дороги стоит. И не верю я в то, что удастся такое втихушку провернуть, где-нибудь, да всплывет информация. А после такого нас всех за яйца - и привет. Полиция в попытке откреститься всё так может вывернуть, что это мы уже преступниками окажемся. И, что хуже всего, отчасти они будут правы.

А еще больше я не верю в военный гений Ярослава. Организовать конвойную или охранную службу - это не то же самое, что спланировать налет. А пилоты привыкли, что он начальник и имеет право отдавать приказы, так что наверняка послушают его и в этом. Даже то, что Лехин МБК на складе остался, уже не в его пользу говорит: лишить перед операцией одаренного бойца больше, чем половины его возможностей - это еще додуматься требовалось.

Что ж, попробуем скрестить ужа с ежом. Воображаемый вид Ярослава Костина (позывной - Ёж), пытающегося совершить противоестественные действия с ужом, заставил меня усмехнуться. Во все времена силовые структуры между собой конкурировали, наверняка и здесь так же. Попробуем этим воспользоваться, тем более что ПГБшникам от меня помощь требуется.

Все эти размышления на самом деле уместились едва ли в пару минут, но кофе я как раз успел допить.

- На юге от Москвы фуры пропадают, может быть слышали? - неожиданно для собеседников начинаю я.

- Проходило что-то такое в сводках, только это дело полиции... - озадаченно отзывается Рогов.

- Точно, дело полиции. А точнее - дело рук полиции!

Рогов и Верещагин, и так сосредоточенные, еще сильнее подбираются.

- И?

- Баш на баш. Вы помогаете мне, я - вам.

- В чем именно?

Выкладываю оперативникам и ход расследования, и наши выводы, и про собственное незавидное положение владельца "Кистеня", умалчивая лишь о состоявшемся допросе ДПшника.

- И чего ты хочешь?

- Прикройте нас. Сделайте это спецоперацией ПГБ. Плюшки и ордена - вам, трофеи, если будут - нам, но готов отступиться, если как вещдоки потребуются.

Узнав о ведомственной принадлежности гостей, Борис строит изумленную физиономию. Обернувшись, лихо подмигиваю ему, настроение медленно, но верно ползет вверх, потому что мужчины уже явно прикидывают детали, согласившись в главном, хотя пока еще и неосознанно.

- Придется ставить руководство в известность, - испытующе смотрит на меня Верещагин, за что удостаивается досадливого цыканья от сосредоточенного Рогова.

- Не мои проблемы, - парирую я, - Время пока есть. Добираться, правда, часа полтора-два.

- А если мы не согласимся? - пытается нажать посильнее лейтенант.

- Ваше право. Отменю контракт, солью все заказчикам. Отозвать своих у меня времени достаточно, - слегка блефую, если парни в режиме радиомолчания, то дозваться их проблематично будет, но, надеюсь, на близком расстоянии я их и так засеку.

- Нужны хоть какие-то доказательства, - вскидывает на меня глаза капитан.

- Ммм... С этим сложно. Подождите здесь, - опять поднимаюсь к рации.

- Бок, у меня новые обстоятельства. Нашел что-нибудь?

- Есть бумаги на свиней, есть записки Ежа, - очевидно Баринов нашел в сейфе контракт и блокнот Костина, в который тот собирал материалы по делу.

- Я сейчас подъеду не один. Почитай там пока. Отбой.

- Принято. Отбой.

В компании оперативников отправляюсь в контору. Сообразив, что еще есть время и возможность отменить операцию, я заметно успокаиваюсь и перестаю дергаться: никакая неустойка не перевесит для меня свободы и чистого имени.

Взгляд со стороны.

Ночной перекус в придорожной кафешке не вызвал у Алексея каких-то положительных эмоций. Заспанная официантка, недовольная необходимостью обслуживать одинокого дальнобойщика, грохнула на стол тарелку с подгорелой яичницей и разогретым пережаренным бифштексом, а затем удалилась в свою подсобку, пробормотав: "Приятного аппетита!", но явно подразумевая: "Чтоб ты сдох!". Привыкнув, что девушки на него реагируют по-другому, Шаману только и оставалось недоуменно посмотреть ей вслед. Поковырявшись в содержимом тарелки, мужчина решительно отставил все в сторону: даже на вид это было несъедобным, а уж пробовать и подавно не хотелось. Пришлось ограничиться чаем - залитый кипятком пакетик трудно было испортить.

За несколько тяжелых лет Алексей избавился от многих предрассудков в плане еды, но последние нормальные месяцы вновь научили ценить то хорошее, что есть, в частности, чай. Егоровой привычки пить кофе в любое время суток Шаман не разделял, но Ван и Ли быстро выучили вкусы всей их компании, так что любимый напиток, заваренный со всем прилежанием, почти всегда был под рукой. А контраст между непритязательной тарой и весьма неплохим содержимым добавлял изюминки этим чаепитиям.

Бронежилет, надетый под свободную клетчатую рубашку, неприятно жал в подмышках. На их покупке настоял в свое время тот же Егор, упирая на то, что с их работой стоит иметь подобные вещи, не всегда же есть смысл передвигаться в МБК. Как знал, один раз во время июньской поездки с караваном медикаментов броник пригодился, защитив от пули, так что пренебрегать этим Алексей и на этот раз не стал. Сесть за баранку машины вызвался он сам, узнав о деталях операции, - шансы остаться невредимым при встрече с полицейскими у него были самые высокие.

Слегка напрягало, что Егор на этот раз отказался участвовать в операции, с его замечательными способностями вероятность положительного исхода возрастала многократно, но Ярослав сумел убедить, что ходить на такое плевое дело всем кагалом не имеет смысла, тем более что время поджимало.

Придвинув недопитый стакан к не съеденному перекусу, пилот отсчитал положенную сумму и, даже не подумав добавить чаевых, отправился на выход. До места, где засели в засаде ДПшники, оставалось ехать где-то десять верст, а усталость от непривычного занятия уже давала о себе знать - для достоверности Алексею пришлось выехать еще засветло почти от самых границ области.

А Олег с вечера сидел в засаде, наблюдая за работой патрульных. На его дилетантский взгляд эти полицейские ничем не отличались от своих нормальных коллег, но Костин уверенно сказал, что именно они организовывают похищения. Поскольку директор при этом сослался на способности Егора, не доверять его словам причин не было. Из всей их команды именно Олег проводил в обществе молодого главы больше всех времени, так что о его исключительных талантах знал, пожалуй, лучше других. Такое отношение приятно грело душу, ведь даже в родной семье его ценили гораздо меньше, а армия, на которую в юности возлагалось столько надежд, тоже не стала родным домом. И тем приятнее было обрести, наконец, людей, которые не просто понимали, а скорее даже мыслили на одной волне.