Пилигримы - Эллиот Уилл. Страница 25

Ву облизнул губы и склонился очень близко к Архимагу, наблюдая, как тот корчится и извивается. Затем, словно он убедился в его уязвимости, лицо Владетеля смягчилось, и Ву выпрямился:

— Мне жаль. Я… мне очень жаль.

— Все в порядке, Ву. Ничего страшного.

Владетель торопливо ушел, прикусив костяшку пальца зубами, со слезами на глазах. Тяжело дыша, Архимаг смотрел вслед Ву, потом с трудом поднялся на ноги, покрытый потом и дрожащий. Однако прочесть его чувства на этом изуродованном лице по-прежнему было невозможно.

«Нет уж, с меня достаточно», — подумал Кейс, тихо пятясь из зала.

Глава 16

Время шло мучительно медленно. Эрику хотелось только одного — остановиться и отдохнуть. Но они шли вперед, вперед, вперед до тех пор, пока окружающие красоты не стали сливаться в один неизменяющийся ландшафт. Тоннели все время шли вверх, и Киоун обещал, что они вскоре выйдут на поверхность, лишь пройдут еще чуть-чуть, немного дальше…

Голова начала кружиться. «Что ж, они сами назвали меня ценным приобретением, — подумал Эрик, — могут и понести немного в случае чего». Он перестал бороться с головокружением, ноги тут же подкосились. Киоун бросился к нему и вовремя подхватил иномирца под голову, не дав ему стукнуться затылком о каменный пол.

— Бери его за ноги, — велел он Шарфи.

Эрик почувствовал, что его поднимают, и понадеялся, что пистолет достаточно хорошо закреплен и не выпадет. Впрочем, какая разница? Разве что-то сейчас имеет значение, кроме долгожданной возможности закрыть глаза?

Когда его опустили на землю, Эрик ощутил сладостное дуновение свежего ветерка. Открыл один глаз. Была ночь, но совершенно беззвездная. Казалось, они расположились прямо на вершине холма. Вдалеке горели огни, нос уловил запах дыма от костра.

«Поверить не могу, что вижу и переживаю это. Другой мир действительно существует, и я его нашел. Не могу поверить в то, что уже видел…» — сбивчиво подумал Эрик. Эти мысли должны были вызвать чувство благоговения или страха, однако он так устал, что даже мозг казался натруженным мускулом и отказывался нормально работать. «Сбой биологической реальности», — лениво подумал Эрик.

— Остальные неподалеку, — произнес голос, принадлежащий Шарфи.

Иномирец поспешно закрыл глаза, изображая крепкий сон.

— Что с ним, он болен? — спросил Киоун.

— Оставь его тут, пусть отдохнет. Анфен захочет его видеть.

— Я возвращаюсь в лагерь.

— Скажи, пусть пока не беспокоят нас. Я о нем позабочусь.

Шаги стихли вдали. Эрик лежал на плоском, гладком камне, казавшемся ему удобнее любой постели, в которой ему когда-либо доводилось спать. Он подумал о своем замечательном, мягком матрасе, оставшемся дома, с шуршащими и скрипящими пружинами, о кровати, которая так и стоит незаправленной.

Шарфи набросил на него одеяло и подложил что-то мягкое под голову. «Ему действительно можно доверять, — сказал тогда Киоун. — Просто по нему не скажешь».

Впрочем, какая сейчас разница? Значение имеет только сон. Глубокий, спокойный сон, который на сей раз не потревожат дикие видения. Они, как предположил Эрик, теперь будут преследовать его днем, а не ночью.

Глава 17

Отойдя подальше от Архимага, Кейс помчался прочь. Наблюдатели и слуги в балахонах оборачивались, когда грохот башмаков разрывал привычную тишину.

Коридор шел под наклоном вниз, и Кейс наконец решил, что, скорее всего, оставил далеко позади этаж, на котором находилась комната Азиель. Вскоре он выбрался и из башни, оказавшись в самом большом из зданий замка. Некоторые переходы здесь были абсолютно пусты, другие — забиты до отказа суетящимися слугами. То и дело он находил окно и выглядывал в него, призывая крылатую женщину, однако она не отвечала. Кейс начал думать, что его провели, что Инвия не собиралась выполнять свою часть соглашения — а это, в свою очередь, осознал старик, могло означать, что Эрик все-таки погиб.

Чем ниже он спускался, тем меньше серых балахонов с отсутствующими лицами попадалось ему на пути. Вскоре начало казаться, что окружающие его слуги были вполне нормальными людьми — здесь они вели себя совершенно обычно, занимаясь своими делами за столами или на лавках, хотя большинство ремесел были средневековыми по сути. Он проходил мимо кузнецов, изготавливающих какие-то изделия из металла, женщин, плетущих изделия из соломы и ткущих ткани, проходил дворики, в которых подростки стояли строем, обучаясь обращению с оружием или орудиями труда. Он видел очень, очень многое; что-то оказалось обычным, что-то — странным, и в конце концов его сознание перестало реагировать на чудеса этого мира. Кейсу теперь хотелось лишь одного — отыскать кровать или хотя бы полянку с мягкой зеленой травой, чтобы над головой было лишь голубое небо и его овевал только легкий свежий ветерок.

Иногда он оказывался в шумных и не очень чистых залах, где кормили рабочих. Не раз по пути старый пьяница угостился из чьей-то тарелки или чашки, не обращая внимания на удивленные возгласы владельцев. Вино было далеко от того, что подавали в покои Ву, однако оно помогало ему двигаться дальше.

Наконец, проплутав достаточно долго, он спустился на первый этаж — по крайней мере, было очень на то похоже. Пройдя еще большее количество покоев, коридоров и переходов, Кейс очутился в гигантском зале, куда обширнее по размеру, чем ангары для самолетов, по которому эхом разносился грохот — здесь было очень много рабочих, которые не сидели без дела. Сотни, а то и тысячи слуг суетились вокруг огромных металлических вагонеток, которые въезжали из подземного хода. По другую сторону этого зала был выход во внешний мир, где просторы казались бескрайними и начиналась длинная широкая дорога, которую Кейс видел сверху. Она уходила за горизонт, разрезая местность пополам.

Стога сена, корзины с фруктами, животные (а с ними и соответствующие ароматы) и многое-многое другое поступало из подземных глубин в вагонетках, которые тут же разгружались. Добро складывалось на маленькие тележки, которые отправлялись через боковые проходы в недра замка. Кейс решил немного отдохнуть, наблюдая за царящей суматохой. Если бы он не так сильно устал, то с радостью изучил бы образчик нормы человеческого поведения в этом странном мире, где настоящие люди тоже выполняют настоящую работу, какое бы безумие ни царило прямо над ними, на верхних этажах. Он справедливо предположил, что, скорее всего, всем этим работягам знать о том было не обязательно. Здесь мастера то и дело выкрикивали распоряжения, сильные, крепкие мужчины перетаскивали тяжелые грузы, покряхтывая и отпуская заковыристые ругательства. Один или два балахона бродили и здесь, держа наготове свитки и карандаши — судя по всему, они наблюдали за работой и вовсе не казались полумертвыми, в отличие от тех, наверху. Здесь они то и дело отдавали приказы, которые торопливо выполнялись.

Затем, словно проверяя едва укрепившуюся веру Кейса в нормальность этого мира, около входа в подземелье закипела непонятная деятельность. Раздались крики и невнятные восклицания.

— Почему не разгружаете этот вагон? — сурово спросил один из мужчин в сером балахоне, не обращаясь ни к кому конкретно.

Очередная вагонетка вынырнула из подземелья и въехала в ангар, с грохотом двигаясь по рельсам, проложенным прямо на полу. Одна ее сторона была залита кровью. Крики ужаса эхом отразились от стен, наполнив огромный зал, и люди поспешили убраться подальше от жуткого зрелища.

Вагонетка накренилась, и из нее выскочили шахтовые дьяволы. Четверо или пятеро. Затем целая орда высыпала из тоннеля, подпрыгивая и подвывая, целые дюжины бросились на рабочих, широко распахивая челюсти, скрежеща зубами, выворачивая неестественно гибкие шеи и истребляя все, что двигалось.

Кейс пожал плечами и спокойно двинулся к выходу; будто не замечая воцарившегося хаоса, в котором гибли как люди, так и нелюди, не обращая внимания на разлившийся в воздухе запах крови и смерти. Все, с него достаточно. Он не стал даже гадать, способны ли эти красные монстры увидеть его, несмотря на амулет, или нет. Как бы то ни было, они Кейса не тронули.