Восход тьмы - Купер Сьюзен. Страница 14

– И вы тоже в этом мире, – сказал Уилл.

Мерримен улыбнулся:

– Да, снова здесь. И испытываю противоречивые чувства.

– Куда вы сейчас?

– Куда глаза глядят. У меня, как и у тебя, есть дом в этом настоящем времени. Иди домой, Уилл. Следующая часть задания зависит от Странника, и мы найдем тебя. И когда его Знак окажется на твоем ремне рядом с первым, я приду.

– Но… – Уиллу вдруг захотелось схватить его за руку и попросить, чтобы он не уходил. Собственный дом больше не казался мальчику такой неприступной крепостью, как раньше.

– Все будет хорошо, – мягко проговорил Мерримен, – просто принимай все, что происходит. Помни, что ты под защитой. Не совершай необдуманных поступков, чтобы не привлекать неприятности, и будешь невредим. Мы скоро встретимся, я тебе обещаю.

– Хорошо, – пробормотал Уилл.

Сильный порыв ветра чуть не свалил их с ног, нарушив спокойствие тихого утра, и хлопья снега закружились, падая с деревьев, стоявших вдоль дороги. Мерримен запахнул свой плащ, длинные полы которого скользили по поверхности снега, оставляя полосы; он решительно посмотрел на мальчика, своим взглядом стараясь одновременно предостеречь его и воодушевить, накинул на голову капюшон и, не сказав ни слова, большими шагами направился вниз по дороге. Он исчез за поворотом у Рощи грачей по дороге к ферме Доусонов.

Уилл глубоко вздохнул и побежал домой. В это серое утро дорога, утонувшая в глубоком снегу, была безжизненной; птицы не порхали и не щебетали, все вокруг застыло, словно во сне. Дом тоже казался непривычно тихим. Уилл снял верхнюю одежду и, стараясь не шуметь, поднялся по лестнице. На площадке он остановился и посмотрел в окно на белые крыши и поля. Великие леса больше не покрывали землю. Глубокий снег ровным гладким покрывалом лежал на полях, которые простирались до самой Темзы.

– Хорошо-хорошо, – сонно проворчал Джеймс из своей комнаты.

Из-за соседней двери Робин крикнул:

– Иду-иду, через минуту.

Гвен и Маргарет, протирая глаза, суетливо выбежали из своей спальни, все еще в ночных рубашках.

– Совсем необязательно так вопить, – укоризненно произнесла Барбара.

– Вопить? – Уилл уставился на нее.

– Буди всех! – засмеялась она. – Я говорю, сегодня праздник, ради всего святого!

– Но я… – начал Уилл.

– Ничего, – сказала Гвен, – простим его за то, что он разбудил нас сегодня в такую рань. В конце концов, у него есть уважительная причина. – Она вышла вперед и поцеловала его в макушку головы. – С днем рождения, Уилл.

СТРАННИК НА СТАРОЙ ДОРОГЕ

– Говорят, выпадет еще больше снега, – сообщила полная дама с сумкой на длинном ремне кондуктору автобуса.

Кондуктор-индиец покачал головой и печально вздохнул:

– Такая погода – это ненормально. Еще одна такая зима, и я возвращаюсь обратно в Порт-оф-Спейн.

– Успокойся, милый, – сказала полная дама. – Такого ты больше не увидишь. Я прожила в долине Темзы шестьдесят шесть лет и никогда еще не видела такого снегопада, тем более перед Рождеством. Никогда.

– Тысяча девятьсот сорок седьмой, – вступил в разговор сидевший рядом с дамой худощавый мужчина с длинным острым носом. – Это был очень снежный год. Поверьте моему слову. Снежные заносы выше вашей головы по всему проезду Охотничьей лощины и на Болотной улице. А через Общинные земли и вовсе невозможно было пройти целые две недели. Пришлось вызывать снегоочистители. Да, это был снежный год.

– Но это было не перед Рождеством, – возразила полная дама.

– Нет, это было в январе, – мужчина угрюмо кивнул. – Не перед Рождеством, но…

Этот разговор мог продолжаться всю дорогу до Мейденхеда. Возможно, так оно и произошло, но Уилл вдруг заметил, что автобус, казалось, затерявшийся в бесцветном заснеженном мире, подъезжает к его остановке. Он вскочил, схватив свои пакеты и коробки. Кондуктор нажал кнопку звонка для остановки.

– Рождественские покупки? – предположил он.

– Угу. Три… четыре… пять… – Уилл, прижимая пакеты к груди, повис на поручне слегка накренившегося автобуса. – Наконец-то я покончил с этим. Давно пора.

– Мне тоже давно пора, – сказал кондуктор, – завтра канун Рождества. Мне нужно хотя бы немного тепла, чтобы я взбодрился.

На остановке кондуктор помог нагруженному пакетами Уиллу выйти из автобуса.

– Счастливого Рождества, парень, – пожелал он. Они давно были знакомы: на этом автобусе Уилл добирался до школы и возвращался после уроков домой.

– Счастливого Рождества, – ответил Уилл. Поддавшись какому-то порыву, мальчик крикнул: – Будет тебе в Рождество теплая погода!

Кондуктор ответил ему широкой белозубой улыбкой.

– Ты, что ли, наладишь погоду?

«Возможно, я мог бы это сделать, – подумал Уилл, с трудом переступая по главной дороге в направлении проезда Охотничьей лощины. – Возможно, я мог бы». Снег был очень глубоким даже на тротуаре. За последние два дня по дороге прошли от силы несколько человек, и снег был лишь слегка утоптан. Уилл провел эти дни очень спокойно, несмотря на воспоминания обо всем, что с ним произошло. Вместе со всей семьей он весело отметил свой день рождения. Праздник выдался таким шумным и суетливым, что ночью он заснул, как младенец, даже не вспомнив о Тьме. Следующий день он провел вместе со своими братьями на склонах окрестных холмов, играя в снежки и катаясь на санках, сделанных из того, что было под рукой. Дни стояли пасмурные, над головой нависали снежные тучи, но по неведомой причине снег не падал на землю. Было очень тихо, ни одна машина не проезжала по дороге, кроме фургонов молочника и булочника. Притихли и грачи; только парочка птиц медленно пролетали над рощей туда и обратно.

Животные, как отметил Уилл, больше не боялись его. Скорее наоборот, они стали относиться к нему с большей теплотой. Только Раг, старшая из двух овчарок, которая любила сидеть, положив голову на колени мальчика, иногда странно дергалась без видимой причины, как будто ее било током. Потом пес начинал беспокойно рыскать по комнате, а перед тем как снова подойти к Уиллу, вопросительно смотрел ему в глаза и лишь после этого уютно устраивался у его ног. Уилл не знал, как с этим быть. Он понимал, что Мерримен мог бы помочь, но он сейчас очень далеко.

Знак в виде круга с перекрестьем внутри оставался теплым на ощупь с тех самых пор, как мальчик вернулся домой два дня назад. Сейчас, идя по дороге, он засунул руку под куртку и обнаружил, что круг очень холодный. Мальчик решил, что это, должно быть, потому, что на улице стоит мороз, и успокоился. Уилл провел почти весь день в Слау, ближайшем крупном городе, делая покупки к Рождеству. Это был ежегодный ритуал: за день до Рождества он тратил все подаренные ему на день рождения тетушками и дядюшками деньги на подарки родным. Однако в этом году он впервые отправился за покупками один. И ему это очень нравилось: в одиночестве можно все лучше обдумать. Самый важный подарок – книгу о Темзе для Стефана – он купил заранее и отправил ее в Кингстон на Джамайку, где судно остановилось на так называемой Карибской станции. Уилл подумал, что это чем-то напоминает железную дорогу. Он хотел было спросить у своего друга кондуктора, что представляет собой Кингстон. Но поскольку кондуктор приехал из Тринидада, то, возможно, не испытывал теплых чувств по отношению к другим островам.

У Уилла снова испортилось настроение. Это периодически случалось с ним в последние два дня из-за того, что в этом году он впервые не получил подарка на день рождения от Стефана. Он в который раз пытался отогнать чувство разочарования, заставляя себя думать о том, что почта работает плохо или корабль, обогнув зеленые острова, отплыл в море по какому-то срочному заданию. Но Стефан никогда не забывал о нем и, скорее всего, не забыл и в этот раз. Значит, что-то произошло.

Впервые с того самого серого утра, в день его рождения, выглянуло солнце, и сейчас Уилл мог наблюдать, как оно садится. Огромный ярко-оранжевый солнечный диск сиял сквозь просвет между тучами, и по всему серебристо-снежному миру рассыпались крошечные золотистые искорки света. После серых от слякоти улиц города весь мир, казалось, вновь блистал красотой. Уилл медленно брел мимо садовых изгородей, мимо деревьев и наконец дошел до узкой немощеной дорожки, известной как Прогулочная аллея, которая была ответвлением главной дороги и в конце концов поворачивала и соединялась с проездом Охотничьей лощины неподалеку от дома Стэнтонов. Дети частенько срезали по ней путь. Уилл бросил взгляд на дорожку и увидел, что никто не проходил по ней с тех пор, как выпал снег. Она была затеряна под глубоким снегом, белым и гладким, едва тронутым узором птичьих следов. Неизвестность манила мальчика, и он был не в силах этому сопротивляться.