Восход тьмы - Купер Сьюзен. Страница 2

– А! – воскликнул он. – Сено для фермы Стэнтонов? – Так он шутливо называл хозяйство их матери, потому что она держала кроликов и кур.

– Да, будьте добры, – ответил Джеймс.

– Сейчас-сейчас, – сказал мистер Доусон. И старый Джордж исчез в сарае. – Значит, все в порядке? – продолжал мистер Доусон. – Передайте вашей матушке, что завтра я возьму у нее десяток птиц. И четырех кроликов. Не смотри на меня так, малыш Уилли. Раз уж этим тварям не суждено повеселиться в Рождество, праздник будет у моего семейства, которое полакомится ими.

Мистер Доусон поднял глаза к небу, и Уилл обратил внимание на странный взгляд этого морщинистого, хмурого человека. Низко над землей нависали серые облака, а прямо над фермой медленно кружили два черных грача.

– От грачей сегодня столько шума, – произнес Джеймс, – а еще Уилл видел какого-то странного бродягу возле леса.

Мистер Доусон пристально посмотрел на Уилла:

– Что еще за бродяга?

– Просто какой-то сгорбленный старик. Но он убежал.

– Значит, Странник в пути, – тихо заговорил мистер Доусон, как будто сам с собой, – Ох, должно быть, это он.

– Неважная погода для прогулок, – бодро сказал Джеймс. Он кивком головы указал на северное небо над фермой. Тучи становились все темнее и сгущались. Они были похожи на зловещие серые холмы с желтыми прогалинами. Усилившийся ветер безжалостно трепал волосы; было слышно, как вдалеке трещат верхушки деревьев.

– Вот-вот пойдет снег, – предположил мистер Доусон.

– Ужасный день, – резко отозвался Уилл и тут же удивился своему настроению: ведь он так ждал этого снега. Но теперь мальчик испытывал лишь необъяснимое, нарастающее волнение. – Почему-то мурашки ползут по коже.

– Эта ночь будет скверной, – сказал мистер Доусон.

– А вот и Старый Джордж принес сено, – заметил Джеймс. – Пошли домой, Уилл.

– Ты можешь идти, – сказал фермер, – а ты, Уилл, подожди, я принесу кое-что из дома для твоей матери.

Но мистер Доусон не двинулся с места, пока Джеймс катил тележку от амбара; он стоял, засунув руки в карманы своей старой твидовой куртки, и глядел в темнеющее небо.

– Странник в пути, – повторил он, – эта ночь будет скверной, а завтрашнее утро и того хуже.

Он посмотрел на Уилла, и мальчик увидел в его карих глазах растущую тревогу. Никогда раньше Уилл не замечал, что глаза у мистера Доусона такие темные – очень необычные в стране голубоглазых англичан.

– У тебя скоро день рождения, – сказал фермер.

– Ну…

– У меня кое-что есть для тебя. – Доусон быстро оглядел двор и вытащил руку из кармана. То, что Уилл увидел, напоминало украшение, сделанное из черного металла: плоский полый круг, разделенный на четыре части двумя скрещенными полосками. Взяв подарок в руки, Уилл с любопытством разглядывал его. Вещица была размером с его ладонь, довольно тяжелая, грубо выкованная, очевидно, из железа, однако края ее не были острыми. Железо холодило руку мальчика.

– Что это? – спросил он.

– Пока важно одно: всегда держи этот круг при себе, – ответил мистер Доусон. – Пусть он постоянно будет с тобой, все время. Прямо сейчас положи его в карман. А потом надень на свой ремень и носи как пряжку.

Уилл положил стальной круг в карман.

– Большое спасибо, – произнес он с дрожью в голосе.

Встреча с мистером Доусоном, обычно очень приветливым человеком, не сделала этот день более спокойным. Фермер продолжал смотреть на Уилла тем же пристальным, тревожным взглядом, и мальчик почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы. Затем мистер Доусон улыбнулся, но улыбка это была вызвана вовсе не веселым настроением, а скорее опасениями.

– Храни эту вещь, Уилл. И чем меньше ты будешь о ней рассказывать, тем лучше. Она пригодится тебе, после того как пойдет снег, – сказал он оживленно. – А теперь пойдем, миссис Доусон приготовила для твоей мамы целую банку начинки для пирога.

Они направились к дому. Но вместо жены фермера в дверях их поджидала Мэгги Барнс, круглолицая, розовощекая доярка, которая всегда напоминала Уиллу яблоко. Широко улыбаясь, она держала в руках большой белый фаянсовый кувшин, перевязанный красной ленточкой.

– Спасибо, Мэгги, – поблагодарил фермер Доусон.

– Миссис велела принести это для малыша Уилла, – пояснила Мэгги, – а сама пошла в деревню, чтобы повидать священника. Как поживает твой старший брат, Уилл?

Она всегда задавала это вопрос, когда видела Уилла, проявляя так свой интерес к его старшему брату – Максу. В семье Стэнтонов частенько шутили над тем, что Мэгги Барнс с фермы Доусонов имела серьезные виды на Макса.

– Хорошо, спасибо, – вежливо ответил Уилл, – отрастил волосы, выглядит теперь как девчонка.

Мэгги ахнула.

– Ну и шуточки у тебя! – Она захихикала и помахала Уиллу рукой на прощание. В этот момент Уилл заметил, как ее пристальный взгляд скользнул поверх его головы. Обернувшись, он краем глаза успел уловить, что ворота фермы едва заметно качнулись, будто из них выскользнул тот, кто хотел поскорее скрыться из виду. Однако, приглядевшись, мальчик так никого и не увидел.

Джеймс ждал брата неподалеку, и мальчики вдвоем стали толкать перед собой тележку, на которой лежали две кипы сена, а между ними большой кувшин с начинкой для пирога. Фермер стоял в дверях дома, и Уилл спиной чувствовал, что он наблюдает за ними. Мальчик, ощущая странное волнение, поднял глаза на огромные сгустившиеся тучи, затем невольно опустил руку в карман и сжал странный железный круг. «…После того как пойдет снег». Небо выглядело так, будто вот-вот обрушится на землю. Уилл не понимал, что происходит.

Один из фермерских псов понесся навстречу мальчикам, виляя хвостом, но внезапно остановился и настороженно посмотрел на них.

– Эй, Рэйс! – позвал Уилл.

Пес опустил хвост и зарычал, оскалив зубы.

– Джеймс! – встревожено произнес Уилл.

– Да не укусит он тебя, чего ты боишься?

Они свернули на дорогу.

– Я не боюсь. Просто что-то не так, понимаешь? Происходит что-то странное. Рэйс, Челси – все животные пугаются меня.

Уилл был встревожен не на шутку. Гвалт, доносившийся из гнездовья грачей, становился все громче, хотя уже надвигались сумерки. Мальчики видели над верхушками деревьев скопление черных птиц, еще более взбудораженных, чем раньше; они метались, шумно хлопая крыльями.

Как будто в подтверждение безотчетной тревоги Уилла в переулке за церковным кладбищем показалась фигура незнакомца. Он шел шаркающей походкой, был одет в лохмотья и больше походил на тюк старой одежды, чем на человека. При виде его мальчики замедлили шаг и непроизвольно прижались друг к другу. Странный незнакомец повернул косматую голову и посмотрел на них.

Затем неожиданно, как в чудовищном сне, вместе с завывающим порывом ветра с неба обрушилась черная тень, и два огромных грача налетели на бродягу. Он с криком отшатнулся, вскинул руки, пытаясь защитить лицо, а птицы захлопали огромными крыльями и, пролетев мимо мальчиков, взмыли в небо.

Уилл и Джеймс застыли на месте, вытаращив глаза и прижавшись к охапке сена. Незнакомец съежился и попятился назад к воротам кладбища.

«Кааааааааааак… каааааааак…»! Бешеная стая над лесом издавала невообразимый гвалт, а затем еще три кружащихся черных силуэта бросились вниз, как и первые два, вновь неистово атаковали бродягу и взмыли вверх. На этот раз он взревел от ужаса, обхватил руками опущенную вниз голову и, спотыкаясь, побежал по дороге. Тяжело дыша, незнакомец пробежал мимо мальчиков, миновал ворота фермы Доусонов и понесся по направлению к деревне. Братья успели заметить сальные седые волосы, торчащие из-под старой грязной шапки, рваное коричневое пальто, перевязанное веревкой, поношенные ботинки, один – с оторванной подошвой, из-за чего бродяга отбрасывал ногу в сторону и немного прихрамывал. Но они не разглядели его лица.

Высоко над головами мальчиков грачи перестали неистово кружиться и медленно начали двигаться по кругу, а затем один за другим опустились на деревья. Они все еще громко галдели, но, хотя каркающий переполох продолжался, это больше не казалось сумасшествием. Очнувшись от оцепенения, Уилл смог наконец подвигать головой и почувствовал, что какой-то предмет щекочет его щеку. Протянув руку, он наткнулся на длинное черное перо, лежавшее у него на плече. Он засунул его в карман куртки. Движения мальчика были замедленными, как у человека, еще не совсем отошедшего ото сна.