Разящий меч - Форстен Уильям P.. Страница 49

Калин откинулся на спинку стула и уставился в потолок.

— Десять тысяч человек. Эндрю кивнул. — И почти все оружие, кроме того, что они все-таки вынесли с поля боя, — шестьдесят пушек, полмиллиона патронов, палатки и продовольствие, — продолжил Джон.

— И Ганс, — мягко добавил Пэт. — И еще двадцать пять парней из Тридцать пятого полка и Сорок четвертой батареи.

Джон покачал головой.

— Я знаю, — прошептал он. — Но это не мое дело — докладывать о людских потерях. Я занимаюсь оружием, оборудованием.

Калин успокаивающе поднял руку.

— И что теперь? Все молчали.

— Я спрашиваю, что теперь? — гаркнул Калин, выведя Эндрю из состояния мрачной задумчивости.

Тот снова посмотрел на пустующий стул, словно там сидел кто-то, оценивающий его, готовый безмолвно упрекнуть, если он, Эндрю, даст волю чувствам, покажет свою растерянность, особенно сейчас.

— Мы будем сражаться дальше, — холодно ответил он.

— Прости, если я излишне пессимистичен, Эндрю, — раздался голос Джона, — но за последние три дня мы потеряли около двадцати процентов личного состава. Причем это были самые лучшие войска, самые подготовленные. План заключался в том, что до середины лета мы не будем сражаться на Нейпере и что к этому моменту у нас будет три корпуса обученных солдат. Мы собирались проложить железную дорогу дальше и укрепить берега реки по всей длине от Внутреннего моря до верховьев.

— С этим планом покончено, — сказал Эндрю.

— И какая у нас есть альтернатива?

— Сражаться не на жизнь, а на смерть, до последней капли крови, — мрачно ответил Пэт. — Возле Ганса валялись десятки их тел. Черт побери, когда они окружат меня, я захвачу с собой на тот свет не меньше дюжины.

— Ты говоришь так, словно все уже потеряно, — неодобрительно отозвался отец Касмар.

— Когда видишь, как прямо на тебя мчатся сорок уменов, к тому же вооруженных тяжелой артиллерией, — бросил Джон, — трудно думать иначе.

— Мы справились с тугарами, разбили флот мерков в прошлом году, — с упреком напомнил Касмар.

— Отец, мы были на волосок от гибели, — упрямо сказал Джон. — Нам чудом удалось победить.

— А также милостью Перма и Кесуса, — вставил Калин.

— А теперь эта милость истощилась. — Джон уже утомился объяснять очевидные, с его точки зрения, факты. — Через два дня они построят огневые батареи напротив Суздаля на противоположной стороне реки и окажутся меньше чем в полумиле от того места, где сейчас сидим мы. Через десять дней они пригонят сюда десять тысяч карфагенян, и эти рабы начнут вгрызаться в нашу оборону в десятке разных мест. Мы видели, как это происходило на Потомаке.

— Пусть их души упокоятся с миром, — прошептал Касмар.

— Если они работают — слабеет наша оборона, если мы их убиваем, мерки наполняют свои котлы. — Джон был вне себя от ярости. — Когда три года назад на нас напали тугары, мы не смогли защитить верхний Нейпер. Так что раньше или позже мерки тоже перейдут через реку. А стоит им сделать это, как они атакуют Суздаль — подорвут дамбу, вода затопит город, а потом они придут и перебьют оставшихся.

— Нужно выпустить воду из водохранилища, — предложил Касмар.

— Я уже приказал утром сделать это, — отозвался Джон. — Но на это потребуются недели. И даже если мы отведем воду от города, мы все равно не сможем его удержать. На этот раз у них есть артиллерия. Они все равно прорвутся, хотя бы на это им потребовалось все лето. Эндрю, который по-прежнему смотрел на пустой стул, ничего не ответил. «Всегда используй свое преимущество, главное — неожиданность. Если ты потеряешь контроль над собой, что же говорить об остальных?» — прошептал бесплотный голос.

Потерять контроль. Он почувствовал внутреннюю дрожь. Это — самое главное. Он слишком часто ходил по острию ножа. Рисковал, зная, что ошибка может стоить жизни его людям, его полку, армии, стране.

«Да, Ганс, я только что убил тебя и еще десять тысяч человек из-за своей ужасной ошибки. Ты знал, что произойдет, ты это предвидел, а я — нет. Ты мог послать меня подальше, мог не подчиниться приказу, и, черт побери, я бы послушался.

Но нет, ты никогда бы не поступил так. И ты промолчал, хотя понимал, что случится.

„Когда-нибудь ты станешь настоящим офицером, если, конечно, доживешь до этого", — твои любимые слова.

Да, Ганс, я сумел выжить, но стал ли я офицером?

Я совершил ошибку, которая стоила тебе жизни.

„Это все моя вина", — именно так, по словам одного из пленных мятежников, укорял себя генерал Ли после Пикетта. Десять тысяч повстанцев полегло за полчаса — это стало поворотным пунктом войны.

А наше поражение? Стало ли оно таким же поворотным пунктом, Ганс, из-за того, что я потерял тебя? Ведь можно было послать еще одну дивизию!»

— Так вы говорите, что война уже проиграна? — вопросил Касмар, глядя в упор на Джона. — И завтра я должен пойти в собор и объявить своей пастве, чтобы они готовились к смерти? Рыли себе могилы, резали горло своим детям, чтобы уберечь их от ям орды?

Джон озадаченно посмотрел на Эндрю. «Мне лучше задушить Мэдди и перерезать горло себе», — сказала она.

— Эндрю?

Он очнулся. Калин внимательно смотрел на него.

— Надо смириться, — прошептал Калин. — Что?

— Надо смириться. Ты не можешь вернуться в прошлое, не можешь что-либо изменить.

— Он дрался, как дьявол, — сказал Пэт, взглянув сначала на пустующий стул, а потом на Эндрю.

На секунду их взгляды встретились, и Эндрю показалось, что Пэт читает в его сердце, как в открытой книге.

«Сделай же что-нибудь! Ты единственный можешь что-нибудь придумать!» — слышалось ему.

Эндрю поднялся и вышел. На берегу войска стояли молча, глядя, как горит мост.

Он прислонился к стене вагона, надвинув кепи на глаза.

Хлопнула дверь — вышел Калин. Эндрю хотел было попросить старого друга уйти, но не смог вымолвить ни слова.

— Никак не можешь прийти в себя? Эндрю выдавил слабую улыбку.

— Я чувствую себя потерянным. По моей вине погибли десять тысяч наших парней и мой лучший друг. Скорее всего, я проиграл войну.

— По-моему, ты потерял кое-что еще.

— Ну, что же? Давай, скажи! — потребовал Эндрю.

— Веру в себя.

— Спасибо на добром слове.

— Я стал президентом этой страны благодаря тебе, — твердо ответил Калин, подойдя к Эндрю и встав напротив него. — Если бы не ты и твои люди, я бы скорей всего пережил нашествие тугар, они бы уже ушли к этому времени. Ивор и Раснар по-прежнему делили бы власть, а я оставался бы грязным крестьянином, сочиняющим глупые стишки в обмен на собственную жизнь. Ты принес в нашу жизнь перемены.

— Я не хотел этого, — ответил Эндрю.

— Я хотел. И хочу. И видит Кесус, ты мне нужен, Эндрю Лоренс Кин. — Неужели?

— А у нас есть выбор? Разжаловать тебя? Ты же знаешь, я — президент, я могу сделать это.

Эндрю смотрел на Калина, который стоял прямо перед ним — вылитый Линкольн, хотя и намного ниже. В черном сюртуке и цилиндре, с бакенбардами. Даже чувство юмора у него было таким же.

— Старина Авраам снимал с постов многих.

— Но он оставил Гранта.

— Грант… Мы называли его «мясником» — он буквально устилал нашими телами поля сражений. Из-за него при Колд-Харборе за двадцать минут я потерял половину полка.

— Но вы все равно шли за ним, потому что вы были его солдатами.

— Под его командованием мы потеряли лучших.

— А кем я, по-твоему, могу тебя заменить? — воскликнул Калин. — Кто еще может командовать армией? Пэт? Отличный офицер, пока ему говорят, что делать! Джон? Он здорово умеет планировать и прекрасный организатор — даже лучше, чем ты, — но в нем нет искры Божьей. Может быть, когда-нибудь на твое место сможет встать Винсент, но ему нужно еще много времени, чтобы стать настоящим командующим.

— Да, ему нужно время, но, возможно, когда-нибудь он и созреет для этого, — сказал Эндрю задумчиво. — Я уже думал об этом, хотя ему все это осточертело, как и мне.