Песнь Лихорадки (ЛП) - Монинг Карен Мари. Страница 6

Я произношу заклинание, которое когда-то открывало и закрывало древние двери личного поместья короля, и как я и ожидала, высокие двери главного входа распахиваются настежь. В отличие от короля-идиота я редко дважды использую одно и то же защитное заклинание.

Принц поднимается в глубине темного помещения и скользит к открытому выходу. Когда МакКайла в последний раз видела его, Круус был пленен. Теперь уже нет. Он гигантский Фейри с огромными черными крыльями, покрытыми узором из блестящих радужных частичек, тело брутальной силы и восхитительного совершенства. Он был создан, чтобы править, чтобы сокрушать, чтобы подавлять. Моя кровь вскипает яростью. Его превосходный сосуд должен принадлежать мне.

- Круус, - говорю я, перешагивая через порог.

Он останавливается и оценивает меня.

- МакКайла. Не твоего прихода я ожидал.

Мое копье, мое милое копье, я жаждала убить его. Забрать у него то, что не могу иметь сама. Теперь я могу лишь забрать его и сложить вместе с ублюдком-Горцем, пока одна из смертоносных реликвий не будет моей.

И все же я не вижу смысла торопиться завершать игру.

Конец игры - такое разочарование.

Все кончено.

И вот он ты.

Тебе опять скучно.

- Ты думал, я не слушала? Ты предложил мне весь мир, - говорю я. - Ты сказал, что я буду твоей королевой, - Круус думает, что я Мак. Мои глаза зеленые. На данный момент. - У тебя есть Синсар Дабх.

Он держится настороженно.

- Поэтому ты должна меня бояться.

- Должна ли? - я знаю лучше. Мне пришлось оставить половину своей магии, чтобы перенести себя в Айлу О'Коннор в ночь, когда я сбежала из аббатства, но я предусмотрительно вложила большую часть прежней себя под обложку Книги и поместила на страницы заклинание, благодаря которому, если кто-то их прочтет, оставленное мной сознание прекратит существование и обратится в пыль. Я никогда не позволю другой мне свободно разгуливать по миру. Я знаю, на что я способна.

- Король сказал, что мне превратиться в него, а тебе стать моей королевой - это не единственная возможность, - допытывается Круус. - Я долго думал об этом. Что он имел в виду, МакКайла? Почему кажется, будто он думал, что магия нашей расы может предпочесть тебя?

Он гадает, какой силой наделена МакКайла, раз может открыть двери короля. Его заточили под землей до того, как мой склонный к самобичеванию сосуд обнаружил меня внутри себя, следовательно, он не знает, что Я стою перед ним. Я останавливаюсь в паре шагов от великого притворщика, который более полумиллиона лет жил в Фейри как принц Видимых и оказался последним принцем Невидимых, тогда как я провела вечность в затворническом заключении. Теперь Я стала великим притворщиком, а его ждет участь узника.

- Мы должны доверять друг другу, если мы собираемся править планетой вместе.

- Ах, теперь ты хочешь править со мной?

- Я освободила тебя, не так ли? - игра с Круусом меня веселит. Он может просеиваться. Я не могу. Технически он сильнее меня только за счет этой способности, и когда я одержу над ним верх, это послужит доказательством, что мой ум настолько превосходен, что неважно, какой силой наделены окружающие. В конце концов, все падут предо мной. Он кретин. Идиот. МакКайла никогда не сказала бы «править». Она сказала бы что-нибудь безобидное вроде «направлять». Это был первый и единственный тревожный сигнал для него. Те, кто не могут защитить себя, заслуживают всего вреда, который им причиняют. Ты - твое собственное королевство. Защищай его. Или потеряй.

- Почему?

- Я полагаю, что ты поглотил заклинания из Книги, но она не завладела тобой. Верно? - я знаю это наверняка. Не считая некоторых запасов, заклинаний, мелодий, защитных чар, рун, у него нет ничего, чтобы противостоять моей громадной сущности. Хотя кое-что из того, что он поглотил через прочтение Книги, не уступает тому, чем владею я, это не имеет значения. Он не предвидит собственную погибель.

Он немного колеблется, затем кивает, прищурившись.

- Тогда идем со мной, и поторопись. Наш мир в опасности. У двора Фейри больше нет правителя. Если ты сумеешь взять их под контроль и поможешь нам с черными дырами, остальные примут тебя.

И вот оно, то, что я хотела увидеть в его глазах. Интерес, вера, что у него есть шанс на великое будущее. Желание. Я знаю, как ощущается сдерживаемое желание. Я знаю, что такое ад. Я пролью его дождем на эту планету и все, что ее населяет.

- Ты сказала, что я изнасиловал тебя. Ты презирала меня, - вкрадчиво произносит Круус.

- Мимолетная обида. Я изменилась с тех пор. - И как. Заточать в клетку уже плененный ум - мало удовольствия. Вот свободные, голодные, борющиеся и обладающие великими амбициями - их так весело пытать и удалять. Они дольше всех ломаются.

На секунду он просто изучает меня.

- Тогда поцелуй меня, МакКайла, и возьми обратно мое имя.

Теперь, когда двери открыты, он думает коснуться и таким образом просеять простушку МакКайлу Лейн подальше отсюда, где он сможет допросить ее на досуге. Он чует ловушку, только не ту. Как и большинство могущественных созданий, он себя переоценивает и становится соавторством своей погибели.

Я подхожу ближе, запрокидываю голову и увлажняю губы.

Когда он идет навстречу, опуская губы и простирая руки, я ударяю обеими ладонями по его груди, впечатывая горсти кровавых рун в его кожу, не давая ему просеиваться и замораживая его на месте.

Его глаза вспыхивают, он рычит от ярости, пытаясь бороться с рунами, что, конечно же, лишь делает их сильнее и быстрее.

Я шлепаю одну руну на его губы, наглухо зашивая их.

Двигаясь с возрастающей скоростью, которой мой сосуд обеспечила съеденная плоть Невидимых, я шлепаю руну за руной на его тело, запечатывая рот, затем использую один из ножей, чтобы срезать крылья с его тела и покромсать их на мелкие кусочки. Как и в тот день, когда я расчленила Серую Женщину, я рублю и кромсаю в бешеном порыве мощи, и могучий Круус падает предо мной. Несмотря на его превосходящую форму, никто не превосходит меня. Он ничто. С телом МакКайлы я могу придать реальности любую желаемую форму.

Я ЕСТЬ.

Я кромсаю и рву. Течет кровь. Падают эбонитово-черные перья. Журавль в небе, может, и не принадлежит мне, но я могу искалечить его и сломать.

Я срываю с его шеи три амулета, надеваю вместе со своим, призываю еще руны и заканчиваю заворачивать его в кровавый кокон.

Медленно. Кусочек за осторожно подобранным кусочком. Чтобы абсолютно точно убедиться, что он в курсе всего произошедшего и происходящего. Я наблюдаю за его глазами, упиваюсь его отчаянием, блокирую зрение в последнюю очередь. Его страдание изумительно.

МЫ - ЖЕЛАНИЕ, ПОХОТЬ, ЖАЖДА, И МЫ ВЫБИРАЕМ ПУТЬ К ГОСПОДСТВУ.

Не меньше. Не больше.

Те, что поклоняются.

Берите на заметку. Как только вы поистине, в полной мере и до конца осознаете, что я говорю, вас намного сложнее превратить в жертву.

И тогда игра для меня становится намного веселее.

ПРЕДАННАЯ

Когда моя мать впервые поняла, что я могу переходить в режим стоп-кадра - а это и вполовину не настолько круто, как телепортация, я всего лишь могу двигаться так быстро, что никто меня не видит и только чувствует ветерок, когда я проношусь мимо - она начала привязывать меня к вещам, чтобы удержать рядом.

Когда я была очень маленькой, работало что угодно: стул, стол, диван, на который она усаживала меня, пока хмурилась на объявления о работе.

Я не знаю, как она обеспечивала нас в те ранние годы, но каким-то образом мы выжили. Впрочем, времена стали тяжелее. Из еды были в основном консервированные бобы и мясные консервы, не было уже той сладкой молочной кукурузы, которая мне так нравилась.

Однажды я обнаружила, что сама могу себя отвязать. Мама всегда говорила, что я на свое же горе была слишком умной - рано начала ходить, выбирала длинные слова и заговорила намного раньше положенного.