Манускрипт всевластия - Харкнесс Дебора. Страница 124

Доверенность придавала нашему абстрактному путешествию пугающую реальность.

Мэтью достал из кармана авторучку.

Я кое-как накарябала подпись не привыкшим ко мне пером. Мэтью плюхнул на лист черную кляксу и приложил свою личную печать.

— Еще вам нужно подписать два письма, — продолжал Хэмиш. — Одно уведомляет организаторов конференции, что доклад прочесть вы не сможете. Другое, где вы просите об отпуске по состоянию здоровья, подпишет также ваш врач, доктор Маркус Уитмор. Если к апрелю вы не вернетесь, я перешлю его в Йель.

Я подписала то и другое дрожащей рукой, прощаясь с двадцать первым столетием.

Хэмиш, явно собираясь с духом, взялся за край стола.

— Мы не можем знать, когда Диана и Мэтью вернутся к нам. — Он не сказал «вернутся ли», но это витало в воздухе. — Если кто-то из де Клермонов отправляется в долгое путешествие, в мои обязанности входит привести в порядок его дела. Диана, например, не оставила завещания.

— Да мне и завещать нечего… машины, и той нет.

— Это не совсем так, верно, Мэтью?

— Дай-ка мне, — сказал мой муж. Хэмиш вручил ему объемистый документ. — Я составил это, когда последний раз ездил в Оксфорд.

— Еще до Ла Пьера, — вспомнила я.

Мэтью кивнул.

— Это, можно сказать, наш брачный контракт. Согласно ему, к тебе переходит треть моего состояния — даже в том случае, если ты уйдешь от меня.

Он так решил еще до приезда домой, до того, как мы, по вампирским обычаям, заключили союз на всю жизнь.

— Я никогда тебя не оставлю, и твоего состояния мне не надо.

— Ты даже не знаешь, что сюда входит. — Мэтью подвинул контракт ко мне.

Входило туда столько, что глаза разбегались. Ошеломительные денежные суммы, дом в центре Лондона, квартира в Париже, вилла в окрестностях Рима, Олд-Лодж, дом в Иерусалиме, недвижимость в других городах от Венеции до Севильи, самолеты, автомобили…

— У меня есть постоянная работа, и ни в чем этом я не нуждаюсь. — Я отодвинула документ.

— Тем не менее это твое, — ворчливо заметил Мэтью.

Хэмиш, дав мне немного опомниться, взорвал следующую бомбу.

— Итак, вы единственная наследница Мэтью, а после смерти Сары вам отойдет ее дом — при условии, что Эмили сможет в нем жить. Как видите, вам есть чем распорядиться, и мне нужно знать как.

— Не хочу говорить об этом. — Воспоминания о Сату и Жюльет были еще свежи, смерть затаилась где-то совсем близко. Я встала, но Мэтью удержал меня за руку.

— Ты должна, mon coeur. Не надо обременять этим Сару и Маркуса.

Я опять села и задумалась, как мне поступить с баснословным богатством и ветхим фермерским домом.

— Я хочу поделить все поровну между нашими детьми. Это подразумевает всех детей Мэтью, вампирских и биологических — тех, кого он создал сам, и тех, которые могут родиться у него от меня. Им же после Эмили достанется и дом Бишопов.

— Я обо всем позабочусь, — заверил Хэмиш.

Оставшиеся документы лежали в трех конвертах. Два из них были скреплены печатью Мэтью, третий обернут черной с серебром лентой. Черный диск величиной с десертную тарелку, висящий на ней, представлял собой большую печать Рыцарей Лазаря.

— Нам осталось распорядиться делами братства. Отец Мэтью основал орден Рыцарей Лазаря для защиты тех, кто сам себя защитить не может. Мало кто из иных помнит о нас, но мы все еще существуем и продолжим существовать, даже когда Мэтью не будет с нами. Завтра Мэтью официально сложит с себя должность великого магистра и передаст ее своему сыну Маркусу.

Хэмиш отдал Мэтью два конверта с его личной печатью, а третий, с большой, вручил Натаниэлю. Мириам широко раскрыла глаза.

— Как только Маркус примет на себя новые обязанности — что он сделает незамедлительно, — сказал Хэмиш, сурово глядя на Маркуса, — он позвонит Натаниэлю, давшему согласие занять в нашей фирме пост одного из восьми провинциальных магистров. Вскрыв печать на конверте со своим назначением, Натаниэль станет Рыцарем Лазаря.

— Нельзя же принимать в братство все новых и новых демонов! — ужаснулась Мириам. — Как, собственно, Натаниэль будет сражаться?

— А вот так. — Демон пошевелил пальцами. — На компьютере. — Он свирепо взглянул на Софи и не менее свирепо добавил: — Я не позволю, чтобы мою жену или дочь постигла участь Дианы.

После общей ошеломленной паузы Хэмиш сел, переплел пальцы и сказал:

— Это еще не все. Мириам думает, что война будет, но я с ней не согласен. Война уже началась.

Все смотрели только на Хэмиша. Он был прирожденным лидером — стоит ли удивляться, что его хотят выбрать в парламент и что Мэтью сделал его своим заместителем.

— Все присутствующие здесь понимают, что конфликт неизбежен. Причина в Диане и в тех преступлениях, на которые готова пойти Конгрегация, чтобы разгадать секрет ее наследственной силы. Вторая причина — «Ашмол-782», который, попав в руки чародеев, будет утрачен для нас навсегда. Третья — наше общее убеждение, что любовь между иными различных рас запрещать нельзя.

Хэмиш обвел нас взглядом, проверяя, достаточно ли внимательно мы его слушаем.

— Узнав о нашем конфликте — а это скоро произойдет, — люди поневоле столкнутся с тем, что среди них живут демоны, вампиры и чародеи. Именно тогда нам придется собрать тайный круг, о котором говорит Софи. Нашей — круга и Рыцарей Лазаря — задачей будет руководить ими в атмосфере истерии, смятения и потерь. Сделать их лишения минимальными.

— Изабо ждет вас всех в Семи Башнях, — спокойно уведомил Мэтью. — Это, пожалуй, единственная территория, на которую не посмеют вторгнуться другие вампиры. Чародеев, возможно, будет сдерживать имя Бишопов, Софи с младенцем воспользуется защитой Рыцарей Лазаря.

— Мы разъедемся кто куда, — кивнула Сара, — и вновь соберемся у де Клермонов. Там и решим, что делать дальше — решим сообща.

— С Маркусом во главе. — Мэтью поднял наполовину полный бокал. — За Маркуса, Натаниэля и Хэмиша. Долгих им лет.

— Давно я не слыхала этого тоста, — сказала Мириам.

Маркуса и Натаниэля порядком смутила оказанная им честь, утомленный Хэмиш принял ее как должное. Все трое, надо сказать, выглядели чересчур молодо, чтобы задумываться о долголетии.

Эм выставила на кухонном столе грандиозный ленч. Мы толклись в семейной, оттягивая момент прощания.

Первыми отправились Софи с Натаниэлем. Маркус погрузил их скудные пожитки в багажник своей синей машины. Пока он и Натаниэль совещались, сдвинув белокурые головы, Софи прощалась с Сарой и Эм. Меня изгнали в гостиную, чтобы избежать нечаянного физического контакта.

— Мы ведь не навсегда расстаемся, — сказала мне Софи через холл.

На перила лестницы упал солнечный луч, и мой третий глаз явил мне видение нас обеих, сплетенных в крепком объятии.

— Конечно, нет, — подтвердила я.

Софи кивнула так, будто и ей открылось нечто подобное.

— А я что говорю. Может быть, дитя уже родится к твоему возвращению. Помни: ты ее крестная!

Мэтью и Мириам тем временем расставили вдоль аллеи приготовленные к празднику тыквы, и Сара, взмахнув рукой, зажгла их. До сумерек было еще далеко, но Софи все же могла получить представление, как это будет выглядеть на Хэллоуин. Она захлопала в ладоши, сбежала с крыльца, обнялась поочередно с Мэтью и Мириам. Последнее объятие предназначалось Маркусу, бережно усадившему ее рядом с мужем.

— Спасибо за машину, — крикнула она, восхищенно трогая натуральное дерево приборной доски. — Натаниэль вообще-то быстрый водитель, но теперь ездит как старушка — из-за ребенка.

— Вот и хорошо, — сказал Мэтью тоном заботливого папаши. — Позвоните, когда будете дома.

Мы помахали им вслед, Сара погасила тыквы, и все ушли в дом. Остались только мы с Мэтью.

— У меня все готово, Диана, — сказал, выйдя на крыльцо, Хэмиш. Он ехал в Нью-Йорк, чтобы оттуда вылететь в Лондон.

Я подписала завещание в двух экземплярах, Сара и Эм засвидетельствовали. Хэмиш свернул один экземпляр, спрятал в металлический тубус, закрепил ленты на обоих концах, оттиснул на воске печать Мэтью. Проделав это, он учтиво простился с Мириам, а Эм и Сару поцеловал и пригласил остановиться у него на пути в Семь Башен.