Сплетающий души - Берг Кэрол. Страница 18

— Посыльный шерифа Роуэна из Данфарри, веду лошадей для королевской кавалерии! Пропустите. Мой хозяин послал десять скакунов для короля Эварда.

Паоло легко соскользнул с седла шагах в десяти от нас, его лошади оттеснили в сторону и толпу, и стражников.

— Посыльный шерифа, значит? — переспросил писарь, оглядывая шляпу с обвислыми полями и поношенную крестьянскую куртку Паоло. Костлявые запястья мальчика далеко выглядывали из ее рукавов. — И куда ты тащишь эту скотину? Перебивать торг нашим поставщикам?

— Пригнал из самого Валлеора, ваша милость. Шериф велел отобрать животин у тех, кому от них нет никакого проку. У меня еще пятьдесят голов на подходе.

Прежде чем мы покинули Вердильон, Тенни состряпал для Паоло подложные документы, и теперь мальчик совал под нос чиновнику скомканный листок.

Тот кивнул холеному молодому стражнику с тонкими усиками. Пока чиновник читал бумагу, он прошел вдоль лошадиной вереницы, огладил бока и ноги ухоженного гнедого, стоявшего первым, и мельком оглядел остальных.

— Сносные животины, — подытожил он, вернувшись обратно.

— Как тебя зовут и сколько с тобой человек? — спросил чиновник, вытаскивая чистый листок бумаги и начиная писать.

— Я один. Зовут Паоло.

Когда мальчик получил пропуск и взобрался в седло, вперед выехала повозка виноторговца и втиснулась в узкий просвет перед воротами.

— Мы не можем торчать тут вечно! — крикнул погонщик. — Барон ждет наши бочки. Почему ворота так рано закрываются?

По толпе пронесся ропот. Другие путешественники начали протискиваться вперед, крича и размахивая руками.

— Я только что слышала, что тех, кто не успеет попасть за ворота до заката, вообще не пустят в город! — завопила какая-то женщина.

Хвост очереди позади меня нахлынул вперед, крича и паникуя.

Колени Паоло стиснули конские бока, и он, не оглядываясь назад, провел лошадей через ворота. У чиновника судорожно задергалась щека, а взгляд заметался поверх моего плеча. Он подал знак стражникам приблизиться и оттеснить орущую толпу назад.

— Вот, — буркнул он, нацарапав пропуск и сунув его мне в руку. — Обратитесь с этим к начальнику стражи. Пристройте сына к этим вашим знатным друзьям за два дня или убирайтесь из города. Нам тут чужаки не нужны, в такие-то времена. А теперь проходите. Следующий!

— Но, сэр, — спросила я, — скажите, что вообще происходит?

Однако засуетившийся чиновник отмахнулся от меня и повернулся к людям виноторговца.

Герик уже подогнал двуколку к его столу. Мы не стали мешкать, садясь в нее, а просто провели лошадку через ворота вслед за Паоло.

Мы прибыли днем раньше назначенной мне встречи. Выбор времени получился исключительно удачным, потому что нам осталась еще целая ночь на отдых и целый день, чтобы разжиться новостями, но надолго задерживаться в этом тревожном месте не придется. Пока мы ехали до улицы, на которой условились встретиться с Паоло, нас трижды останавливали, и солдаты проверяли пропуск, не убирая рук с оружия. От нас требовали показывать открытые лица, руки и даже ноги.

— Калек в городе больше не надо, — поясняли они, посмеиваясь над моим возмущенным отказом приподнять подол платья для верховой езды.

— Дерзкий подонок… — шипел Радель. — Какое оскорбление…

Он подсадил меня в двуколку так рьяно, что я едва не вылетела с противоположной ее стороны. Его отвращение и раздражение росли с каждым шагом, уводившим нас от стен. Возможно, его возмущало то, что мы прошли через ворота лишь благодаря Паоло. Я и сама выросла среди «людей действия» и их чувствительной гордости.

— Это какая-то бессмыслица, — заметила я, когда он вскочил в седло.

Герик щелкнул вожжами, и мы двинулись по извилистым улочкам. Честно говоря, я была скорее озадачена, чем расстроена. Такие обыски были не в обычаях Лейрана, как и подобное беспокойство о числе калек. Наша бурная история, увы, охотно снабжала нас увечными согражданами.

— Это все из-за исчезновений, — сообщила полная дама, сдавшая нам комнаты, шумно сопя и тряся седыми косами, пока она с трудом втаскивала свое неохватное тело вверх по узкой лестнице. — Людей крадут прямо из постелей. Сначала пропадали только увечные, как будто на молитвы тех, кто долгие годы мечтал, чтобы все попрошайки куда-нибудь делись, наконец кто-то ответил. — Женщина отворила исцарапанную дверь в тесную маленькую комнатку на чердаке, наклонилась ко мне так, что я почувствовала вонь ее гнилых зубов, и прошептала: — Я слышала, что теперь уже не только калеки пропадают, но даже и знать. Вот откуда у всех такое шило в заднице!

— Но если пропадают сами эти несчастные калеки, почему с ними обращаются как с ворами?

— Я об этом говорить не буду, — ответила она, сплюнув на левую ладонь и размазав слюну большим пальцем правой руки, как у бродячих артистов принято отводить сглаз. — Я просто предупреждаю: недоброе место этот город. Лучше бы вам вернуться туда, откуда пришли.

Жаль, что я не могла последовать ее совету. Мне казалось, что меня подхватило стремительным речным течением, когда я хотела лишь обмакнуть в воду кончики пальцев.

Пока Радель и Герик занимались повозкой и лошадью и ждали Паоло, я умылась, причесалась, переоделась в свежее платье и вышла на темные улицы. Я рассчитывала воспользоваться пропуском, выданным мне при входе в город, чтобы попасть во дворец. Если б мне удалось найти Расина, старого друга, когда-то работавшего у Кейрона в королевской Комиссии по Древностям, возможно, он смог бы поделиться со мной достойными доверия новостями. Но от одних надежно охраняемых ворот меня послали к другим, я бесконечно долго ждала, пока позовут совершенно бесполезных чиновников, и, стоя в свете факелов и сторожевых костров, пыталась умолить пялящихся на меня солдат. Безуспешно. Я вернулась в гостиницу.

— Шесть лет назад мне хватило нелепейшей истории, чтобы выболтать себе проход во дворец, — пробормотала я, глотнув эля из кружки, которую протянул мне Паоло сразу же, стоило мне войти в комнату. — А теперь нельзя ступить за решетку дворцовых ворот, не имея при себе бумаги с печатью и подписью того лица, с которым ты намереваешься встретиться.

Ночь была в самом разгаре, мы с Гериком и Паоло сидели за маленьким столиком в тесной комнатушке, и я рассказывала о своей бесплодной вылазке. Радель сидел на истертом дощатом полу возле двери.

— Я рассказала свою историю трем разным начальникам, но они сообщили, что глава стражи не захочет видеть меня, пока я не принесу письмо от семейства, готового принять Герика.

— Если хотите, я, наверное, смогу пробраться во дворец. — Паоло сосредоточенно жевал кусок вяленого мяса — жесткого и сухого, но неизменно им предпочитаемого. — Я уже так делал, в замке лорда Маршана в Данфарри… шутки ради. Запрыгнул на телегу, груженную кожами. Проехал на ней через черный ход. С таким видом, будто мне смерть как не хочется разгружать это барахло. Спрыгнул, огляделся, помог разгрузить, а затем вышел наружу. И выглядел в самый раз дураком, чтобы никто не задавал вопросов.

— Это правильно — выглядеть дураком, когда делаешь глупость, — заметил Радель, все еще в дурном расположении духа. — Видел я пятерых умников, которые качались на виселице за пару улиц отсюда. И они-то явно ничего не сделали, кроме как пытались пройти там, где не положено. Сударыня, ради вашей же безопасности я советую вам положить конец безумной авантюре и незамедлительно покинуть эту вонючую дыру.

Герик, молча меня слушавший, вскинул голову и взглянул на Раделя.

— Да что может знать самонадеянная ищейка-дар'нети о…

— Герик, следи за своим языком!

Мне претила необходимость отчитывать его в присутствии Раделя, но эти неизменные резкости выводили меня из себя. Напряженные отношения между моим сыном и его телохранителем обострились со времени битвы с бандитами. Не стоило позволять ему выходить из себя и бросаться на защиту чести Паоло.

Герик вскочил, опрокинув стул. Он пнул его с дороги и рывком распахнул ставни, впуская душный влажный воздух, шум и зловоние улиц в тесноту комнаты.