Сигнал сбора - Форстен Уильям P.. Страница 4

Капитан начал что-то говорить и смолк.

— Если у меня появятся трудности, — сказал он в конце концов, — отвечать за это будете вы, так как я собираюсь подать рапорт о вашем поведении.

— Конечно, подавайте, — ответил Эндрю. — Все мы должны выполнять свой долг. И я свой выполню.

После этих слов на несколько секунд, показавшихся часами, воцарилось ледяное молчание.

— Что же, в таком случае мы поняли друг друга, — с напускным дружелюбием заключил Тобиас. — Перед отплытием генерал Терри оставил вам письменные указания, которые, насколько я знаю, вы уже получили.

Эндрю кивнул.

— На борту моего корабля находится медсестра из Христианского санитарного общества. Она опоздала на свое судно, которое отплыло раньше, — сказал Кромвель, не скрывая презрительной гримасы. — Не люблю женщин на корабле, от них одни только неприятности. Я разместил ее в своей каюте и поставил там солдата для охраны. Мне кажется излишним говорить, что ее каюта является запретной территорией как для рядового, так и для офицерского состава.

— Не сомневаюсь, что все присутствующие правильно оценивают ситуацию, — резко ответил Эндрю. — Надеюсь, что и ваши люди оценивают ее так же.

Тобиас холодно посмотрел на Эндрю.

— Мы отплываем через час, — произнес он. — Мы пойдем вниз по реке Джеймс и, если погода будет хорошей, завтра вечером выйдем в Чесапикский залив, а потом в Атлантику. Через двадцать четыре часа мы достигнем места сбора — Бофорта в Северной Каролине, а оттуда двинемся на нашу стоянку в Форт-Фишер. Как вам известно, солдаты Двадцать четвертого корпуса прекрасные десантники. Они займут берег и пирс, где вам предстоит высадиться. После этого наши дороги расходятся.

— Чему мы все будем одинаково рады, — усмехнулся О’Дональд.

— Безусловно, — ледяным тоном подтвердил Тобиас.

Не говоря больше ни слова, капитан развернулся и вышел из кают-компании, сопровождаемый своими офицерами.

— Что ж, парни, — весело заметил О’Дональд после того, как за ними захлопнулась дверь, — мне кажется, что за это надо выпить.

Это замечание были встречено одобрительными возгласами, и возле рыжего здоровяка артиллериста столпились все его офицеры, а также несколько людей Эндрю.

Сев в дальнем углу комнаты, Эндрю снял свой прорезиненный плащ и разложил его на узком диванчике. Откинувшись назад, он скоро провалился в сон, которому не помешал даже гул, стоявший вокруг него.

За ослепительной вспышкой света последовала другая, потом еще одна. Он был окружен дымом от падающих рядом снарядов, но не слышал взрывов.

Клубы дыма обволакивали его, как морской туман, так что он ничего не видел. Постепенно в тумане начала смутно обрисовываться знакомая фигура.

— Джонни! — закричал он, продираясь сквозь серую пелену.

— Эндрю, мне страшно. — Рядом с ним очутился его брат; его глаза были полны страха, он протягивал к Эндрю руки, как маленький мальчик, ищущий утешения.

Эндрю не мог произнести ни слова. Взяв брата за руку, он повел его обратно — туда, откуда тот пришел. Он чувствовал, как боится Джон, его дрожь передавалась руке Эндрю (странно, но это была его левая рука).

Серный дым рассеялся, и перед ними открылось поле битвы, покрытое до самого горизонта кровавым ковром из переплетенных мертвых тел в синих и серых мундирах.

— Эндрю, я боюсь, — прошептал его брат.

— Я знаю, мой мальчик, я знаю.

— Можно, я вернусь домой к маме? — Это был голос маленького мальчика.

Эндрю почувствовал, что и сам он дрожит; у него неожиданно потемнело в глазах. Он встал позади своего брата и положил руки ему на плечи.

Он толкнул мальчика вперед.

Джонни поскользнулся и, как с ледяной горки, покатился вниз, на окровавленное поле, безуспешно пытаясь подняться.

— Эндрю!

Синий мундир отшелушился с его тела, подобно старой коже, а потом и само тело стало таять, как лед под июльским солнцем.

И тогда он обернулся и посмотрел назад, но теперь это был скелет, и, Боже милосердный, у этого скелета были глаза.

— Джонни!

— Все в порядке, все в порядке.

— Джонни! Боже мой, Джонни! — Эндрю резко сел, выпрямившись как стрела, и увидел стены кают-компании.

— Джон, — прошептал он, почувствовав успокаивающее объятие чьих-то рук.

— Все в порядке, полковник.

Полковник. Кто-то был рядом с ним, и это была женщина. Секунду спустя к нему вернулось самообладание, он вскочил, и кольцо рук вокруг него разжалось.

— Просто страшный сон, вот и все, — прошептала она.

Он посмотрел на сидящую рядом женщину. Ее глаза, темно-зеленые глаза, пристально смотрели на Эндрю. Лет ей было, похоже, примерно столько же, сколько и ему, около тридцати. У нее была очень светлая кожа и высокие скулы. Волосы были убраны под шапочку медсестры, но из-под нее на лоб выбилась рыжеватая прядка.

Она встала, и ее голова оказалась на уровне его плеча.

— Я прогуливалась по палубе, и мне послышался чей-то голос, так что я вошла и застала здесь вас, — тихо произнесла она извиняющимся тоном.

— Со мной все в порядке, — глухо сказал Эндрю.

— Конечно, — согласилась она и по-дружески прикоснулась к нему рукой. — Вам нечего стыдиться, полковник. Я работаю медсестрой с начала войны. Я все понимаю.

Воцарилось неловкое молчание.

Тут Эндрю заметил, что в помещении никого нет, кроме них двоих.

— А где все остальные? — спросил он.

— О, они ушли уже несколько часов назад. Я слышала, как ваш доктор велел оставить вас тут, потому что вам необходимо поспать. До рассвета остался всего час.

Эндрю потер переносицу, пытаясь прогнать сон, и встряхнул несколько раз свою куртку, стараясь, чтобы на ней расправились складки.

— Мне пора заняться делом, — неохотно сказал Эндрю. — Я не должен был ложиться спать, не проверив, как устроились мои солдаты. В любом случае, уже пора объявлять подъем.

— Дайте солдатам поспать сегодня чуть подольше, полковник Кин. Это первая ночь за много месяцев, которую они провели не в окопах.

Эндрю опять взглянул на нее и улыбнулся. Ее замечание было высказано мягким голосом, но в нем отчетливо прозвучали командные нотки.

Он хотел ответить какой-нибудь язвительной репликой, но ее улыбка совершенно обезоружила его.

— Хорошо, раз вы так просите, мисс…

— Кэтлин О'Рэйли, — закончила она, протягивая ему руку. — Я уже знаю, что имею честь говорить с полковником Эндрю Кином из Тридцать пятого.

Смутившись, Эндрю неловко пожал ей руку и тут же отпустил ее.

— Что ж, теперь, когда мы представились друг другу, — продолжила она, — почему бы нам не пройтись по палубе? Думаю, если бы здесь оказалась моя бывшая наставница, она пришла бы в ужас от того, что я нахожусь в комнате наедине с мужчиной, без дуэньи.

— Мне кажется, мисс О'Рэйли, что вы прекрасно можете сами за себя постоять.

— Вы абсолютно правы, полковник, — резковато, как ему показалось, ответила она.

Эндрю подал Кэтлин ее шаль и, взяв свое пончо, вышел на главную палубу. В черном небе пахло надвигающейся грозой, на палубу падали редкие холодные капли дождя. Эндрю вдохнул всей грудью свежий ночной воздух, окончательно изгоняя остатки сна.

— Честно говоря, мне это нравится, — удовлетворенно произнес он. — Совсем как дома, в Брансуике — том, что в Мэне.

Не отвечая ему, она облокотилась на леер и смотрела на темный берег, мимо которого они проплывали.

— А где ваш дом, мисс О'Рэйли?

— В Бостоне. Мне вспомнился вечер — такой, как этот, — я шла из церкви домой… — С Джейсоном, добавила она про себя.

Ощутив укол любопытства, Эндрю облокотился на леер рядом с ней.

— Приятное воспоминание, да?

— Было приятное, — чуть слышно отозвалась она, низко наклонив голову, чтобы он не заметил ее повлажневшие глаза.

— Вам не хочется об этом говорить?

— Так же, как вам о Джоне.

Он услышал в ее голосе не укор, а только бесконечную грусть.

Несколько долгих минут они молчали, смотря на огоньки, мелькавшие на берегу.