Тетрагон - Гаглоев Евгений Фронтикович. Страница 16

– Может, напрасно мы их отпустили? – неуверенно спросила Эмма.

– Ты не понимаешь, – улыбнулся Панкрат. – Такая мегера обязательно позвонит начальству и нажалуется на нас. Получим нагоняй, это как пить дать. Но зато узнаем, кто она такая. Ведь она обязательно представится нашему шефу.

– Понятно, – усмехнулась Эмма.

Она подошла к окну, отодвинула штору и выглянула во двор. За оградой как раз тронулся с места дорогой черный «Крайслер».

– А машина у них роскошная, – вздохнула девушка. – Ну что ж, будем ждать неприятностей.

Полицейские продолжили осмотр комнат верхнего этажа дома, но больше не нашли ничего примечательного. Стеклянный палец не давал Панкрату покоя. Он вернулся в гостиную и внимательно осмотрел пол в поисках других осколков. Ему удалось обнаружить еще несколько. Несомненно, они были от той же самой статуи. Следователь тоже собрал их в пакетик.

Вскоре они вышли из дома и на минуту задержались на заснеженном крыльце.

– Вызову группу, – сказала Эмма, вытаскивая телефон. – Чтобы все здесь осмотрели и опечатали. Как считаешь, стоит объявлять Державиных в розыск?

– Думаю, стоит, – чуть помедлив, произнес Панкрат. – Лишь бы не оказалось слишком поздно. Еще нужно выяснить, как давно дети не появляются в школе. Так мы сможем определить примерное время их исчезновения.

Тут в стороне от дома он увидел мусорные баки, плотно закрытые крышками. И вдруг словно что-то подтолкнуло его: он направился к ним. Пока Эмма набирала номер департамента безопасности, Панкрат спустился с крыльца и приблизился к контейнерам. Крышки примерзли настолько, что он не сразу смог снять их. В первом баке оказался обычный мусор, оставленный хозяевами дома: упаковки от чипсов, пакеты с пустыми банками, мятые газеты. Под крышкой второго контейнера лежал плотный пакет из черного пластика, туго набитый чем-то, напоминающим небольшие камни. Панкрат попытался развязать его, но не смог. Узел был затянут слишком сильно. Тогда он извлек из кармана складной нож и прорезал в пакете дыру. Надорвав края мешка руками, он заглянул в него и от ужаса выронил нож: на него смотрело стеклянное лицо пропавшего следователя Яблонского.

Глава восьмая. Новые послушники

Катерина стояла на крыше гигантского небоскреба и на блюдала за горящим городом. В темное от копоти небо вздымались клубы смрадного черного дыма, среди кото рых полыхали вспышки багровых молний. Здания в несколько этажей горели и рушились, со всех сторон раздавался жуткий грохот и крики гибнущих людей. Мимо, кружась вокруг своей оси, пролетел сбитый военный вертолет. Он камнем упал и исчез в клубах дыма. Далеко внизу послышался грохот взрыва, и к небу взметнулись языки пламени.

Девушка поднялась на бетонный парапет и, приблизившись к самому краю, глянула вниз. Улицы Санкт-Эринбурга застилал дым, брошенные автомобили, многие вверх колесами, валялись вдоль дороги. Мечущиеся в ужасе люди с такой высоты казались жалкими муравьишками. Сотни хироптер атаковали их. Монстры хватали свои вопящие от ужаса жертвы и тут же возносились в небо, унося их с собой.

Катерина подняла руку и приподняла прозрачное забрало своего шлема. Шлема?! Она опустила голову: действительно, все ее тело покрывали изящные легкие доспехи из красного сверкающего стекла.

Девушка взглянула на руки. Они были в перчатках из красного золотистого стекла, а пальцы заканчивались короткими острыми когтями. Вся она, подобно средневековому рыцарю, была закована в красную броню из стекла. Катерина даже не успела удивиться этому, когда позади нее раздался гулкий голос.

– Ты хорошо потрудилась, Сестра Тьмы. Я рад, что не ошибся в тебе. Все наши старания были не напрасны.

Катерина в ужасе обернулась. Она увидела высокий столб шевелящейся тьмы, очертаниями напоминающий человека. В черных клубах теней сверкали красные всполохи и виднелись кольца щупалец, покрытых блестящей черной чешуей. Там, где полагалось быть лицу, распахнулись два светящихся красных глаза, они смотрели прямо на нее.

Девушка вскрикнула от страха… и проснулась.

В узкое оконце каморки едва проникал дневной свет. София и Елена уже одевались, и обе удивленно взглянули на нее. Катерина, тяжело дыша, обессиленно откинулась на жесткую подушку.

– Дурной сон? – сочувственно спросила София. – Ты кричала.

– Да, – кивнула Катерина.

Сердце гулко стучало в ее груди. Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Вчера она надеялась, что ее появление в монастыре зеркальных ведьм тоже окажется дурным сном, но все, как ни печально, происходило на самом деле.

– Я сама почти не спала, – призналась София.

– Привыкнете, – с чувством превосходства сказала Елена. – Поначалу всем приходится несладко, в этом нет ничего постыдного. Но сейчас нам лучше поторопиться. В это время все послушники должны выходить на площадь монастыря.

Снаружи послышался странный гул. Катерина и София напряженно прислушались.

– Это колокол на главной башне! – пояснила Елена. – Сигнал к всеобщему сбору.

Катерина откинула одеяло и села на постели. Все ее тело ныло от боли. То ли от вчерашних ударов плетью, то ли от неудобной жесткой кровати. Она стянула через голову рубашку и начала переодеваться в дневной костюм. София уже была одета в такую же одежду. Наряд Елены отличался от их грубого и неказистого тряпья. Девушка облачилась в облегающий костюм из красной кожи. На руки она натянула мягкие перчатки, на ноги – сапоги до колен на невысоком каблуке. Катерине и Софии пришлось обуться в грубые кожаные башмаки, которые оказались слишком большими.

Елена заметила их вопросительные взгляды и усмехнулась.

– Поживете здесь столько, сколько я живу, вам тоже дадут более приличную одежду, – сказала она. – Сразу после обряда посвящения.

И она повела их к выходу из башни послушников.

В башне оказалось множество подобных комнат, в каждой из которых жило по трое, а то и четверо подростков. Девушки двигались по просторным сумрачным коридорам, иногда их обгоняли другие в кожаных костюмах, похожих на наряд Елены. Некоторые смотрели на них с любопытством, во взглядах других сквозило странное злорадство.

Катерина не обращала на них внимания. Она решила относиться к этому как к поступлению в очередную школу, которых в ее жизни было немало. К тому же у нее не выходил из головы тот ужасный сон. Раньше ей тоже снились кошмары, но никогда они еще не были такими реальными. Что это? Плод больного воображения? Или возможное будущее? То, что ждет Землю, если Темнейший сумеет вырваться из Зерцалии и вернет себе былое могущество? Катерина поневоле содрогнулась от одной мысли об этом.

Вскоре они вышли на площадь замка, выложенную булыжником и окруженную со всех сторон высокими зубчатыми стенами. Над их головами вздымались мощные каменные башни древнего монастыря, при дневном свете Катерина смогла разглядеть их получше. Старинные величественные строения поражали воображение. На стенах монастыря, по углам площади, между башнями на постаментах возвышались статуи из черного стекла. И снова девушке показалось, что они едва заметно шевелятся. Ее странные способности вновь давали о себе знать.

На площади уже собирались люди – красные накидки зеркальных ведьм были видны издалека.

– Почему ведьмы прячут лица под масками? – спросила София.

– Таков заведенный порядок, – поспешно ответила ей Елена. – Ведьмы частично состоят из стекла, частично из плоти и крови. Некоторые выглядят настолько ужасно, что это даже хорошо, что они носят маски.

– Но Маура и Кларисса не прячут своих лиц.

– Маура здесь старшая, она не обычная ведьма. Главнее ее только Красная Аббатиса. Она, как и Кларисса, умеет скрывать свою внешность или с помощью особых заклинаний создавать новую. Некоторые ведьмы на это способны.

– Лучше бы скрывала свои четыре руки, – сказала София. – Это же ужас какой-то!

Катерина снова вспомнила записки отца о Гертруде Болховской. Та тоже выглядела писаной красавицей, но на самом деле была стеклянной. Полицейский плакат, вклеенный в дневник ее отца, передавал все жуткое уродство ее подлинного лица.