Герой Веков - Сандерсон Брэндон. Страница 22

– Так написано в хрониках.

– По-моему, это было бы красиво, – задумчиво кивнул Бриз.

– Разве? – искренне удивился Сэйзед. – Большинство людей, с которыми я говорил, находили зеленые растения очень странными.

– И мне раньше так казалось, но теперь, когда приходится день за днем глядеть на черное… Что ж, думаю, некоторое разнообразие бы не помешало. Зеленые поля… капельки цве́та… как их Кельсер называл?

– Цветы́, – подсказал Сэйзед. – Ларста писали о них стихи.

– Да. Будет хорошо, когда они вернутся.

– Вернутся?

– Ну, Церковь Выжившего учит, что Вин однажды очистит небо от пепла, а воздух от тумана. Думаю, раз уж ей придется этим заняться, могла бы заодно вернуть растения и цветы. Сдается мне, это был бы подходящий поступок для женщины.

Сэйзед со вздохом покачал головой:

– Лорд Бриз, я понимаю, что вы просто пытаетесь воодушевить меня. Однако мне весьма трудно поверить в то, что вы приняли учение Церкви Выжившего.

Бриз поколебался. Потом на его лице появилась улыбка.

– Перестарался немного, да?

– Чуть-чуть.

– С тобой все непросто, мой друг. Ты настолько остро воспринимаешь прикосновение к эмоциям, что я почти не могу пользоваться алломантией, а в последнее время ты стал такой… ну, совсем другой. – Голос Бриза вдруг сделался мечтательным. – И все-таки было бы здорово увидеть зеленые растения, про которые все время говорил наш Кельсер. После шести месяцев пепла вполне можно хотя бы захотеть поверить в них. Наверное, этого достаточно для старого лицемера вроде меня.

Безнадежность, овладевшая Сэйзедом, едва не заставила его язвительно отметить, что простой веры недостаточно. Мечты и вера ничего ему не дали. Они не могли изменить тот факт, что растения умирали и мир двигался к своему концу.

Борьба потеряла смысл, потому что смысла не было во всем остальном.

Усилием воли Сэйзед отогнал подобные мысли. Иногда он переживал, что превратился в меланхолика. Но бо́льшую часть времени, к несчастью, даже собственная склонность к пессимизму его не волновала.

«Ларста, – сказал он себе. – Сосредоточься на этой религии. Надо принять решение».

Комментарии Бриза заставили Сэйзеда призадуматься. Ларста очень много внимания уделяли красоте и искусству, которые считали божественными. Но если божественность имела хоть какое-то отношение к искусству, тогда ни один бог никак не мог быть связан с тем, что происходило в мире. Пепел, уныние, гнетущий пейзаж… это не просто «банально», как выразился Бриз. Это совершенно безвкусно. Тускло. Монотонно.

«В религии нет истины, – записал Сэйзед в нижней части листа. – Наблюдаемые события прямо противоречат учению».

Он развязал папку и убрал туда лист, еще на шаг приблизившись к завершению своего труда. Террисиец видел, как краем глаза за ним наблюдает Бриз – гасильщик любил секреты. Сэйзед сомневался, что он будет так уж впечатлен, если узнает об истинной сущности этой работы. Как бы там ни было, хранитель хотел лишь одного: чтобы Бриз позволял ему оставаться в одиночестве, когда наступало время для работы.

«Мне не следовало быть с ним таким резким», – подумал Сэйзед.

Он знал, что гасильщик по-своему пытается ему помочь. Бриз изменился с момента их первой встречи. Когда-то – несмотря на редкие проблески сочувствия – он и в самом деле был грубым, эгоистичным манипулятором, которым теперь лишь притворялся. Сэйзед подозревал, что Бриз присоединился к компании Кельсера не ради желания помочь скаа, а из-за вызывающего плана, не говоря уже о богатом вознаграждении, которое пообещал ему Кельсер.

Вознаграждение – атиумный запас Вседержителя – оказалось выдумкой. Взамен Бриз получил нечто другое.

Внезапно террисиец заметил, что впереди кто-то движется сквозь пепел. Человек, одетый в черное. Однако посреди черно-серого поля даже проблески телесного цвета заметить было нетрудно. Должно быть, один из разведчиков. Капитан Горадель остановил отряд и отправил солдата навстречу. Сэйзед и Бриз терпеливо ждали.

– Донесение, господин посол, – доложил Горадель через некоторое время. – Армия императора вон за теми холмами – до них меньше часа.

– Отлично. – Сэйзеда порадовала мысль, что скоро он увидит хоть что-то, отличное от жутких черных холмов.

– Похоже, они нас заметили, господин посол, – продолжал капитан. – Приближаются всадники. Вообще-то, они уже…

– Здесь. – Сэйзед кивком указал на ближайший холм, на вершине которого показался верховой. Разглядеть его на черном фоне не составило труда. Он не только очень быстро двигался – гнал бедную лошадь галопом по дороге, – но еще и был одет в розовое.

– Ой-ой-ой. – Бриз вздохнул.

Скачущая фигура превратилась в юную, золотоволосую в ярко-розовом платье женщину, выглядевшую моложе своих двадцати с чем-то лет. Альрианна обожала кружева и оборки и цвета старалась носить такие, чтобы выделяться. Сэйзед мог бы предположить, что подобная ей будет плохой наездницей. Однако Альрианна демонстрировала изящество и изрядное мастерство, без которого, будучи одетой в столь легкомысленное платье, сложно было бы удержаться в седле галопирующей лошади.

Осадив лошадь, Альрианна словно превратилась вместе с ней в вихрь сборчатой ткани и золотых волос. Девушка собиралась уже спешиться, но поколебалась, увидев на земле слой пепла в полфута глубиной.

– Альрианна? – после секундной паузы окликнул Бриз.

– Подожди. Я пытаюсь решить, стоит ли испачкать платье ради того, чтобы подбежать к тебе и обнять.

– Мы могли бы отложить это до прибытия в лагерь…

– Но тогда я не смогу скомпрометировать тебя перед твоими солдатами, – возразила Альрианна.

– Строго говоря, моя дорогая, – парировал Бриз, – этими солдатами командую не я, а Сэйзед.

Вспомнив о присутствии террисийца, Альрианна перевела на него взгляд, мило улыбнулась и наклонилась, изображая реверанс в седле.

– Господин посол, – церемонно произнесла она.

И Сэйзед почувствовал внезапную – и неестественную – нежность к молодой даме. Она его разжигала. Если кто-то и был способен использовать алломантию более беспардонным образом, чем Бриз, то только Альрианна.

– Принцесса, – склонив голову, в тон ей ответил Сэйзед.

Наконец Альрианна приняла решение и соскользнула с лошади. Не вперед ринулась, а подняла платье не самым деликатным образом. Это могло бы выглядеть нескромно, если бы под подолом не оказалось несколько слоев кружевных нижних юбок.

Подошедший капитан Горадель помог Альрианне взобраться на лошадь Бриза и усесться впереди него в седло. Эти двое так и не поженились официально: отчасти потому, возможно, что гасильщика смущала связь с женщиной, которая была его настолько моложе. Когда на Бриза хорошенько надавили, он объяснил, что не хочет оставить ее вдовой, когда умрет – что, по его мнению, должно было случиться очень скоро, хотя ему едва перевалило за сорок.

«Если все пойдет так и дальше, мы все скоро умрем, – подумал Сэйзед. – И возраст тут ни при чем».

Возможно, именно по этой причине Бриз наконец-то согласился не скрывать их отношения с Альрианной. Так или иначе, но по тому, как он на нее смотрел и как деликатно, даже отчасти благоговейно, придерживал сейчас за талию, не возникало сомнений, что он очень ее любит.

«Наши общественные устои рассыпаются, – продолжал размышлять Сэйзед, когда колонна солдат продолжила движение. – Раньше официальный брак являлся необходимостью, особенно если в отношениях участвовала молодая женщина ее положения».

А теперь даже некому было совершить церемонию бракосочетания. Поручителей почти не осталось. Государство, созданное Элендом и Вин – утилитарный, действующий по строгим правилам союз городов, – предназначалось для ведения войны. Но превыше всего было понимание неправильности перемен, происходивших вокруг.

Зачем беспокоиться о свадьбе, если еще до конца года наступит конец света?

Сэйзед покачал головой. Пришло время, когда людям как никогда требовалась система, требовалась вера, чтобы просто жить. Он просто обязан был дать им ее. Церковь Выжившего пыталась это сделать, но она была слишком молода, а ее приверженцы слишком неопытны в вопросах религии. Уже происходили споры по поводу доктрин и методик, и каждый город Новой империи создавал свой вариант религии, не похожий на остальные.